Нарский Шакал - Джон Марко

Он наклонился к другу и прошептал ему в самое ухо:

– Кродин, проснись!

При этом он сильно ткнул спящего в бок. Однако тот лишь откатился в сторону.

– Дьявольщина, Кродин, просыпайся! – прошипел Люсилер.

Кродин продолжал спать. Люсилер в ярости ухватил его щеку двумя пальцами, мотая при этом его голову из стороны в сторону. Кродин резко открыл глаза.

– Какого…

Люсилер тотчас прикрыл ему рот ладонью.

– Тихо! – Он быстро убрал ладонь, препятствующую дыханию. Кродин испуганно озирался.

– Что случилось? – спросил он, глядя, как Люсилер осторожно извлекает жиктар из грязи.

Триец ничего не ответил, лишь упреждающе приподнял руку. Он всматривался в сумеречный лес.

– Боже, Люсилер, – повторил Кродин, – что происходит?

– Молчи! – обронил командир и тут же сам проклял себя за слишком громкий возглас.

Если он не ошибся, то их пока еще не заметили. Медленно и бесшумно Люсилер поднялся на колени, пристально высматривая в темноте признаки движения. Он снова прислушался затаив дыхание – только дождь стучал по листьям. И, наконец, он снова уловил треск. Намного ближе.

– В чем дело? – Кродин неловко поднялся. Люсилер схватил его за капюшон плаща и заставил снова опуститься в грязь.

– Не вставай! – приказал он.

Кродин шлепнулся и растерянно посмотрел на спутника. Но все-таки замолчал – к огромному облегчению Люсилера.

Минуты две друзья не двигались, стоя на коленях в грязи, и смотрели в глубь леса. Наконец в темном лабиринте стволов появилось красное пятно. Люсилер сощурил глаза. Его худшие опасения оправдались: воины. Даже в темноте алые одеяния выдавали их.

– О Боже! – простонал Кродин. – Как ты думаешь, они нас видели?

Люсилер покачал головой:

– Пока нет. Думаю, они не рассчитывали, что мы здесь окажемся.

– Сколько их здесь? Ты можешь определить?

– Не вижу, – признался Люсилер. – Возьми меч. Нам надо предупредить остальных.

– Что? Мы же не можем двинуться с места! Если они нас обнаружат, они с нас шкуру спустят!

Люсилер гневно обернулся к нему:

– Враги направляются к нашему лагерю. Их всех могут убить!

Кродин запротестовал, но поднялся на ноги.

– А как мы вернемся в лагерь? Сейчас же ничего не видно!

– Просто иди за мной, – бросил Люсилер через плечо. Он уже шагал сквозь дождь. Вскоре он услышал за спиной, как Кродин хлюпает сапогами по грязи.

Луна скрылась за толстым слоем облаков и почти не освещала лес, но Люсилер уверенно бежал вперед, выставив перед собой жиктар: оружие вело его. Он ощущал, как двойной клинок рассекает листву, ломает ветки, норовившие выколоть ему глаза. Ветки уже проделали в его рукавах огромные прорехи и теперь рвали плоть. Он не обращал внимания на боль и не сбавлял скорости. Теплая кровь струилась по рукам. Люсилер напоминал себе, что он – триец. Как те воины, с которыми он сейчас соревновался в резвости, он не нуждался в солнечном свете, чтобы быстро передвигаться по лесу.

– Сбавь скорость! – внезапно взмолился Кродин у него за спиной.

Люсилер замедлил бег ровно настолько, чтобы увидеть своего товарища. Едва различимое в темноте лицо Кродина покраснело от усилий.

– Нет, – отрезал Люсилер, – не отставай!

– Не могу! – пропыхтел Кродин, его голос превратился в придушенный хрип. – Я же не триец!

Чертыхнувшись, Люсилер остановился и взглянул на Кродина. Тот скорчился, упираясь руками в колени. Казалось, его вот-вот вырвет.

– Послушай, Кродин! – требовательно произнес Люсилер. – Эти воины идут в наш лагерь. Мы должны предупредить всех, чтобы они были готовы к нападению. Если ты не можешь за мной поспевать…

– Тогда иди, – прервал его Кродин задыхаясь. – Я постараюсь не отставать.

Не говоря ни слова, Люсилер отвернулся от товарища и снова понесся через лес. Ему хотелось что-нибудь сказать, бросить через плечо какие-то извинения – но на это не было времени. Воины Фориса уже обогнали его, так что он сможет оказаться в лагере раньше них, только если будет бежать изо всех сил.

Он двигался словно во сне. Крики ночных существ, цепкие ветки, дождь и грязь – ничего этого он уже не замечал. Ему было безразлично, много ли шума он производит, слышат ли его дролы. Он двигался с кошачьей уверенностью, словно леопард или огромный лев из Чандаккара. Он перепрыгивал через упавшие деревья и подныривал под лианами, протянувшимися поперек тропинки, чтобы удушить его. Он мчался все быстрее и быстрее, размахивая перед собой жиктаром, пока весь мир не превратился в темный сумасшедший водоворот.

Люсилер бежал не останавливаясь, не замечая времени. А потом вдруг вырвался из березового леса на вырубку, усеянную сожженными телами. Измученный, он упал на колени, и сладкое безумие бега оставило его так же стремительно, как пришло. Неподалеку он видел яркие точки лагерных костров и огни в зажигательных механизмах огнеметов. Дрожа от усталости, он с трудом поднялся на ноги, не обращая внимания на протесты и боль переутомленных мускулов, и побежал к лагерю. Он уже ясно видел траншеи. Скорчившиеся в них солдаты не замечали его приближения. Часовые его не увидели.

– Проснитесь! – отчаянно закричал он. – Баррет! Джильям! Проснитесь!

От его крика часовые на помосте зашевелились. Увидев его, они подняли луки. Люсилер вскинул вверх руки и, отчаянно ими размахивая, продолжал бежать к траншеям. Часовые все равно натянули луки – а Люсилер все равно продолжал бежать к ним. Он понимал, что стрела вот-вот вонзится ему в грудь, но продолжал бежать на полной скорости, выкрикивая свое имя и жестикулируя.

– Не стреляйте! Это я, Люсилер!

От первой траншеи его отделяло всего несколько десятков шагов. Он видел, как на помосте переговариваются часовые: они были явно смущены и не могли уразуметь, что за белокожий триец бежит к ним. Но вот кто-то из часовых опустил лук.

– Люсилер, – крикнул он, – это ты?

Командир сразу узнал грубый голос Джильяма.

– Да, Джильям! – ответил он. – Буди людей! За мной идут воины!

Остальные часовые тут же опустили луки и стали всматриваться в темноту. Люсилер упал на настил и проехал по скользкому от дождя дереву. Джильям поймал его, не дав скатиться в траншею. Задыхаясь, Люсилер бессильно обвис на его руках.

– Воины, – выговорил он с трудом, – шли за мной. Надо разбудить всех, приготовиться…

Джильям кивнул и обернулся к солдатам, отрывисто приказывая разбудить спящих и приготовиться к нападению. Вскоре воздух звенел от вырывающейся из ножен стали и гудел от разогревающихся огнеметов. Настил затрясся под тяжелыми телами в доспехах: солдаты занимали свои позиции. Когда Джильям наконец был удовлетворен состоянием траншей, он спросил: