Американец - Роман Злотников

«Что ж, легкие вышли деньги, — порадовался про себя Смит, — будет что завтра рассказать клиенту… Только вот… Все я сразу ему рассказывать не стану! Завтра с утра расскажу, что нашел след до магазина, где тот переоделся… Клиент ведь явно „горит“. Надо с него побольше слупить. Разыграю, что про кассира и поезд до Нью-Йорка узнал только завтра. Тогда и счет можно будет выставить не за себя одного и за половину дня, а приплюсовать еще день, да впятером, с сотрудниками! Тариф-то двойной, а с деньгами ох как несладко… — Тут Смит снова вздохнул и решил окончательно: — Вот пусть клиент и поправит немного мое финансовое положение!»

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Места я брал в вагоне первого класса, рассчитывая выспаться. Но — не угадал. Нет, вагон был шикарным, даже по меркам нашего времени. Но там не было никаких отдельных купе. Просто широкие кресла, которые могли раскладываться, чтобы поспать. И занавески, которые можно было задернуть для приватности. Но это было принято делать только по ночам, а не на коротких дневных перегонах. В „несидячем“ же варианте вздремнуть не получалось из-за слишком — для человека моих размеров — низкой спинки.

Поэтому я пытался занять себя мыслями. Идея забиться в неприметную щель в каком-то эмигрантском уголке Нью-Йорка и там начать зарабатывать химией нравилась мне все больше. Во-первых, я мог наконец-то выбирать направление развития своей судьбы самостоятельно, тщательно обдумав, а не под давлением обстоятельств. Во-вторых, в таких местах действительно пестро, и на меня меньше обратят внимания. В-третьих, так я буду экономнее расходовать деньги.

В Вашингтоне, пересев на поезд до Нью-Йорка, я решил плюнуть на приличия и попросил проводника помочь мне оборудовать место для сна. Надо отдать должное американцам, к моему желанию отнеслись с пониманием. Так что на Пенсильванский вокзал Нью-Йорка я прибыл, чувствуя себя достаточно бодро. Выпил на вокзале кофе, сдал чемодан в камеру хранения и пошел себе по Манхэттену, помахивая саквояжем.

Погружаться в эмигрантские трущобы вечером было не очень разумно, поэтому я решил эту ночь провести в цивилизованной части Манхэттена, поближе к вокзалу…»

Балтимор, 23 марта 1896 года, понедельник, время обеденное

Встречу с Элайей Билл предпочел назначить в ресторане. И не потому, что пора было перекусить, а чтобы иметь возможность поговорить наедине, подальше от прелестных ушек Мэри. Элайя прибыл, как всегда, за пару минут до назначенного срока.

— Приветствую, дядя! Ты так соскучился по мне, что не мог дождаться нашего завтрашнего возвращения? — шутливо сказал он, пожимая Биллу руку.

— Нет, — не принял шутливого тона Билл. — У нас проблемы, и проблемы срочные, Элайя! Но поговорим об этом после еды, иначе, боюсь, новости отобьют у тебя аппетит.

Племянник, не возражая, подозвал официанта и сделал заказ.

Когда же они покончили с обедом и перешли к кофе, Элайя вернулся к разговору о возникших проблемах:

— Что-то на стройке? Или в Совете директоров зреет смута? — обозначил он свои основные опасения.

— Нет, тут все в порядке. Проблемы касаются того русского парня, Юрия Воронцова, — жестко ответил Билл, — и началось все с того, что он пытался встретиться с Мэри. Я об этом узнал и…

Далее он коротко, в несколько минут, пересказал все события, включая неудачную попытку линчевания Юрия и все, что он узнал, допрашивая четверку ирландцев и пройдя по следу.

— А вчера пятерка детективов во главе со Смитом перерыли вокзал и его окрестности, но выяснили, что наш русский отправился в Нью-Йорк, — закончил рассказ «дядя Билл» и сделал глоток кофе.

— Знаешь, дядя, — ответил Элайя Мэйсон, — выслушав твой рассказ, я согласен, что проблемы, возможно, будут. Возможно, именно что — возможно! этот Воронцов может и не захотеть мстить. И это надо проверить, тут ты прав. Найми детективов, чтобы нашли его в Нью-Йорке. И посмотрели, чем он там занимается.

Билл согласно кивнул.

— А вот в чем я сейчас уверен без сомнений, так это в том, что напрасно я предпочел «поверить» твоему племяннику.

Слово «поверить» в исполнении Элайи не только явно было заключено в кавычки, но и просто источало яд.

Билл молча смотрел на него, как бы предлагая продолжить.

— Этот Юрий показал, что он не только головастый малый, что и само по себе ценно, но и характер имеет. Дал отпор четверке громил, еле ушел от смерти, а потом не просто не замерз в лесу, но и хладнокровно вернулся к месту нападения. Нет, такой человек нам был бы куда полезнее в Совете директоров, чем твой внук.

— Допустим, — согласился Билл. — Но он ведь не только в Совет директоров собирался войти, он еще и в зятья к тебе метил.

— А вот тут я долго разрывался, — признался Элайя. — Как муж для Мэри он, наверное, подошел бы лучше. Но в общество его бы приняли с оговорками, сам знаешь. В отличие от душки Фредди, который тут всем свой. Да и оставить внукам контрольный пакет — тоже мысль соблазнительная… Поэтому я и предпочел не услышать Манхарта.

— Я понимаю. Хотя, напомню, Фред пришел в компанию уже с поданной заявкой на патент. И «не поверить» ему означало марать грязью нашу семью.

Элайя поморщился, как от зубной боли, но согласился:

— Да, это тоже повлияло! Но сейчас речь не об этом. Повторяю: надо найти этого парня! И проверить, не собирается ли он мстить. Если нет, то пусть спокойно живет дальше. А вот если собирается… Придется нам принять меры. Иначе он нас заставит пожалеть о нашей доброте.

— Это понятно! Если б еще Закон на него натравить…

— Ну, тут нет ничего проще! Замок на трансформаторной он сбил? Сбил! И повредил имущество компании. Так что завтра по возвращении домой я схожу в полицию и попрошу их объявить Воронцова в розыск. Это даст основания искать его и, если потребуется, задержать. Проникновение со взломом — преступление нешуточное. Ну а если выяснится, что он о мести не помышляет, мы розыск отзовем…

— Хорошая мысль, Элайя! Но лучше поторопиться! Поэтому я возвращаюсь немедленно. А ты передай, пожалуйста, Мэри мое письмо. Я там выражаю сожаление, что не смог с ней повидаться, — с этими словами «дядя Билл» протянул Элайе запечатанный конверт.

Балтимор, 23 марта 1896 года, понедельник, время обеденное

На выходе из ресторана Билла окликнул Джон Смит.

— Какие-то проблемы? — удивился «дядя Билл», — банк не принял чек?

— Нет, мистер Мэйсон, с чеком все в порядке, — заверил его владелец детективного бюро, даже замахав руками от такой крамольной мысли, — но у меня к вам есть предложение.

— Я вас внимательно выслушаю, но давайте лучше проделаем это в моем экипаже. Я тороплюсь на поезд.

Когда они уселись в экипаж, нанятый Биллом Смит вернулся к прерванному разговору:

— Я тут подумал, что вы, возможно, продолжите искать этого парня, так?

— Будем! — коротко согласился Билл.

— Но нанимать вы захотите нью-йоркское агентство, потому что их агенты местные, лучше знают обстановку, да и стоить будут дешевле, так?

— Верно, была такая мысль, — снова согласился Уильям Мэйсон. — А что, у вас есть возражения?

— Нет, сэр, выбирать, кого нанимать, конечно, вам. Но тут какое дело. Есть у меня сотрудник, Ник Картер. Очень талантливый детектив! Еще года три… Или пять… и он свое агентство откроет, вот увидите… Но сейчас он меня покидает. По семейным обстоятельствам. Они с женой ждут первенца, но беременность протекает тяжело. И доктора посоветовали им переехать на полгодика к родителям, чтобы кто-то за ней присматривал. Родители жены умерли, так что они поедут к родителям Ника, как раз в Нью-Йорк. Ну, так вот, чем ему бросать работу у меня или болтаться без работы, он мог бы поискать вашего парня. И я даже сделал бы вам скидку с нашего тарифа. Очень уж неохота Ника терять…

С этими словами он посмотрел на Билла.

Билл, не спеша ни соглашаться, ни отказываться, в задумчивости потер подбородок.

— Знаете что, мистер Смит! — ответил он полминуты спустя, — возможно я соглашусь. Но мне нужно своими глазами увидеть этого вашего парня. Но оставаться здесь не могу. Давайте он подъедет ко мне. Если я откажусь, ваши потери будут не так уж и велики. Но если он так толков, как вы говорите, отказываться я не стану.

«А наоборот, пообещаю парню премию! — подумал он про себя. — Причем тем большую, чем быстрее он этого Юрия найдет. А то что-то мне неспокойно на душе…»

Неподалеку от Балтимора, особняк Билла Мэйсона, 25 марта 1896 года, среда

Билл уже вторую минуту пристально рассматривал этого парня, Ника Картера. «Никакой» — вот верное слово для него. Не высокий и не низкий, не худой и не толстый, не хилый и не атлет, не умник, и не тупица. Он не запоминался, не выделялся из толпы, он был «как все».