Монах. Путь к цели - Евгений Щепетнов

Ночью они с Олрой любили друг друга – нежно, сильно, но как-то по-домашнему и привычно. Ее комната воспринималась уже как дом родной, а запах ее тела, ее волос впитался в душу Андрея, как нечто неотъемлемое от его жизни. О том, что все равно придется уходить, думать не хотелось. Жить одним днем. Наслаждаться тем, что дал этот день. Что еще ему оставалось?

Утром он встал довольно рано, выспавшийся, здоровый – отъелся, отоспался, несмотря на то что ночью они с Олрой хорошенько помогли друг другу забыться. Никата еще не было – он появился часа через три после рассвета, усталый, немного бледный, но спокойный. Подойдя к Андрею, он поздоровался и сел рядом.

– Спасибо тебе. И жена просила благодарить. Похоронили мы дочурку. Как ты и велел, соседям сказали, что упала и разбилась.

– Ты это… Олра будет спрашивать – ничего про чуму не говори. Я ей сказал, что заболела и умерла, но не чума. Учти. Не сдай меня. Она страшно боится чумы.

– Я понимаю, – серьезно ответил Никат. – Это гибель для дела. Люди не пойдут в чумной трактир – если кто-то из персонала или его семьи заболеет, точно слухи пойдут. Ни в коем случае нельзя говорить.

– Ты вот что мне скажи – жена тебе не рассказала, где она была перед тем, как заболела?

– Да на базаре были. С дочками вместе. Как вернулись – и заболели. Я думал, простуда. Кто же мог подумать другое? Да и что я мог сделать – эта болезнь не лечится.

– Ясно. Ладно, работай, я в город схожу. Вчера я так и не попал никуда.

– Спасибо тебе! Мы с женой по гроб жизни тебе обязаны. Обязательно пригласим в гости, она хочет с тобой познакомиться. Я ей рассказал, кому мы обязаны жизнью… почти все рассказал.

– Надеюсь, что только почти. – Андрей испытующе посмотрел ему в глаза. – Да?

– Да. Про это я не говорил, не бойся.

– Хорошо. Ну все, освобождаю тебе место – давай бди. Я ушел.

– Так, не наглей! Два серебреника! – Андрей сердито кинул монеты жадному извозчику, потребовавшему двойную плату – с какого рожна непонятно, и зашагал к дому Федора.

Тут ничего не изменилось. Андрей усмехнулся, нашел веревочку, хитро пристроенную в уголке калитки, и подергал. Через минуты три калитка раскрылась, и в ней показалось добродушное широкое лицо друга, украшенное пшеничными усами.

– Наконец-то! А то я собирался уже идти разыскивать! Ты куда пропал? Мы тут скучаем. И Настенка уже о кошечке заспрашивалась. Шанти, подружка, как поживаешь? Не заморил тебя голодом этот злостный тип? Идем, мы тебя покормим. Два дня тебе печенку держу, собирались уже сами съесть – не идешь и не идешь. Пошли скорее, девчонки рады будут!

Андрея и Шанти окружили радостные Алена и Настенка, Шанти тормошили, а Настенка сразу потащила ее показывать, какой домик «кошечке» соорудила. Та стоически воспринимала все нападки и лишь заметила Андрею, что, конечно, хорошо, когда тебя ждут, но только если не засовывают в картонную коробку, заявляя, что это теперь ее дом. Впрочем, видно было, что драконица тоже рада – приятно же, когда есть друзья, когда тебя встречают и привечают. Особенно после сотни лет сидения в грязной норе.

Потом их пригласили за стол, и Андрей снова поглощал еду, как будто не ел месяц, – организм сильно истощился после лечения семьи Никата и пользовался любой возможностью восстановить массу. Когда дошли до творога со сливками и сахаром, Андрей, с удовольствием поглощая этот десерт, произнес:

– Не к столу будет сказано, но я хочу спросить. Ален, что ты скрыла от нас с Федором? Что случилось на базаре, перед болезнью? О чем ты не стала нам рассказывать?

– Как так? Ален? – Федор недоуменно посмотрел в лицо жены. – Что ты скрыла? Зачем?

– Я боялась. Боялась, что вы пойдете его убивать и нам придется бежать. Мне хорошо тут, и я не хочу никуда уезжать. А что впереди? Что будет там? – Женщина устало прикрыла глаза, потом снова открыла их и, теребя носовой платок, продолжила: – Он хотел меня. Сказал, что я обязана ему уступить сейчас же, иначе он проклянет и меня, и мою дочь. Я послала его матом. Тогда он вытянул руку, показал на нас пальцем и сказал, что мы будем прокляты. И что снять проклятие может только он.

– Исчадие? – понимающе кивнул Андрей.

– Ну… да. Он там у своего храма на базаре. Все несут ему подношение – положено так. И я подошла, положила, как все. А он заметил меня и сказал, что хочет меня трахнуть. Так и сказал. И что муж будет только рад, что я дала адепту Сагана. Это угодно Сагану, особенно если я окажу ему особые услуги… я не хочу говорить, что он от меня требовал. Я его послала. Хорошо еще, что дочка маленькая, не понимает. Он и ее хотел, чтобы она присутствовала. Говорит – пусть учится. Вот и все. После этого и началось.

– Это такое здание с высокими сводчатыми окнами, да? Возле забора рынка? – уточнил Андрей.

Его глаза были черны, как смерть, и Федор, глядя в них, невольно содрогнулся…

Глава 6

– С разгона или опять с меня будешь прыгать?

– С разгона. – Шанти отошла к забору, полураскрыла крылья и поводила ими вверх-вниз, готовя к «пробам».

– Может, рано ей? – опасливо осведомился Федор. – Опять себе шишек набьет.

– Во-первых, шишек у меня не бывает, а во-вторых, не мешайте! Я начинаю!

Шанти помчалась вперед – не прыжками, как обычно, а иноходью, раскрыв крылья широко в стороны. Это было похоже на то, как большая радиофицированная модель самолета начинает разбег. Единственное – отсутствовал звук работающего двигателя, а так все атрибуты аэроплана.

Ее ноги топотали по земле, прибитой слабым дождиком, и даже в рассеянном свете, падающем на землю сквозь осенние облака, она была прекрасна – сверкающая, как елочная игрушка.

Андрей в который раз залюбовался драконицей. Жаль, что они не живут рядом с людьми, – жаль, что люди не видят, как прекрасны драконы. Впрочем, почему же не живут? И Гара, мать Шанти, и сама Шанти говорили, и не раз, что драконы живут среди людей, смотрят за ними, обретая облик домашних животных. И Андрей задумался: как узнать драконов среди тех живых существ, что их окружают? Да по ауре, как же еще. Драконица светилась особым светом – голубовато-зеленым, ярким и ровным. У животных ауры были слабыми, обычно сероватыми, коричневатыми. Разумные существа – люди, драконы – ярко светились. У людей ауры были разного цвета, но на основе желтого, с вкраплениями других цветов.

Шанти разгонялась, разгонялась, и Андрей с восторгом заметил, что между ней и землей появился просвет, а ноги лишь слегка касаются почвы. И тут она остановила движение крыльев, поджала ноги и спланировала в угол двора, врезавшись в кучу метел, которые упали и прижали ее к земле. Андрей бросился к ней, схватил и подбросил высоко в воздух раз, другой, ловя и смеясь:

– Молодец! Орлица! Настоящая драконица! Федь, видал, как она неслась! Только напугалась немного и перестала махать крыльями, а так – все, полетела наша Шанти! Ура-а-а!

– Ну уж полетела, – скромно отозвалась довольная драконица. – Так, немного спланировала. Но да, крылья держат. Знаешь, я ведь теперь их чувствую! Я опираюсь на них! Они меня держат, и я почти перестала бояться!

– Ну вот и славно. – Андрей поднял Шанти над собой обеими руками. – Давай сейчас я тебя толкну, а ты подхватывай воздух крыльями, и вперед! Только не увлекайся и не взлетай выше забора, а то кто-нибудь увидит. Хорошо еще, что забор высокий.

– Тут везде такие заборы, – пояснил Федор. – Столица. Никто не хочет, чтобы соседи к нему заглядывали. Это в деревнях все настежь, все видать. Ух ты, глянь – летит, и правда летит! Молодец, девочка! Андрей, и ты молодец! Это же надо, собрать из кучи костей настоящие крылья и научить летать драконицу! Тебе надо присвоить звание «учитель драконов». Как, Шанти, достоин он такого звания?

– Достоин! – хрипло крикнула Шанти человеческим, утрированным, как граммофонным голосом. – Андрей, ты учитель драконов!

Они еще с час «запускали змея», пока не надоело и не решили наконец отдохнуть и попить чаю. Тем более что Настена уже рвалась на улицу, посмотреть, чего там дядя Андрей с папкой делают и куда дели кошечку.

Еще полтора часа Андрей с Шанти наслаждались покоем и теплом в семье Федора, а потом заторопились.

– Нам пора. Надо еще в пару мест зайти, – уклончиво сказал Андрей.

– Эй, приятель, надеюсь, ты не побежишь сейчас искоренять супостата-исчадие? – встревожился Федор. – Нам бы не хотелось сниматься прямо в ночь.

– Нет, – усмехнулся Андрей. – Посмотреть – посмотрю, что там за урод. Но трогать его пока не буду. Потом. Придет и его черед. Пока что надо завершить другие дела.

– Это хорошо, – облегченно вздохнул Федор. – А как ты догадался, что эта болезнь совсем не чума? Что это исчадия напускают? И вообще, что это за болезнь-то? Я так и не понял.

– Просто ты меньше меня общался с исчадиями, потому и не знаешь. Я, когда услышал про то, как болезнь внезапно развилась после похода в город, сразу заподозрил неладное. Еще когда тебя, Алена, с Настенкой лечил. Странно было – вы болеете, а Федору хоть бы хны. Как так? Не может такого быть. И почему часть людей умирает, а часть нет? Чума, настоящая чума, вообще-то невероятно заразная и скоротечная штука: заразился, два часа – и труп. А тут? Несколько часов, а то и дней, и Федор, который ходит себе между больных. Этого не могло быть. А потом семья Никата – то же самое. Знаешь, Алена, что у вас с женой Никата общего? Вы очень красивые женщины. Ты бы видела его жену – красота неописуемая. Просто совершенство. Конечно, исчадие сразу ею заинтересовался. Ведь у них как? Захотел – взял. Отказали – проклял или убил. Проклясть выгоднее – а вдруг женщина передумает и побежит его ублажать? Тогда он снимет болезнь. Уверен, они могут снимать наведенную ими же болезнь, проклятие. Так что все логично укладывалось в рамки моего понимания их сущности. Тем более что исчадия на меня грозились навести порчу и даже пытались это сделать, но не смогли.