Другая заря - Сандра Браун

Но здесь даже шорох листьев звучал зловеще. Потрескивание дерева казалось стоном, тени ужасали.

А что, если она совершила ошибку, покинув дом и семью? Бэннер никогда не понимала, как Ма Лэнгстон живет одна в своей хижине. Лидия и Росс часто уговаривали ее переехать к ним в дом и занять одну из спален. Но та всегда отказывалась. Бэннер даже не представляла, что можно предпочесть одиночество обществу любящих людей. Тех, кого сама любишь.

Одиночество страшно. Может, она слишком поторопилась, переехав сюда? А если ей придется прожить всю жизнь одной и провести все ночи в полном одиночестве? А вдруг она состарится тут одна? Какой же толк от того, что ранчо приносит прибыль, если не с кем поделиться радостью?

Злясь на себя за мрачные мысли, Бэннер сбросила покрывало и подошла к окну. По крайней мере луна, хотя и бледная, освещала двор. Она посмотрела в сторону сарая. Совсем новый, он казался почти нереальным. Он был не похож на старый в Ривер-Бенде, где они играли в прятки с Ли в детстве. Этот сарай казался чужим.

Но из одного окна пробивался слабый свет фонаря. Там Джейк, не так уж далеко отсюда, стоит крикнуть, и он услышит, если эта темнота и одиночество слишком уж станут на нее давить.

Бэннер немного успокоилась и, вернувшись в постель, заснула. Едва забрезжил рассвет, она вскочила и надела рабочую одежду.

Солнечные лучи уже проникали сквозь окна кухни, когда Бэннер начала готовить завтрак. Неяркий свет освещал комнату, и она казалась уютной, настроение у девушки улучшилось, оно уже не было таким, как в темноте ночи. Бэннер даже что-то напевала, нарезая бекон и укладывая толстыми ломтями на сковороду.

Но она сразу умолкла, когда увидела, что Джейк, вышел из сарая, и застыла. Ломтик бекона выскользнул из рук и упал на сковороду. Губы ее слегка раскрылись. Джейк почесывал в голове, проводя всей пятерней по волосам. Он казался залитым золотом в розоватом свете солнечных лучей. Джейк широко зевнул, обнажив белые зубы. Нижние слегка кривоваты, но это маленькое несовершенство было едва заметно.

Сцепив пальцы, он вывернул руки над головой и потянулся, изогнувшись всем телом.

Еще один ломтик бекона свалился на сковороду.

Джейк натянул штаны, надел ботинки… Но штаны не застегнул. И Бэннер заинтриговало не столько увиденное, сколько то, что она не могла увидеть.

Когда он с удовольствием потянулся и, широко расставив ноги, выгнул спину, Бэннер не удержалась и оглядела его мускулистый торс. Во рту у нее пересохло. Дело не в том, что она никогда не видела мужчину без рубашки, — видела, и много раз. Отца, Ли, Мику. Но она никогда не видела Джейка без рубашки. И Бэннер подумала, что он представляет собой живописное зрелище.

Плечи широкие, мускулы на предплечьях перекатывались, светло-каштановые волосы кустились под мышками. Грудь покрыта золотистыми волосами, легкими, светлыми на фоне загорелой кожи. Плотные соски спрятались в них, как камешки, и их нежно ласкал прохладный утренний ветерок.

Бэннер проглотила слюну и плотнее стиснула колени.

Мускулы на груди Джейка, казалось, вылеплены рукой скульптора. Все мышцы были четко очерчены.

Грудь переходила в плоский живот, мягкая линия соединяла волосы наверху с теми, что окружали пупок, и там становились темнее и гуще. Взгляд Бэннер скользил по волосам, исчезавшим в проеме незастегнутых брюк. Ее одолевало любопытство. Почему он подтягивает штаны так высоко?

Странно, Бэннер уже переспала с этим мужчиной, а впервые видит его не совсем одетым. Внезапная гордость вдруг овладела ею. Он прекрасен. Сильный и гибкий. Это ее первый и, возможно, единственный любовник, и он так хорош собой.

Джейк опустил руки, потряс ими, восстанавливая циркуляцию крови. Подойдя к насосу между домом и сараем, наклонился и стал плескаться водой, обливая голову и шею. Когда он выпрямился, закрыл лицо руками и встряхнулся, по его телу пробежала дрожь. Джейк тряхнул головой, и от него полетели брызги, похожие на бриллиантовый душ, и каждая капля сверкала на солнце. Он пошел в сарай надеть рубашку. Затем Джейк появился снова, уже совсем одетый, завернул за угол сарая и исчез из поля зрения Бэннер.

Несколько минут она все так же стояла, потом, как будто выйдя из транса, заморгала и глубоко, неровно вздохнула. Одна за другой мышцы расслабились, напряжение ушло. Девушка удивилась, обнаружив один из ломтиков бекона на полу.

Бэннер не слишком твердо держалась на ногах, но заставила себя закончить приготовление завтрака. Джейк может войти в любой момент, чтобы съесть горячее и выпить кофе.

Не слишком ли сильно пылают ее щеки?

Догадается ли Джейк, что она подглядывала за ним?

Ну и что, если догадается? Бэннер вдруг рассердилась. Нечего разгуливать полуголым! Она же не хотела за ним подглядывать. Случайно вышло. И вовсе не тянуло ее прикоснуться… ни к чему. Но Бэннер ощутила неясный укол сожаления. Ведь когда они в ту ночь занимались любовью, Джейк был в рубашке. Может, без нее и не вышло бы так хорошо, эти волосы и твердые мускулы касались бы ее груди…

Она прерывисто вздохнула.

Когда Джейк постучал в дверь, Бэннер подпрыгнула, как испуганный кролик, и закрутилась, засуетилась, чтобы не смотреть на него.

Джейк, сразу заметив ее возбуждение, поинтересовался:

— В чем дело?

— Ни в чем.

— Ты уверена?

— Да, конечно. А что может случиться?

— Не знаю, потому и спросил. Бэннер отвернулась от него.

— Завтрак готов, — сообщила она.

Странно взглянув на нее, Джейк сел за стол. Она быстро подошла к нему с кофейником, потом перегнулась через его плечо, намереваясь налить кофе.

— Хорошо спала? — Джейк слегка повернул голову, чтобы посмотреть на нее, и они оба застыли.

В той позе, в какой она сейчас стояла, ее грудь оказалась на уровне его лица. Бэннер была так близко, что стоило ему вытянуть губы и он бы коснулся ее. Сосок вдруг затвердел и это удивило Бэннер — ведь на кухне не холодно. Никогда еще она не чувствовала себя так неловко и неуютно, как сейчас.

Девушка налила кофе и отступила назад.

— Я спала прекрасно. А ты?

— Замечательно, замечательно. — Он стиснул зубы и слегка отодвинулся. Теперь Джейк смотрел перед собой, и казалось, в такой позе собирался остаться навсегда. Итак, урок номер один: никогда, никогда не поворачивай голову, если Бэннер кормит тебя. Он откашлялся.

Какая ложь! Джейк не мог заснуть этой ночью. Он вертелся и думал о том, как Бэннер одна в доме, беспокоился, не забыла ли запереть двери, не холодно ли ей, не жарко ли, не голодна ли она. Не боится ли. Джейк тысячу раз убеждал себя пойти к Бэннер, но очень хорошо понимал, что этого нельзя делать.