Другая заря - Сандра Браун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И откуда ты все знаешь? Ма рассмеялась:
— Потому что она дочка своей матери. И своего отца. Бэннер выросла, чувствуя жар между ними. То, как мужчина и женщина общаются между собой, для нее не секрет. Понимаешь, о чем я?
— О чем? — спросил Джейк каким-то чужим голосом.
— Едва ли она очень хотела выйти замуж за Грейди Шелдона. Бэннер просто хотела замуж.
— Я ничего про это не знаю.
Джейк вдруг встал, взял свою чашку, подошел к раковине, накачал воды и сполоснул, потом выглянул в окно. Бэннер прощалась с семьей. Ли наклонился и поцеловал сестру в щеку, она слегка шлепнула его, а он ткнул ее в живот, и оба засмеялись. Росс и Лидия, обнявшись, нежно улыбались.
— Но я тебе скажу одну вещь, — твердо начал Джейк, повернувшись и удивив мать запальчивостью. — Росс дал мне работу. Это чертовски хорошая работа, и я рад. Придется много потрудиться. Я не намерен возиться с Бэннер. Не стану терпеть ее выходки. И чем скорее она это поймет, тем лучше. Высказавшись, Джейк взял шляпу и вышел.
— Ну что ж, — вздохнула Ма и направилась во двор, — пора уезжать.
— А зерновой хлеб хороший получился?
— Да, прекрасный.
— Мог бы сказать что-нибудь.
— Я только что сказал: он прекрасный!
— Спасибо. — Бэннер выдернула у него тарелку и отставила в сторону. Руки Джейка, лежавшие на краю стола, сжались в кулаки, он медленно досчитал до десяти. Потом крепко закрыл глаза, пытаясь усмирить себя. В этот вечер они впервые вместе ужинали, хотя впереди еще много вечеров. Коулмены и Ма уехали. Ковбои потянулись следом, они вернутся сюда только с восходом солнца. А до тех пор Джейк и Бэннер одни.
Этот вечер определит, какими будут остальные. Если они выдержат сегодняшний, у них есть шанс справиться с жизнью на новом ранчо.
Открыв глаза, Джейк увидел, что Бэннер стоит возле раковины. Повернувшись к нему спиной, она мыла тарелки. Днем девушка сменила юбку-штаны и рубашку на платье из набивного ситца. Это скрадывало фигуру, но, прикрытая мягкой тканью, она казалась более доступной.
Однако Джейк не смел прикоснуться к ней. Он вообще должен выбросить из головы эту мысль. Немедленно. Джейк оттолкнул стул и понес оставшиеся тарелки к раковине.
— Не надо, — сказала Бэннер, когда он поставил их на полку.
— Тогда и ты не должна готовить мне ужин. Такова составная часть сделки. Я хочу тебе помочь. Не злись.
Джейк говорил заискивающим тоном, помня, что ни разу не терпел поражения, когда пытался улучшить ей настроение. Но теперь он видел перед собой не маленькую девочку, а лицо женщины, мягкое в свете лампы, влажные от горячей воды руки. Веснушчатое лицо Бэннер раскраснелось после нескольких часов, проведенных ею на воздухе.
Глаза у девушки просто восхитительные. Джейк всегда считал, что у Лидии замечательные глаза, но у Бэннер они еще и необычные. Увидев свое отражение в зеленых золотистых глубинах, он чуть не рассмеялся от этого открытия. Он выглядел каким-то обалдевшим, будто оттого, что прошел сквозь невидимую стену.
Джейк не рассмеялся бы даже под угрозой смерти. Но глаза отвести не мог — не хватало воли.
Стены дома словно сдвинулись вокруг них, домик стал совсем маленьким. Он и на самом деле невелик — в нем всего одна комната, одна спальня и кухня. Его возвели с расчетом на последующие пристройки, но нынешний размер дома, казалось, приблизил их друг к другу. И еще молчание, повисшее в воздухе, тоже действовало, создавая интимную атмосферу.
— Ты такая обидчивая, Бэннер, — прошептал Джейк, боясь говорить громче, чтобы не нарушить очарование момента.
— Ты тоже.
— Да, пожалуй, я тоже.
— Ты обижаешься на каждое мое слово.
— Нам не стоит и дальше так терзать друг друга, правда ведь?
— Да, не стоит.
— Я не могу относиться к тебе, как прежде. Она судорожно втянула воздух.
— Я понимаю. Уже никогда не будет так, как раньше.
— Ты жалеешь об этом?
— Да. А ты разве нет? Джейк кивнул.
— Я должна была подумать об этом раньше, до того, как попросила тебя… — Она прикусила губу, но вскоре продолжила:
— Та ночь будет теперь всегда стоять между нами. Как барьер. Нам никогда не удастся ее забыть.
О Боже, да конечно, он все помнил! И каждая клеточка его тела тоже помнила. Глаза Джейка не слушались тех команд, которые подавал разум. Он любовался совершенной формой ее губ. Если бы только забыть все тихие охи и ахи, которые вырывались у Бэннер из самого нутра, когда его язык впервые проник в глубины ее рта! Если бы только забыть момент пробуждения девушки, когда ее губы поняли, как отвечать на поцелуи.
И тогда Джейк прильнул к ней. Жар его тела слился с ее жаром, они стали единым, неразделимым целым, и он чувствовал биение жилки у основания ее шеи и прижимался к этой жилке губами снова и снова. До сих пор язык Джейка ощущал вкус ее нежной кожи на шее.
Грудь Бэннер снова привлекла его взгляд, соски напряглись под платьем; заметив это, Джейк захотел ее.
Невольный стон вырвался из его груди, но застрял в горле. В штанах стало тесно. Подняв глаза, он смотрел на девушку, на черное облако непослушных волос, обрамлявших лицо, и ему до боли захотелось ее.
— Бэннер…
— Да?
Вдруг Джейк понял, что мечтает поцеловать ее снова. Но если он это сделает… Если он это сделает, то уже не остановится, а зароется головой в ее грудь и будет целовать, будет тянуть этот сладкий сок губами, обнимет бедра Бэннер и притянет ближе, как уже случилось раньше, то есть снова произойдет немыслимое…
И, боясь поддаться искушению, Джейк отступил от нее.
— Ничего, увидимся утром. Если тебе что-то понадобится, крикни.
— А куда ты?
Было еще рано ложиться спать.
— Проверю временный загон, который сегодня соорудили. Рэнди не может и гвоздя прямо вбить.
— А я думала, он хорошо работает. Услышав, что Бэннер похвалила ковбоя, Джейк взорвался. Ему не удалось скрыть раздражения.
— Да? А по-моему, он не так уж прекрасно работает. Если Рэнди не справится с делом, его здесь не будет. — И с этими словами он вышел, хлопнув дверью.
Глава 7
Ночь выдалась невероятно темная. Бэннер даже не понимала до этого, какой маленький у нее домик и как он удален от людей, пока темнота не окутала его.
Со дня рождения она спала в доме, полном народу. А здесь одна. Совершенно одна. Впервые в жизни.
Сон помог бы справиться с одиночеством, но ни как не шел. Бэннер чутко прислушивалась к каждому звуку. Шум в доме никогда не тревожил ее. В Ривер-Бенде, в спальне Бэннер с широкими подоконниками, с кружевными занавесочками, никакие звуки не пугали. Там знакома каждая тень за окном.
Но здесь даже шорох листьев звучал зловеще. Потрескивание дерева казалось стоном, тени ужасали.