Любовь прекрасна - Дебора Тернер

— Так! — вздохнул Стэнли, его шепот прорезал тишину комнаты. — Все именно так, как я представлял себе с той памятной ночи… Высокая и статная, сильная, как греческая богиня…

Его руки на ее плечах были тяжелы и ленивы, но не больше, чем она могла вынести. В комнате, залитой серебряным светом луны, они стояли лицом друг к другу как два противника, пока Дайвер не сказал:

— Я никогда не испытывал ничего подобного.

Ленни простилась со своими страхами. Дрожащими пальцами она расстегнула застежку лифчика, розовые соски напряглись от прохладного воздуха комнаты и застыли в ожидании. Быстрым, косым взглядом она отметила, что, хотя Стэнли не двигался, его глаза пылали под опущенными ресницами. Она взялась за пряжку на его ремне. Он произнес ее имя, как заклинание. Потянувшись вперед, Ленни коснулась губами его загорелого мускулистого плеча, ее волосы упали тяжелой волной на его плечи и грудь.

На секунду его руки сжали ее бедра, но он тут же отдернул их, пробормотав сквозь зубы:

— Я хочу тебя так сильно, что не в состоянии контролировать себя. — Он поколебался, прежде чем закончить: — Боюсь, что могу обидеть тебя, причинить тебе боль.

— Ты не можешь обидеть меня, — сказала она тихо, но уверенно. — Я твоя половина, и во всем мире нет человека более похожего на тебя. Что бы ты ни сделал, это не может обидеть меня.

Он вытянул руки, его длинные пальцы слегка дрожали.

— Взгляни, я еле сдерживаюсь, чтобы не сорвать с тебя этот лоскуток атласа и не овладеть без предварительной подготовки. Я готов наброситься на тебя…

Ее смех растворился в комнате.

— Какая еще подготовка нам нужна, ради всего святого? Одно прикосновение к тебе воспламеняет меня. Я сгораю от твоей близости.

Ее слова разбили последние оковы, в которые он заключил свои эмоции. С глухими проклятьями, которые должны были ужаснуть ее, он стянул брюки, так быстро, что она не успела и глазом моргнуть. Когда она взялась за свое бикини, он прорычал:

— Нет, еще нет.

Удивленная, она непроизвольно окинула взглядом его обнаженное прекрасное тело.

Боже, подумала Ленни, встревоженная поспешностью своих предыдущих заверений, показавшихся ей сейчас слишком оптимистичными. Она подняла ресницы и увидела белую полоску зубов, глаза, темные, с голодным блеском, напряженные скулы — весь его вид говорил о том, что он едва сдерживает себя, отчаянно нуждаясь в ее поддержке. Она не была невинна, и ее не нужно было уговаривать, прибегая к ухищрениям, она была готова для него на все, и, если они сейчас же не займутся любовью, она умрет от ожидания.

Поэтому, обвив его руками, она предложила себя со всей очевидностью, ее улыбка провоцировала его. И она обрадовалась, когда голубые бриллианты зажглись в его глазах и, игнорируя ее стон, он поднял ее на руки и понес через холл в спальню, где сквозь окна проникало еще больше лунного света, растекаясь серебряным потоками по огромной постели. Одним движением он освободил ее от бикини, и, пока целовал ее губы, его пальцы следовали наверх по внутренней поверхности бедер и наконец проникли в ее лоно, горячее, зовущее, жаждущее его прикосновения.

— О Стэнли! Стэнли! — Ее слова прозвучали как сигнал, она ощутила его тяжесть, и, получив молчаливое одобрение, он вошел в нее в напряженной тишине.

Ленни часто дышала, с жадной готовностью отдаваясь чувственному опыту, с нетерпеливым одобрением принимая его.

Под его весом она беспомощно распласталась на постели. Став его пленницей, она и не думала сопротивляться. Их слаженный ритм обладания друг другом отдавался резонансом в каждой точке ее тела, она не могла чувствовать ничего, кроме мощной силы его желания, его выпущенной на волю энергии. Стэнли мастерски управлял ее телом, в сладостных муках содрогающимся под ним. Закрыв глаза, Ленни отвечала на каждый удар равносильным движением своих бедер, сжимала его своими округлыми коленями, обнимала широкую спину нежными руками.

Такая отчаянная, дерзкая чувственность не могла продолжаться вечно. Очень скоро она подошла к высшей точке наслаждения, изумляясь страшной энергии, которая протекала сквозь нее, когда она неслась в незнакомом измерении неведомых ощущений. Но когда он замедлил свои движения, она пробормотала «нет» и снова сжала его бедра, не отпуская от себя, стремясь взять еще больше, вкусить его еще и еще, найти секретное место соединения и снова раствориться в блаженном наслаждении.

И вновь сильная энергия его тела, грубое упорное усилие заставило ее испытать наслаждение, а когда она начала приходить в себя и прошептала его имя, слезы неудержимым потоком полились из глаз. Ленни плакала от счастья: она могла бы прожить жизнь и так и не узнать того чувства блаженства, которое подарил ей этот мужчина…

Он что-то сказал, она не поняла что, но, несмотря на сладостную истому, уловила перемену в его голосе. Ленни постаралась приоткрыть глаза, так что могла видеть его бронзовые плечи, его голову, откинутую назад, надменную линию шеи… Он продолжал путь к кульминации, и по выражению его лица она поняла, как много блаженства она дает ему. Это добавило ей возбуждения, и она еще раз содрогнулась под ним, ее пальцы впились в его сильные плечи.

Позже, когда она начала засыпать, он сказал:

— Такого со мной прежде никогда не случалось.

— Что ты имеешь в виду? — вздрогнула она.

Он повернулся, подобрал сползшую на пол простыню и укрыл ее, тесно прижимая к себе.

— Полное слияние.

Его рука коснулась ее плеча, прошлась по спине и остановилась на ягодицах. И она снова задрожала, на этот раз не от холода. Как, ради всего святого, ты могла зайти так далеко — и все еще хотеть большего? Наваждение, подумала она, он — наваждение.

— Полное слияние, — повторил он.

— Я тоже никогда не испытывала ничего подобного, — ответила она, целуя его грудь, чуть пониже сердца.

— Никогда?

Его голос звучал несколько напряженно, и она поспешила ответить:

— То, что было, не идет ни в какое сравнение… Правда, мой опыт невелик. — Должна ли она сказать ему, что у нее был только один любовник? Нет, не сейчас, подумала Ленни, вспомнив свою историю с Куином Макоу, это разрушит гармонию их первой ночи.

— Поскольку я жуткий эгоист, должен признать, мне лестно это слышать.

Его руки снова ласкали ее бедра, кожа горела от его прикосновений.

— Как вспышка молнии, — шептал он. — Как будто мы занимаемся любовью в грозу. Ты заставила меня сделать то, что со мной никогда не случалось, ни с одной женщиной, — потерять голову. — Он замолчал. — Прости, Ленни, мне не следовало говорить о моих былых увлечениях…