Иллюзия - Максим Шаттам

Юго толкнул двустворчатую дверь столовой и прислушался. Коридор расходился надвое в форме буквы Т, и Юго вспомнил, что отсюда есть доступ в комнаты, часть которых зимой использовалась как детские ясли. Неужели он слышал детский крик? Этого не может быть.

Юго стоял не двигаясь, наклонив голову, но ему не удавалось ничего различить. Затем он услышал ровные, нарастающие звуки трения… Из-за угла внезапно появилась какая-то масса, и они столкнулись – Эксхел вскрикнул и прижал к животу свой компьютер.

– Ты что тут делаешь? – рявкнул он. – Почему прячешься в коридорах? Я чуть не грохнул свой комп. Ты меня до смерти напугал, придурок.

– Ты ничего не слышал?

– Нет, иначе я бы на тебя не наткнулся!

– Нет, я имею в виду что-то вроде… вздоха или зова.

Всматриваясь в собеседника, Эксхел нахмурился:

– Что ты мне лапшу на уши вешаешь?

– Я не шучу, мне показалось, что кто-то стонет… В корпусе В есть подвал?

– Откуда мне знать, черт возьми?

Айтишник по-прежнему недоверчиво смотрел на Юго, подозревая, что тот его разыгрывает, но Юго продолжал, направляясь по коридору к лестнице и лифтам, будто не замечая его взгляда:

– Мне кажется, это оттуда.

Эксхел, явно испытывая сомнения, последовал за ним.

– Ты, видать, покуриваешь траву с этими двумя? – спросил он.

Юго не ответил. Он ждал, прислушиваясь. Раздался пронзительный свист, в той же тональности, что и давешний плач, но на сей раз он не сопровождался голосами. Звук доносился из лифтов.

Эксхел приложил ухо к металлической двери.

– Вот он, твой крик о помощи, – усмехнулся он.

Юго тоже подошел. Это было очень похоже на человеческий голос, только в отсутствие человека.

В клетке лифта, среди тросов, завывал ветер. Эксхел сжал своей лапищей плечо Юго:

– Тебе пригрезилось, приятель. Не переживай, со мной такое тоже случалось в первые дни.

И с плохо скрываемым презрением айтишник подмигнул Юго.

19

На девятый день его пребывания в Валь-Карьосе появились первые серые тучи. Когда в субботу Юго проснулся, плотные и тяжелые, они тесно обложили гору, так что срезали вершины, и казалось, что стоит их темному чреву коснуться горы, как на Валь-Карьос прольется потоп.

Хотя на улице было сухо, из-за холодного ветра Юго пришлось надеть флисовую куртку, и он отправился на работу к подножию Маяка.

Ему нравилось смотреть на пейзаж, освещенный серебристым светом в этой переменчивой атмосфере, где бешено, в такт сердцебиению, колышутся травы и, словно в конвульсиях, содрогаются ели. Нравилось слушать, как при порывах сильного ветра стонут деревья, будто предвещая конец света. Все это завораживало. Но ведь это только ощущения, только ветер, а скоро хлынет настоящий ливень…

А. С. присоединился к нему возле груды искусно разделанных и еще пахнущих древесным соком чурбанов. Они громоздились повсюду у подножия скалы между еще живыми, буйно разросшимися хвойными деревьями, и Юго не понимал, как им вдвоем с напарником удастся справиться с тем, что прежде было примерно двумя десятками деревьев, а теперь напоминало позвонки какого-то гиганта, беспорядочно раскиданные по огромному саду.

– Что мы будем с ними делать? Мы же не можем просто их тут бросить? – спросил Юго.

– Когда закончим, я приеду на тракторе с прицепом, а Мерлен и Людо нам помогут.

– Вы собираетесь пустить их на растопку?

– Нет, хвойные породы не годятся для дымохода. Мы сложим их в сарае под корпусом Г, пойдут на дранку для ремонта крыши. Только надо будет отсортировать лиственницы от елей. Я тебе покажу.

Он взглянул на низко нависшие угрожающие тучи.

– Ты прихватил с собой дождевик? А то скоро как следует припустит.

Юго похлопал себя по горбу на спине:

– Полностью экипирован.

– О’кей. Сегодня утром разделимся, ты пойдешь на восток, за зону Г, как и в прошлый раз, отметишь все стволы, которые сочтешь больными, а также те, что мешают остальным или вот-вот рухнут. Окончательный отбор сделаем сегодня днем вместе. Ливень нам не помеха, ты хорошо экипирован, но, если сильно подует, иди домой, не хочу отвечать, если вдруг на тебя свалится какая-то ветка.

Юго кивнул.

– Мы так и будем ходить вокруг зданий?

– Что, уже надоело?

– Нет, просто хочу знать.

– Хорошо, если успеем закончить основную часть работы до наступления жары и гроз, до распутицы, – пояснил А. С., топая ногой по грунту. – Эта вырубка необходима по крайней мере раз в пять лет, а в остальное время надо просто поддерживать лес. И я же говорю, будут запасы дранки на замену. Вот увидишь, это на потом…

Юго оставил под брезентом большую часть своего снаряжения и рюкзак с завтраком и, следуя указаниям наставника, отправился в более труднодоступное место между Маяком и поросшей густым кустарником скалой с выступающими валунами, которые приходилось огибать. Его удивил доносившийся с неба глухой и сильный рокот, которому вторил более мелодичный звук. Он взглянул на вершину Маяка. Это был ветряной карильон. Силы ветра еще не хватало, чтобы он загудел во всю мощь, но некоторые трубы уже лениво сталкивались. Наверное, чтобы зазвучать во весь голос, этому монстру нужна настоящая буря! На его изготовление ушло множество деревьев твердых пород, а отнюдь не хилые сосны!

Юго надеялся, что карильон зазвонит снова и на сей раз подольше, но не дождался.

Он приступил к своим обязанностям, проверяя стволы не только на опушке, граничащей с восточным лугом, но и углубляясь иногда на несколько метров в лес, чтобы предложить А. С. проредить чащу и дать ей дышать. И даже не заметил первых капель, хотя они были крупными и холодными. Кандидатов на знакомство с бензопилой он отмечал, рисуя смайлик оранжевой краской, флуоресцирующей в светотени дождливого утра. Если уж ты наносишь им татуировку в честь жертвоприношения, то, по крайней мере, сделай ее забавной. Когда Юго стало неуютно из-за дождя, он натянул дождевик и спрятался под деревьями, надеясь, что ливень быстро пройдет.

В темных окнах корпуса Г изредка вспыхивали блики, делая их похожими на глаза гигантского насекомого. Только не начинай. Даже не думай. Эти чертовы окна серые, как шифер, и это нормально. Раз уж он оказался здесь, то не смог сдержаться и подался вперед, чтобы взглянуть на склон ближе к востоку.

Башня возвышалась над вершиной горы. Ни огонька. Дома ли Страфа? А куда он мог деться? – одернул себя Юго. Конечно, он там, в тепле, и если еще не полная развалина, то даже, наверное, разжег себе уютный