Известие о похищении - Габриэль Маркес

- Донья Диана Турбай убита.

Женщины вздрогнули, как от удара. Маруха признавалась, что это был самый жуткий момент заточения. Беатрис опять пыталась не думать о непоправимом, но в голове крутилось: "Если убили Диану, значит, следующая очередь - моя". Еще первого января, когда вместе со старым годом ушли надежды на освобождение, она внушила себе: "Если меня сейчас не отпустят, значит, я погибну".

Однажды, когда Маруха играла в домино с одним из охранников, Горилла вдруг начал тыкать пальцем себе в грудь: "Что-то здесь не так! Что это может быть?" Оторвавшись от игры, Маруха презрительно посмотрела в его сторону и ответила: "Газы или инфаркт". Горилла испуганно вскочил, уронил на пол автомат и, прижав к груди ладонь с растопыренными пальцами, заорал на весь дом:

- Черт возьми, у меня болит сердце!

С этими словами он рухнул ничком на не убранную после завтрака посуду и замер. Беатрис, которую Горилла люто ненавидел, немедленно вспомнила, что она врач, и бросилась ему на помощь. Напуганные криком и громким падением, в комнату ворвались хозяин и его жена. Второй охранник, маленький и тщедушный, тоже попытался помочь, зацепился за свой автомат и отдал его Беатрис:

- Вы отвечаете за донью Маруху.

Охранник, майордомо и Дамарис втроем не смогли поднять лежащее тело. Кое-как они перетащили Гориллу в соседнюю комнату. Беатрис с автоматом в руках и потрясенная случившимся Маруха одновременно посмотрели на лежавший на полу второй автомат, и обеих пронзила одна и та же мысль. Стрелять из пистолета Марухе приходилось; как пользоваться автоматом, ей тоже как-то объясняли, но что-то удержало ее и не позволило поднять с пола оружие. Для Беатрис же автомат был не в новинку. Еще студенткой она дважды в неделю занималась на военных курсах, была младшим лейтенантом, потом лейтенантом, а сейчас - капитаном медицинской службы. Но и Беатрис понимала, что шансы на побег невелики. Пленницы утешились мыслью, что Горилла уже сюда не вернется. Так оно и случилось.

Увидев по телевизору похороны Дианы и эксгумацию Марины Монтойя, Пачо Сантос пришел к выводу, что иного выхода, кроме побега, у него нет. К тому времени он уже приблизительно знал, где его прячут. Неосторожные разговоры охранников и наблюдательность журналиста помогли Пачо определить, что он находится в одном из угловых домов в густонаселенном жилом районе на западе Боготы. Его комната с забитым досками окном была самой просторной на втором этаже. Дом, по-видимому, снимали неофициально, потому что хозяйка сама приходила за арендной платой в конце каждого месяца. Она была единственным чужим человеком, который входил в дом, и прежде, чем открыть ей дверь, охранник поднимался в комнату Пачо, пристегивал его к кровати и предупреждал, чтобы вел себя тихо и выключил радио и телевизор.

Пачо определил, что забитое окно выходит в сад, а входная дверь расположена в конце узкого коридора рядом с санузлом. Туалетом разрешалось пользоваться без ограничений и сопровождения, но пленнику все равно каждый раз приходилось просить, чтобы с него сняли наручники. Сквозь круглое вентиляционное окошко туалета виднелось небо. Окно располагалось довольно высоко и добраться до него было не просто, но диаметр казался достаточным, чтобы протиснуться наружу. Куда выходит окошко, Пачо тогда не знал. В соседней комнате, разделенной на клетушки красными металлическими перегородками, спали свободные от вахты охранники. Всего их было четверо, и дежурили они парами по шесть часов. Оружие на виду не держали, но оно всегда было под рукой. Кто-то из дежурных обычно спал на полу рядом с двуспальной кроватью.

Протяжный гудок, раздававшийся несколько раз в день, свидетельствовал о том, что рядом с домом расположена какая-то фабрика, а ежедневная перекличка детских голосов и крики на переменах указывали на близость школы. Как-то Пачо попросил пиццу, и через пять минут ее доставили еще теплую - очевидно, делали и продавали в том же квартале. Газеты тоже покупали рядом, возможно, через дорогу, в какой-то крупной лавке, поскольку там можно было купить журналы "Тайм" и "Ньюсвик". По ночам Пачо просыпался от аромата свежего хлеба, выпеченного где-то в соседней пекарне. Задавая продуманные вопросы, он узнал от охранников, что в радиусе ста метров есть аптека, автомастерская, две закусочные, небольшая гостиница, мастерская по ремонту обуви и две автобусные остановки. На основе этой и другой собранной по крупицам информации Пачо предстояло продумать план побега.

Один из сторожей признался Пачо, что в случае "нападения закона" охранникам приказано подняться в спальню и трижды выстрелить в него в упор: в голову, сердце и печень. С тех пор журналист всегда держал наготове, даже особенно не пряча, литровую бутылку лимонада, которая вполне могла сойти за дубинку. Другого оружия у него не было.

Новым способом скоротать время для Пачо стали шахматы, которые он неплохо освоил с помощью одного из охранников. Другой охранник, дежуривший в октябре, приохотил пленника к телевизионным сериалам: в перерывах между сериями он научил Пачо находить в них интерес, независимо от того, хорош сюжет или плох. Секрет заключался в том, чтобы, не слишком увлекаясь текущим эпизодом, стараться предугадать завтрашние сценарные ходы. Вместе с этим экспертом Пачо смотрел авторские программы Алехандры и обсуждал выпуски теле- и радионовостей.

Третий охранник за оставшиеся у Пачо со дня похищения двадцать тысяч песо пообещал принести ему любые книги, какие он захочет. Так у Пачо появились несколько томиков Милана Кундеры7, "Преступление и наказание", биография генерала Сантандера8, написанная Пилар Морено де Анхел9. Возможно, Пачо Сантос был единственным колумбийцем своего поколения, который слышал о Хосе Марии Варгасе Виле10, всемирно известном колумбийском писателе начала века, и не только слышал, но и читал: его романы растрогали Пачо до слез. Он прочел почти все, что тайком доставил ему охранник из дедовской библиотеки. С матерью другого охранника Пачо несколько месяцев вел интересную переписку, пока ее не запретили из-за конспирации. Книжный рацион дополняли свежие газеты, которые приносили Пачо нераспечатанными. Покупавший их охранник заявлял, что газет не читает, потому что журналистов терпеть не может. Особенно он ненавидел почему-то одного известного телеведущего: как только тот появлялся на экране, охранник прицеливался в телевизор из автомата и грозил:

- Этого я прикончу с особым удовольствием.

"Тюремного начальства" Пачо никогда не видел. Он знал, что в дом приезжают какие-то шефы, которые никогда не поднимаются в его комнату, а контрольные совещания и инструктаж проводят в одном из кафе в Чапинеро. Но с охранниками Пачо удалось наладить тесные отношения. Властвуя над его жизнью и смертью, они тем не менее признавали право заложника обсуждать отдельные условия плена. И почти ежедневно Пачо чего-то добивался, хотя и что-то терял. Он уже привык спать прикованным, зато завоевал доверие, играя в "ремис", карточную игру с детскими правилами, заключавшуюся в умении с помощью десяти карт собирать ряды одной масти. Раз в две недели незримое начальство присылало сто тысяч песо, которые картежники делили между собой. Пачо всегда проигрывал. Только через шесть месяцев охранники признались, что играли "на лапу" - все против одного - и лишь иногда позволяли Пачо выигрывать, чтобы он не падал духом. Тем более, что среди них были умелые шулера.

Так протекала жизнь Пачо до самого Нового года. С первых дней он настроился на долгий плен, и хорошие отношения с охраной давали хоть какую-то надежду выжить. Гибель Дианы и Марины разрушила этот оптимизм. Охранники, прежде подбадривавшие Пачо, теперь сами приуныли. Все будто замерли в ожидании решений Конституционной Ассамблеи об экстрадиции и амнистии. И Пачо окончательно решился на побег. Но сделать это он собирался только тогда, когда не останется другого выхода.

Декабрьские иллюзии Марухи и Беатрис растаяли на горизонте, и лишь к концу января слухи об освобождении двух заложников вновь зажгли лучик надежды. Женщины не знали тогда, кто еще томится в плену и были ли захвачены новые жертвы. Маруха не сомневалась, что освободят Беатрис. Это подтвердила и Дамарис на ночной прогулке 2 февраля. Она была настолько уверена, что заранее закупила к этому дню губную помаду, румяна, тени для век и другую косметику. А Беатрис даже побрила ноги на случай, если в последний момент у нее не останется времени.

На следующий день заложниц посетили два начальника, но не уточнили, будут ли кого-то освобождать, а если да - кого именно. Чувствовалось, что эти двое занимают высокое положение. Они были не похожи на тех, которые приезжали раньше, и вели себя гораздо раскованнее. Подтвердив, что в заявлении Подлежащих Экстрадиции действительно говорится об освобождении двух заложников, оба шефа тем не менее оговорились, что возникли какие-то непредвиденные препятствия. Пленницам все это живо напомнило предыдущие обещания освободить их к 9 декабря, так и оставшиеся невыполненными.