Ожерелье дьявола - Кэт Мартин

– Грейс порядочная девушка из хорошей, семьи! Ты представляешь, что теперь ее ждет? Какому унижению она подвергнется, когда все узнают, что она забеременела, не будучи замужем? Неужели ты настолько ненавидишь Грейс, что готов обречь ее на позор?

Итан тяжело вздохнул.

– Я не испытываю к ней ненависти. Но не могу простить ей ее поступка! Нет, я никогда не женюсь на Грейс!

Корд покачал головой, залпом осушил свой бокал и воскликнул:

– Я предвидел, что война изменит тебя, Итан, но не предполагал, что до такой степени. Ты стал абсолютно другим человеком.

Граф поставил бокал на буфет и вышел из гостиной, с ужасом представляя себе реакцию Виктории на его известие. Огорчать беременную супругу ему не хотелось, поэтому он рещил повременить с неприятным разговором.

Оставшись один, Итан некоторое время тупо смотрел на то место, где стоял Корд. Ему все еще не верилось, что Грейс вынашивает его ребенка.

Что за нелепая шутка Немезиды? Его злейший враг скоро станет дедушкой его дочери или сына.

О Грейс, обрекшей себя на позор, он старался не думать. В конце концов, она добровольно выбрала себе наказание за пособничество государственному преступнику.

Но образ этой страдалицы то и дело возникал у него перед глазами. Грейс представлялась ему то улыбающейся и раскрасневшейся во время их самозабвенного совокупления, то с младенцем на руках, похожая на Мадонну, то печальной и погруженной в раздумья.

Итан встряхнул головой, отгоняя навязчивые видения, и представил себе совсем другую картину – последний бой «Морской ведьмы» с французским боевым кораблем. Словно бы наяву Итан вновь увидел палубу, покрытую кровью своих матросов, явственно услышал артиллерийские залпы и крики умирающих в страшных муках людей. И в гибели этих героев был повинен Хармон Джеффрис!

Позже, очутившись в сырой и смрадной французской темнице, Итан сожалел, что остался тогда в живых. Он поклялся отомстить за смерть боевых товарищей и не мог предать их память, женившись на дочери изменника.

Отчаяние Итан попытался утопить в коньяке. Пил он трое суток подряд. Проснувшись к полудню четвертого дня, Итан почувствовал, что не может оторвать голову от подушки: она раскалывалась от страшной боли. Вдобавок кто-то неистово колотил в дверь кулаком.

Наконец дверь распахнулась, и в комнату влетел Рейфел Сондерс, герцог Шеффилд.

– Одевайся! Нам надо поговорить! – прорычал он.

В спальню бесшумно проскользнул лакей Итана Сэмюел Смартс, – сухопарый и слегка сутулый, он в целом производил приятное впечатление.

Герцог приказал Сэмюелу приготовить для его хозяина ванну, с презрением взглянул еще раз на лохматого, опухшего и небритого приятеля, повернулся и направился к выходу, бросив на ходу Итану, что он будет ждать его в кабинете.

О чем с ним хотел поговорить Рейфел? Итан догадался по угрюмому лицу герцога. Самому же ему сейчас совершенно не хотелось ни с кем и ни о чем беседовать, однако было очевидно, что отделаться от герцога Шеффилда ему не удастся.

Рейфел держался в доме Итана по-хозяйски. Когда последний шаткой походкой вошел в кабинет, герцог сказал:

– Я распорядился, чтобы завтрак нам подали в утреннюю гостиную. А пока выпей крепкого кофе.

– Я не голоден, – вздохнув, сказал Итан.

– Меня это не удивляет. У меня бы тоже пропал аппетит, если бы я совершил столь же низкий поступок, как тот, который ты намерен совершить по отношению к Грейс Частейн. Корд мне все рассказал.

– Я же объяснил ему мотивы своего отказа жениться на этой девушке. Она дочь Хармона Джеффриса, – устало произнес Итан.

– Однако это обстоятельство почему-то не смутило тебя, когда ты затаскивал ее в постель! – воскликнул Рейфел.

– Тогда я даже не подозревал, кто она на самом деле!

– Неужели? Может быть, ты и не совращал ее?

– Разумеется! Она сама мне отдалась. Тебе налить кофе? – Рейф покачал головой, присел на край стола и продолжил:

– Грейс еще молода, неопытна и впечатлительна. Но дурой ее не назовешь. Она определенно что-то нашла в тебе, нечто такое, о чем ты пока и сам не догадываешься. В противном случае она бы не подарила тебе свою невинность. Не огорчай и не разочаровывай ее, Итан! Оставайся тем же мужчиной, которым ты был, когда лишал ее девственности. Будь джентльменом.

– Но дело вовсе не во мне и не в Грейс! – поморщившись, ответил Итан. – Дело в том, что она дочь изменника родины. И с этим ничего нельзя поделать. Как и невозможно сбросить со счетов то, что этот предатель сотворил со мной и с моими матросами.

– Желание отомстить ему затмило твой разум! – прорычал Рейф. – Ты погибнешь, если не опомнишься, Итан! Предупреждаю: если ты не признаешь ребенка своим и не женишься на Грейс, я больше не буду считать тебя своим другом и не подам тебе руки.

Рейф повернулся и покинул кабинет.

Едва дверь за герцогом захлопнулась, Итан рухнул в кожаное кресло возле камина и закрыл глаза. Уже двое его близких друзей заявили, что он поступает в отношении Грейс дурно. Корд был ему как брат, а Рейф не только жил неподалеку от его имения в Ривервуде и частенько наведывался к нему, но и являлся до сих пор его лучшим другом. Оба они считали, что Итан совершает бесчестный поступок.

Но их не было на тонущем судне, они не вели неравный бой с французским военным кораблем. Они не видели, как погибали матросы, как страдали и умирали немногие из тех, кому удалось выжить в этой бойне, и как после были схвачены врагом и брошены в тюрьму.

Остаток дня и почти всю ночь Итан размышлял над словами своих друзей. Он понимал, что по-своему они правы: Грейс не заслужила, чтобы с ней так поступили.

Едва лишь забрезжил рассвет, Итан выбрался из-под одеяла и в беспокойстве принялся ходить по комнате. Он все время думал о Грейс, эта девушка не выходила у него из головы. Она ведь действовала по зову сердца и вопреки доводам рассудка, когда помогала отцу. Не всякий решится устроить висельнику побег из тюрьмы!

Но у нее хватило духу выполнить свой долг перед родителем, и теперь, вновь очутившись в сложной ситуации, Грейс наверняка найдет в себе силы преодолеть все трудности в одиночку.

Так что же он за человек, если хочет оставить ее одну в таком сложном положении? Какой же он мужчина, если намерен не протягивать ей руку помощи? Неужели он падет так низко, что обречет своего ребенка на позорную участь незаконнорожденного? Неужели допустит, чтобы его родное дитя стало презренным ублюдком?

Итан тяжело вздохнул, дернул за шнур звонка и позвал лакеев. Теперь, когда у него появилась цель в жизни, в голове мгновенно сложился четкий план дальнейших действий.