Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

С этой занозой. Честное слово, Бернард не мог припомнить никого за всю свою долгую жизнь, кто хоть когда-нибудь бесил его так, как бесила она. Своей правильностью — по началу. Своими розовыми очками, бесконечной верой, любовью и пониманием. Потом она нашла новые способы его раздражать.

Своей нетактичностью, своей пассивной агрессией, своей принципиальностью.

Но с этой частью Деми было намного сложнее. Потому что её такой сделал он сам. И Бернарду это не нравилось.

Но ему только нужен был какой-то внешний толчок: хотя бы вопрос. Хоть какая-нибудь фраза, косвенно касающаяся происходящего. И он заговорит.

Но Деметрия не выражала никакого желания говорить с Бернардом. Ей было куда комфортнее ругаться со своим другом, чем просто смотреть в глаза Мортему.

Бернард бросил взгляд на Метрику, лежащую на кресле, и, вздохнув, сел на край незастеленной кровати.

— Я признаю, что был не прав, — спокойно, будто отрепетированно, произнёс парень, глядя строго перед собой. Он подождал какой-нибудь реакции на свои слова несколько секунд, но Деми упорно молчала. Мортем набрал в лёгкие побольше воздуха и продолжил говорить: — Ты имела право узнать всё с самого начала. Но…

Бернард растерялся на какое-то время, старался подобрать правильные слова, но они не находились. Ему показалось даже, что что бы он ни сказал сейчас, всё равно это не будет иметь значения. Уайт всё равно разозлится, и он не мог её в этом винить.

— Но я очень боялся, что ты не доверяешь мне достаточно, чтобы поверить на слово… Поверить, что твой брат — не тот, кого ты можешь считать семьёй, — на одном дыхании проговорил парень и нервно закусил губу.

— Не доверяю тебе достаточно? — дрогнувшим голосом переспросила Деми. Ответа не последовало, и девушка разразилась истеричным хохотом. Спустя какое-то время она смогла совладать с этим приступом и выпалила: — О каком ещё доверии идёт речь, Мортем? Ты неделями со мной не разговариваешь. — Голос Уайт предательски дрожал, но она прикладывала немало усилий, чтобы звучать твёрдо. — Ты избегаешь меня, не отвечаешь на мои вопросы. Ты даже в глаза мне не смотришь, чёрт возьми!

Когда девушка сорвалась на крик, Берн поджал губы, понимая, что она совершенно права. Он по крупицам собрал в душе остатки смелости и поднял на неё взгляд.

Она стояла перед ним такая запуганная и запутавшаяся. Как будто она сама не понимает, что именно чувствует в данный момент. Деми яростно сражалась со слезами, которые застилали ей глаза, — она, безусловно, злилась. Но её губы дрожали, и, если бы она сейчас моргула, слёзы остановить было бы невозможно, — Уайт, совершенно точно, была разбита.

— Да, я тебя избегал, и мои причины покажутся тебе невесомыми, но они у меня были, — тихо признал Бернард. — Я боялся этого разговора и оттягивал его до последнего, чего, разумеется, делать не стоило. Потому что, расскажи я тебе обо всём раньше, вероятно, ты бы не чувствовала себя так.

— Ты ничего не знаешь о том, что я чувствую.

— У тебя нет монополии на боль, Уайт… — строго проговорил Мортем. — Не только ты потеряла тех, кого любишь. Не только ты запуталась. Все в этом доме пережили нечто подобное, — молодой человек перевёл дыхание и дал себе время сосредоточиться, чтобы продолжить. — Я тебе всё расскажу, если ты готова меня услышать…

Деми выдохнула, стараясь успокоиться. Мортем расценил это как разрешение для начала его запоздалых объяснений.

— Моя мать была простой горничной при важном семействе. Так случилось, что её ветвь Мортемов не была успешной и быстро растратила все деньги. К магии это не относилось, поэтому она решила заключить союз с демоном Вельзевулом. Контракт простой — он дарит ей возможность жить лучше и главное — дольше остальных, а она ему — свою душу и наследника.

Сколько я себя помню, в Преисподней всегда искали способ увеличить свои силы и могущество. Демонам сложно смириться с поражением, и они тяжело принимали тот факт, что так или иначе волшебники спасают большинство смертных.

И однажды моя мать выяснила, что не за горами тот день, когда в роде Девидсонов появится тридцать третье поколение. А представитель тридцать третьего поколения наследует всю силу рода, так как является совершенным, согласно мифологии и нумерологии.

Лаура Кайтелер была основоположником семьи Девидсон, и она была наполовину ведьмой, наполовину инкубом. Перед смертью она завещала, что когда-нибудь один из её потомков определит судьбу рода. По крайней мере, так гласит легенда.

Сотни лет Девидсонов — по мере сил — пытались привлечь на сторону зла. Когда не получалось, конечно, их убивали.

И моя матушка, проведя долгое время в изучении родословной твоей семьи, конечно, отплатила моему отцу за вечную молодость, найдя решение. Нужно было просто похитить малыша. Ребёнка Девидсонов, который ещё не укрепился в своём представлении добра и зла. И как раз Кандеон и ты стали тем самым тридцать третьим поколением Девидсонов.

Это и случилось восьмого января одна тысяча девятьсот девяносто пятого года. Они убили Кристофера и Офелию и похитили Кандеона.

К счастью, им было неизвестно, что почти год назад Офелия родила тебя. Слава богам, что Майкл тогда забрал тебя из дома. Я точно не знаю, почему, но мне кажется, что твои родители знали, что грядёт что-то плохое. В конце концов, они были сильными волшебниками и имели хорошие разведданные в отношении планов противоборствующей стороны.

Почему они не отправили вместе с Майклом и Кандеона — я не знаю. Возможно, потому, что ему тогда было уже тринадцать, и он мог сражаться. Но сейчас я думаю, что это решение Кристофера и Офелии было несколько безответственным.

Через пару-тройку лет я узнал, что Кандеон не тот ребёнок, который мог бы помочь Преисподней набрать нужное количество сил. И тогда же я узнал, что есть ещё один представитель тридцать третьего поколения Девидсонов, которого искали в Риме. Тогда же была убита мать Элизы. А ты с семьёй следующим же днём пересекла Атлантику, сбегая от демонов.

Я долго следил за ситуацией издалека, но после выяснил, что Кандеон совершил обряд перехода. А это значит, что он уже точно не имеет права на родовую силу. Что означает только одно: они заберут тебя, чтобы твоя энергия подпитывала силы демонов.

Этого я допустить не мог. Больше не мог…

Я дал обещание важному для меня человеку, что больше не позволю злу победить, если хоть что-то смогу ему противопоставить. И тогда у меня родился план.

Я решил, что