Absoluta. Совесть и принципы - Катерина Бэлл

— Я знаю, о чём я говорю! Когда ты открыла для себя правду? Полтора месяца назад. А я живу с рождения в этом мире! Просто поверь тому, кто знает, как здесь всё устроено.

— Бернард и Иза мне то же самое говорили, — выпалила Уайт, закипая от злости. — Не припоминаю, чтобы при этом они сделали что-то полезное.

— Они не идеальны, — признал Джейсон. — Но и ты нечестна. Они обучили тебя. И защищали тебя.

— От моего родного брата? — крикнула Деми.

— Дело здесь не в ДНК, чёрт возьми! — взмолился Аллен, взывая к благоразумию. — Тебя воспитывали Майкл и Элиза. А Кандеон вырос с демонами! — он выдохнул. Нужно было перевести дух и достучаться до Деми. Но она определённо не слышала или не хотела слышать его.

— Он любит меня. Я точно знаю, — проговорила девушка.

Бернард всё ждал, когда же речь зайдёт о демонах, которые растили Кандеона. Ждал и безумно боялся этого разговора, потому что понимал, что тогда ему придётся вмешаться.

И вот Джейсон поднял этот вопрос. Но внизу никто не услышал, как на это отреагировала Деми. Иза многозначительно посмотрела на своего друга. Он не повернул голову в её сторону, но коротко кивнул на её немой вопрос, Мортем понял, что ему пора подняться наверх.

Глава XV. Время правды

У Бернарда тяжелели руки, пока он поднимался наверх. Мир уходит из-под ног: как это?

Нечем дышать. Конечности ватные, просто не пошевелить. И ты пытаешься заставить пальцы рук и ног как-то работать, но это не помогает. Нет никакого эффекта.

А затуманенный разум подкидывает тебе картинки твоего нелицеприятного прошлого… Почему-то теперь эти картинки были куда ярче и красочней, чем тогда…

Конечно, отца рядом не было. Но Бернард чувствовал, что он где-то здесь. Рядом с ним. Как проводник.

Но рядом точно была женщина. Она уже забилась в угол комнаты, понимая, что её силы не причинят весомого вреда Бернарду.

Он же всё ещё ощущал жжение в районе плеча. Сильное жжение. Но это его не остановило бы. Потому что цель у него есть. И вот она, перед глазами:

Беспомощная, но стойкая. Она всё ещё произносила заклинания, чтобы прервать атаку. Она до сих пор боролась, хоть и понимала своё поражение.

Её светло-русые волосы рассыпались по плечам, губы были сжаты как при праведном гневе.

Когда Бернард подошёл ещё ближе, она начала молить. Молить о пощаде. Она понимала, на чьей стороне сила, но прибегла к последнему средству сохранения жизни.

Он только усмехнулся.

Бернард знал, кто он. И ему ничего не стоило повернуть ладонь, глядя в глаза этой женщины. И как только он сделал оборот на сто восемьдесят градусов, её шея хрустнула.

Этот наркоман тысячу раз клялся завязать. Но он не прекращал это. Каждый раз он возвращался к точке продавца. Он залезал в долги. Он даже продал квартиру матери ради этого мимолётного удовольствия, которое проклинал.

Но в этот раз всё было серьёзно. Даже для него. Потому что у него родилась дочь. И это было важно. Важнее, чем всё на свете.

Этот парень, действительно, верил, что любовь спасёт его. Смешно.

Как учил отец: «Однажды продав душу, не расплатишься».

Бернард видел, как держался этот молодой мужчина. Он терпел страшные муки. Но всегда смотрел в лицо своей дочери, и, казалось, что ему легчало. У него была цель — дать ребёнку семью и будущее.

У Бернарда цель тоже была — отнять это.

Он знал, кто он.

И поймал этого мужчину, когда тот нёс своего ребёнка по улице.

Бернард успел внушить торговцам привлечь внимание. И он так же без замешательства дал понять своей жертве, что ничего страшного не случится, если он возьмёт немного морфия.

«Повелитель мух никогда не отпустит свою мошку», — подумал Бернард, когда мужчина сдался и, бросив свою дочь, купил новую дозу наркотика.

Этот писатель был бесконечно верующим. Он писал о многом, и все его мысли сводились к вечному и светлому. И он, в самом деле, верит, что это спасёт его?.. После его беспробудного пьянства и блуда?

Бернард помнил, что писатель однажды даже отказался от этого образа жизни, потому что считал, что он сможет искупить свои деяния. И Мортем убеждал отца, что эта жертва — вовсе не жертва.

Спустя несколько лет отец снова отправил Бернарда к этому человеку.

Как бы он ни пытался исправиться, он всё равно совершал всё те же ошибки. Он всё успокаивал себя: «Бог простит».

Может быть.

Только «однажды продав душу, не расплатишься».

Неважно, сколько книг он написал, чтобы будущие поколения жили правильно. И неважно, что он часть своей жизни посвятил тому, чтобы дети получали образование: что-то доброе, светлое, вечное.

Важно то, что он перешагнул черту. И с этим никогда уже не мог покончить, несмотря на свои добрые мысли.

Грех, зло — называй, как хочешь, — но Бернард забрал его.

Она была невидимой, но ощутимой — просто пульсирующей — поддержкой войск Соединённых Штатов в сороковые.

И пусть война была почти выиграна, — армия США терпела потери, потому что немцы всё ещё были безжалостны и агрессивны.

В самом начале апреля в Нью-Йорке уже многие праздновали победу над немецкими фашистами, потому что поражение немцев было очевидно.

И Бернарда послали убрать её.

Шампанское лилось рекой. Все вокруг кричали ободряющие лозунги. Эти люди просто радовались. И этой радости не было никакого предела.

Хотя это не совсем так. Бернард был пределом.

Его послали убрать причину поддержки армии.

Но она стояла там. Такая весёлая, такая простая, такая искренняя, такая красивая…

Её синее бархатное платье струилось по фигуре, а она тщетно старалась убрать за ухо выбившуюся прядь волос.

А её смех… Ничто не передаст её смех. Можно только передать ощущения. Было спокойно. Да, именно спокойно. Другого слова просто не подобрать.

Даже Бернарду стало спокойно. По-семейному спокойно, чего он не испытывал никогда за всю свою жизнь.

— Просто скажи правду, — прозвучал этот — её — голос в голове Мортема, когда он оказался напротив двери гостевой комнаты.

— Нет, это ты не понимаешь! — крикнула Деми.

И в этот момент её разговору с Джейсоном помешал Бернард, вошедший в комнату.

Уайт и Аллен застыли. Оба смотрели на Мортема, который так бессовестно им помешал в столь важный момент.

Джейсон лишь облегчённо выдохнул, увидев строго настроенный взгляд Бернарда. После чего он без лишних слов вышел из комнаты, как будто знал, что Мортему и Деми нужно остаться наедине.