Телохранители тройного назначения (ЛП) - Голд Лили

— Или это может означать, что он летит сюда, — указываю я. — Может быть, он сейчас в самолете.

— Эй. — Кента касается моего подбородка. — Ты платишь нам за то, чтобы мы беспокоились за тебя. Тебе незачем это делать самой. — Он делает глоток кофе, и мой взгляд останавливается на блестящем красном пятне у него на шее.

Я протягиваю руку, чтобы стереть его.

— На тебе всё ещё моя помада.

Он поворачивает шею, чтобы мне было удобнее, его губы касаются моей макушки. На секунду мои внутренности сжимаются. Воспоминание о прошлой ночи вспыхивает перед моими глазами: я жестко объезжаю его, в то время как он зарывается лицом в мои сиськи и жадно посасывает их. Я чувствую, как тепло разливается по моей коже.

Я колеблюсь мгновение, затем хватаю его за подбородок и целую. Он притягивает меня к своему крепкому телу, медленно и глубоко целуя в ответ. На вкус он как кофе с мятой, и когда его рука скользит вниз по изгибу моей спины, я чувствую, как медленно таю напротив его груди.

— Ты уверен, что это не нарушает политику компании? — шепчу я ему в губы. Я не знаю почему, но целоваться со своим телохранителем на следующее утро после секса просто кажется мне неправильным. Восхитительно, незаконно неправильным. — Я не хочу, чтобы у вас были проблемы.

Он смеется.

— Наша начальница познакомилась со своей женой, когда устроилась охранять её. Я думаю, она довольно быстро поняла, что, когда двух людей влечет друг к другу, подавлять чувства может отнимать больше сил, чем наоборот. — Он скользит рукой по задней части моей пижамы, и я дрожу, когда кончики его пальцев начинают щекотать мой позвоночник. — Я могу спать с тобой вне дежурства и отлично сосредотачиваться на своей работе во время смены.

Звонит гостиничный телефон, и я подпрыгиваю, когда Глен практически вываливается из спальни, натягивая пару боксеров. Он проходит мимо нас обоих, быстро целует меня в щеку и, спотыкаясь, идет к двери, чтобы затем выйти в коридор.

— Чрезвычайная ситуация? — спрашиваю я, наблюдая за его удаляющейся спиной.

— Завтрак. Он ест за четверых, — смеется Кента и наклоняется, чтобы прикоснуться губами к моему уху. — Я думаю, ты его измотала.

— Если уж на то пошло, то, мне кажется, что я измотала тебя. Я дразнила тебя где-то полчаса. — Я смотрю на него сквозь ресницы. — Очень грубо. Прошу прощения за это.

Он усмехается.

— Делай это, когда захочешь, милая. Мне это очень понравилось.

Глен врывается обратно в номер, толкая золотую тележку для обслуживания, нагруженную кувшинами с соком, столовыми приборами и большими металлическими крышками. Парни поднимают их, открывая тарелки с завтраком. Хашбрауны[37]. Выпечка. Яичница-болтунья. Панкейки. Также целая тарелка французских тостов, шоколадный соус и целый кувшин, наполненный каким-то ягодным смузи.

И я почти ничего из этого не могу съесть.

Вздыхая, я накладываю немного фруктового салата в маленькую миску и наливаю себе стакан смузи. Пара дней. Всего пара дней, и когда премьера закончится, я обожрусь.

Парни наполняют свои тарелки, и я плюхаюсь между ними на диван, ковыряясь в своих фруктах.

— Мне интересно, как вы, ребята, пришли к тому, чтобы заниматься сексом вчетвером?

Кента наливает стакан сока.

— Это было ещё тогда, когда мы служили. Нас троих разместили в одной палатке. Глен встретил понравившуюся ему девушку в местном баре, но она жила со своим отцом, который был открыто против нашего присутствия. Мы с Мэттом сказали, что, до тех пор пока она не против, мы не возражаем, чтобы они вернулись к нам в палатку.

— Ты кобель. — Я подталкиваю Глена локтем. Его щеки краснеют.

Кента смеется.

— Потом это вошло в привычку. Если один из нас хотел привести девушку, он приводил, а двое других просто игнорировали это. Это было… — Он хмуро смотрит на свой бекон. — Честно говоря, в тот момент речь шла не столько о сексе, сколько о комфорте. Просто иметь кого-то, кого можно ненадолго обнять, после целого дня мыслей о смерти.

— Тебе не нужно ничего объяснять. — Я откусываю виноградинку. — Я представляю.

Он кивает.

— Однажды девушка, которую привел Мэтт, спросила, не хотим ли мы присоединиться. Она была хорошенькой, а мы были одиноки. Мы попробовали, и это было так невероятно, что мы продолжили этим заниматься. — Он хмуро смотрит на мою миску. — Милая, это всё, что ты хочешь съесть? Тут много веганских продуктов. Овсянка, французские тосты и, по-моему, блинчики тоже подойдут.

— Ты не видел моё платье на сегодняшний вечер. Оно словно бандаж на мой желудок[38]. Остаток дня я могу только пить. — Он выглядит встревоженным. — Не волнуйся, я смогу поесть как нормальный человек, как только закончится премьера.

— Ладно, — медленно говорит он. — Что, если у тебя закружится голова или что-то в этом роде?

Я пожимаю плечами.

— Я принимаю несколько таблеток глюкозы, пью немного воды и терплю.

— Мне это не нравится, — бормочет Глен позади меня.

Я фыркаю.

— Да, мне как бы тоже. Но я бы предпочла провести вечер, чувствуя небольшой голод, чем иметь дело со слухами о беременности. И поверь мне, ты бы тоже. — Я протыкаю вилкой кусочек дыни. — Каждый раз, когда это происходит, я получаю примерно в три раза больше внимания от папарацци, чем обычно. Я значительно облегчаю вашу работу.

Кента всё ещё не выглядит удовлетворенным. Глен наклоняется и берет клубнику из моей миски, кладет ее на французский тост, щедро поливает шоколадом, а затем подносит к моим губам.

— Вот. Это фрукт.

Я закатываю глаза и откусываю клубнику. Когда сладкий сок попадает мне на язык и смешивается с насыщенным, густым шоколадом, я стону от удовольствия. Когда я заканчиваю жевать, я слизываю кусочек шоколада прямо с большого пальца Глена, слегка царапая зубами подушечку. Его серые глаза вспыхивают и темнеют. Я чувствую, как Кента отставляет свою тарелку в сторону и протягивает руку, чтобы откинуть волосы с моей шеи. Мои глаза закрываются, когда его горячие губы касаются моего горла. Глен убирает большой палец из моего рта и обхватывает мою щеку своей ладонью.

Я вздрагиваю, когда внезапно хлопает дверь, поднимаю глаза и вижу, как Мэтт выходит из спальни. Его взгляд устремлен прямо на нас, румянец касается его щек.

— Серьезно? — рявкает он. — Снова?

Я маню его пальцами.

— Знаешь, если перестанешь быть такой грустной маленькой сучкой, то можешь присоединиться, — сообщаю я ему со свойственной мне теплотой и очарованием.

Его полный отвращения взгляд говорит о многом. Он врывается обратно в спальню.

— Тогда ладно, — бормочу я.

Глен хихикает рядом со мной.

— Он ревнует.

Почему-то я в этом сомневаюсь.

— Пофиг. — Я потягиваюсь, затем смотрю на часы. — У меня есть двадцать минут, прежде чем мне нужно будет отправиться в спортзал. Как вы думаете, успеем ли мы все кончить до того, как истечет время?

Глава 24

Х

Я открываю бутылку красного вина и улыбаюсь, оглядывая гостиную. Сегодня я праздную. Сегодня дом, наконец, достроили.

Когда мама умерла, она оставила мне этот старый сарай посреди леса. Он был маленьким и разваливался на части, так что я надолго забыл о нем; но несколько лет назад мне пришла в голову мысль, что он мог бы стать идеальным местом для того, чтобы привести сюда девушку.

Наливая себе бокал вина, я брожу по комнате, восхищаясь всей своей проделанной работой. Я думаю, что всё замечательно продумал. Очень, очень умно сделал.

Прежде всего, я заколотил все окна и выходы. Потом я пригласил электриков и сантехников. Мужчины задавали много вопросов, но я, конечно, ни на один не ответил. Я заплатил им наличными.

После этого я сосредоточился на украшении дома. Я купил всё необходимое в местном мебельном магазине: шкафы, холодильник, диван. Хорошая большая кровать. Магазин хотел доставить по моему адресу, но, очевидно, это было невозможно, поэтому я весь день ездил туда-сюда, перевозя мебель. Мне пришлось совершить долгий обходной путь, кружа по городу, а затем снова возвращаясь через лес. Я не хотел, чтобы кто-нибудь наблюдал за моей машиной и имел представление о том, где я живу. Осторожность никогда не бывает излишней. В наши дни люди очень любопытны.