Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

АЛЛА КОНДРАТОВИЧ

ЛЕТО

У реки — прозрачность кристалла.Вижу я песчаное донце,Я теперь язычницей стала.Я теперь поклоняюсь солнцу.

Мне не кажется жизнь жестокой,Если ветер душистый веет.Просыпаюсь… А на востокеОблака слегка розовеют.

Как мне радостно, как тревожно,Точно пламя, вспыхнуло лето.Знала я, что это возможно,Знала я, что случится это.

В полдень небо станет высоким,В полдень солнце станет палящим,И цветы пропитаны соком,И цветы встревожены счастьем.

А в душе озаренность светом.И от рук — легкий запах мяты,Слишком ласковым буйным ветромТравы здесь полевые смяты.

Упаду я на них в бессильи.Буду долго плакать и биться,А потом золотые крыльяУнесут меня в небо, к птицам.

АЛЫЕ ПАРУСА

Утро, как чистый лебедь,Точно алмазы — роса…На бирюзовом небеАлые паруса.

Верю ли я обману?Иль не прийти кораблю?Вижу, стоит желанный,Тот, кого я люблю!

Сердце, с рассудком споря,Будто совсем не стучит…Солнце бросает в мореОгненные лучи…

Ветер расправил крылья.Слышу, поют голоса…Ближе… Уже подплылиАлые паруса.

Руку мне подал с лаской…Тихо промолвила: «Ты ль?»

Может быть, это сказка,Может быть, это быль…

НА ЯХТЕ

Ступить ногой на шаткий ют,Потом слегка правей,И снова ветры запоютО вольности своей.

Глазами встретить чей-то взгляд,Чтоб сердце расцвело,И знать, что ты сегодня радИ что со мной светло.

Лежать без мыслей и без слов(Слегка шумит вода),Чтоб нас куда-то вдаль неслоИ было так всегда.

Лишь при команде «поворот!»Слегка открыть глаза,Увидеть белый-белый гротИ фон, как бирюза.

Прозрачна и хрустальна гладь.Мне радостно, мой друг,А яхты будут пролетать,Как бабочки вокруг.

Но знай, что вновь неповторимВот этот самый миг.……………………………..Туман сиреневый, как дым,К воде почти приник.

ЯКОВ КОРМЧИЙ

КОНЕЦ ВЕНАДАД А

(IV Царств, гл. VIII, 7–15)

Был болен Венадад, сирийский царь, в Дамаске,И Елисей-пророк в Дамаск пошел тогда.И царь, узнав, сказал: «Колец возьмите связки,Возьмите лучший дар, что я хранил года.

Ты, Азаил, возьми, иди, спеши навстречуИ так ему скажи: „Ты, человекобог,Не раз от слов твоих проигрывали сечу,Твой Бог к царю суров, но ты ли будешь строг?“

Я ль выздоровею, недуг осилю ль ныне?Пусть спросит Бога он: оправлюся ли я?»И Азаил пошел; стал на при к пустынеИ ждал того, чья речь — как блики лезвия.

И шли за ним дары, все лучшее в Дамаске,Верблюдов сорок шло. И вот пророк пред ним.И Азаил сказал: «Привет, дары и ласкиЦарь Венадад прислал. Он недугом томим.

Он, сын твой, Венадад, он — Сирии владыка,И он велел, чтоб я, твой раб, тебя спросил:Оправится ли он, среди врагов великий?Он стольких поразил и ныне он без сил».

И Елисей сказал: «Ты господину скажешь:„Ты выздоровеешь“, однако ж он умрет;Господь мне говорил: кого в цари помажешь,Тот меч мой предо мной народам понесет».

И взор свой на него он устремил упорно,И пронизал его до глубины души,И свет его очей прорезал сумрак черный,И загудело в том сокрытое в тиши.

Смутился Азаил пред взором Елисея.И вдруг пред ним в тоске заплакал Елисей.В слезах стоял пророк, а тот спросил, краснея:«Что плачешь, господин, туманя блеск очей?»

Тот отвечал ему: «Я оттого рыдаю,Что вижу зло и кровь, которые с тобой…Сынам Израиля я ныне провещаюУпорный на года и непрестанный бой.

Их крепости — в огне, их юноши убиты,Младенцы пронзены у матерей в руках,И трупы гибнущих гробницами не скрыты,Беременных мечом разрубишь ты в домах».

И Азаил сказал: «Что раб твой пред тобою?Я, мертвый пес, ужель я для великих дел?»И отвечал пророк: «Я от тебя не скрою,Здесь Сирии царя я ныне усмотрел».

И разошлись они. Вошел тот к властелину,И царь его спросил: «Что говорил пророк?»Ответил Азаил, свою сгибая спину:«Ты выздоровеешь, — сказал, — в кратчайший срок».

И день едва прошел, а ночью, одеялоВодою намочив, царю он на лицоТихонько положил. И вот того не стало.Стал Азаил царем, взяв царское кольцо.

МАРИЯ КОРОСТОВЕЦ

ПЕКИН

Самый странный город в свете,Город ярких крыш,Над тобою цепь столетийПронеслась — ты спишь!

Величавые громадыХрамов и дворцовПод немолчный звон цикадыВидят стаи снов.

И задумчивые ивыВ зеркале озерНаблюдают сиротливоЛотосов ковер.

В парке — видела воочью —Бродит Кубилай…Или это сторож ночьюОбошел Бэйхай?

Город завтрашний — вчерашнийВ зелени садов.Под стеной у старой башниМного верблюдов…

Желтый ветер крутит тонкийЛёссовый туман —Скачет в лесе копий звонкоСтарый Тамерлан.

Нас влекут по глади четкой —Тсс… не надо слов…Ярко убранные лодкиВглубь восьми веков.

КИТАЙСКАЯ ШКАТУЛКА

Небольшой ларец. Наверху дракон.Красок нежен цвет. Потемнел лишь лак:Соблюдая обряд, красоты закон.Рисовал его несравненный маг.И сквозь цепь годов, через много рук,Меж кудрявых туч изогнув хребет,Сторожа дворец, — тайный враг иль друг,Пролетал дракон, как туманный бред.И в него, дрожа, не полночный вор,При одной свече ростовщик-купецСыпал серебро, свой дневной позор,И двойным замком запирал ларец.И в него, смеясь, — хорошо любить! —Мандарина дочь убрала подвес,Баночку румян, жемчуг, яшмы нитьИ любовный вздор молодых повес.И неверный раб, хоть годами стар,Пав на землю в прах, полотна бледней,Принимал ларец, богдыхана дар,А на дне шнурок вился, словно змей.Исходя огнем, молодой поэт —(«Пруд — луна — пион») ночи так тихи —Куртизанки Сун воспевал портрет,Ей тайком в ларце отсылал стихи.Старичок монах, нищий и мудрец,Собираясь в путь, в отдаленный храм,Чашу, свиток сутр, четки клал в ларец,Дело жизни всей посвятив богам.Так скользит любовь, так скользит пророк,Сводит с жизнью беспристрастный счет.На ларце дракон, воплощенный рок,Продолжает в даль, в вечность свой полет.Он летит один между синих струй,Средь кудрявых туч, через цепь веков,Изогнувши мост золотых чешуй,Равнодушный к лжи человечьих снов.

ФЕНИКС

Девочка скользнула, торопливоСтянутыми ножками ступая.На восток, где одинокой ивыНа траву ложилась тень густая.

Серебром браслетов прозвенела,Оглянувшись, нет ли там погони:Вдруг увидит мать, что так, без делаСкрылась помечтать на этом склоне?

Желтолицая, глаза раскосы,Разметались рукава халата,Красной шерстью перевиты косы,В волосах горит цветок граната.

Хорошо сидеть, обняв колени,На причале у реки любимойИ следить, следить, как в грязной пенеЩепки по воде несутся мимо.

Мимо, вдаль, куда-то — неизвестно.К новым городам, в жару иль стужу,И она, покинув это место,Уплывет на лодке вместе с мужем.

А теперь смыкаются ресницыОт объятий алого заката.Что? Из солнца вылетает птица,Осиянна, радужна, крылата.

Будто птицы с материнских чашек!Ближе. Ослепительно сверкнулаЯркой молнией цветных стекляшек.Девочка в том блеске потонула.

А потом от всех блюла ревнивоТайну лучезарного виденьяПтицы царственной под сенью ивы.Протекли года с того мгновенья —

Девочке правления кормилоРок вручил, отметив: пронеси!И она в историю вступилаС августейшим именем Цы Си.

РОССИЯ