Рассвет страсти - Сильвия Холлидей

– Он что, был таким забиякой? И все время дрался?

– Вовсе нет. Грей был по горло сыт армейской службой и всегда твердил, что предпочитает мир. Но… – леди Дороти обратила на Аллегру смятенный взор, – он никогда не трусил! И никогда не напивался перед дуэлью. Однако в тот раз Грей был пьян настолько, что еле стоял на ногах. И когда дали сигнал, он… он бросил шпагу и убежал.

Аллегра в отчаянии прикусила губу. Оказывается, она до сих пор надеялась, что все эти сплетни – неправда. Надеялась, что они ошибаются – все эти люди, которые обзывают Ридли трусом из Бэньярд-Холла. И как это ни было глупо и безрассудно с ее стороны, девушка была готова встать на его защиту. И упрямо заявила:

– Это могло быть временное помутнение. Наверняка джин лишил его способности владеть собой.

– Говорят, это повторялось неоднократно, – горестно покачала головой леди Дороти. – И вскоре над ним стал потешаться весь Лондон. Молодые повесы бились между собой об заклад, что бросят ему вызов. Что обзовут его трусом и ударят по лицу. Что будут издеваться над ним при каждой встрече. А он все терпел. Их издевательства, их насмешки. Все, на что он был способен, – бежать, спасаясь от их жестокости. – Она порывисто вздохнула, стараясь удержаться от слез. – Когда-то они звали себя тремя принцами из Камелота: мой Питер, Ричард и Грей. Но при этом все знали, что именно Грей – настоящий наследник Артурова трона, король над людьми. И теперь видеть его падение… – Женщина глухо зарыдала.

Аллегра почувствовала себя обидно беспомощной при виде столь искреннего горя, но еще сильнее ее мучило унижение лорда Ридли, хотя она и сама не смогла бы сказать почему. Девушка несмело погладила леди Дороти по плечу и ободряюще улыбнулась:

– Миледи, не надо плакать. Я непременно приготовлю лекарство, чтобы снять красноту с ваших глаз. Но если вы опять станете плакать, оно не поможет.

– Леди Дороти! Вас что-то расстроило?! – Джонатан Бриггс буквально ворвался в буфетную и яростно уставился на Аллегру: – Ты что, снова распустила язык?

Аллегра растерялась. Никогда прежде мистер Бриггс не обращался с ней так грубо. И к тому же несправедливо. Леди Дороти постаралась взять себя в руки, встала со стула и расправила платье:

– Вы ошибаетесь, Бриггс. Просто у меня воспалились глаза, и Аллегра обещала составить снадобье.

– Ну так принимайся сейчас же за дело! – нетерпеливо хлопнул в ладоши Бриггс. – Не смей заставлять леди ждать!

– Мне понадобится некоторое время… – начала Аллегра.

– Вот и пошевеливайся! – оборвал ее на полуслове Бриггс, нервно расхаживая по комнате. – Нечего целый день болтаться без дела! Тем более когда твои услуги нужны нашим гостям!

– Пожалуйста, Бриггс, – примирительно произнесла леди Дороти, – не придирайтесь к бедной девушке из-за меня! Я уверена, что получу лекарство, как только оно будет готово. – И она направилась к двери. Бриггс замер на месте и отвесил нижайший поклон.

– Безусловно, миледи. – Он поклонился еще раз, прокашлялся и поклонился в третий раз. – Я лично прослежу за этим, миледи.

– Будьте столь любезны, – ответила леди Дороти, пряча улыбку. – И прошу вас, перестаньте все время кланяться, не то у меня закружится голова.

Бриггс залился краской, и она все же улыбнулась: лучик света на грустном милом лице.

После ее ухода в комнате воцарилась неловкая тишина. Аллегра высыпала в ступку горсть сушеных трав и цветов, налила ароматического масла и принялась растирать все это в пасту. Мистер Бриггс со вздохом возвел очи к потолку.

– Я вел себя как последний идиот, – пробурчал он наконец.

Аллегра не нашлась что возразить. Действительно, это так не похоже на него: то ругается, словно базарная торговка, то раскланивается и распинается в готовности служить леди Дороти. Куда только подевался хладнокровный, рассудительный мистер Бриггс? Можно подумать, будто он… От удивления Аллегра приоткрыла рот:

– Мистер Бриггс, вы часом не питаете сердечной привязанности к леди Дороти?

– Не болтай чепухи! – рявкнул он. – Это совершенно невозможно. Наша гостья – леди по праву рождения и к тому же вдова маркиза. А я всего лишь второй сын какого-то дворянчика, который успел промотать наше с братом наследство задолго до того, как мы появились на свет. У меня нет ни титула, ни богатства, чтобы претендовать на внимание такой дамы, как леди Дороти.

– Но я же спросила не об этом, – мягко возразила Аллегра. – Я спросила, не питаете ли вы к ней сердечной привязанности.

Его смущенное молчание было красноречивее всяких слов. Девушка рассмеялась тепло и сочувственно:

– Вот интересно, правда ли вы пытались их отговорить приехать сюда?

– Долг перед хозяином я ставлю превыше всего, невзирая на собственные желания, – напыщенно заявил управляющий, как будто иного и быть не могло. Однако в следующий миг у него вырвался тяжелый вздох: – Но ты права. Я рад, что они проявили упорство. – В его мягких серых глазах читалась грусть. – Она всего дважды посетила Бэньярд-Холл. А у меня такое чувство, словно я знал ее всю жизнь. Дивное создание, от одного ее присутствия становится светлее на душе…

– А она отвечает вам взаимностью?

– Сие мне неизвестно.

– Так почему вы до сих пор ей не открылись?

– Этому не суждено случиться. – Он нахмурился и взмахнул рукой так, точно прогонял непристойные мысли. – И довольно об этом.

– Но, мистер Бриггс… – Аллегра не желала мириться с тем, что такой достойный джентльмен так несправедливо страдает от неразделенной юношеской любви.

– Нет. – Управляющий решительно выпрямился. – Ты опять забываешься, девушка. А я – человек чести. И долга. Между прочим, у тебя тоже имеются обязанности. Миссис Ратледж сказала, что завтра ты собралась в Ладлоу.

Что ж, он прав. Не ее это дело.

– Да, – кивнула Аллегра. – Мне обязательно надо там побывать. Аптеки в Ньютоне слишком бедны, в них не найдешь многих вещей, необходимых в буфетной. К примеру, амбры или флорентийских ирисов.

– Ладлоу – это не Ньютон. И кое-кто, если вдруг очень захочется, может там исчезнуть. Надеюсь, ты не забудешь о том, что с лордом Ридли у тебя подписан договор.

– Мистер Бриггс, – выпалила она, – не вы один воспитаны с понятием о чести. И я непременно «исчезну», но только тогда, когда его милость освободит меня от договора, – и ни минутой ранее! Уж не считаете ли вы меня такой же, как прочая челядь – толпа бесстыжих, нечистых на руку и бойких на язык лентяев? – Девушка не удержимо закипала от гнева. Ее пестик стучал по ступке с такой силой, словно должен был кого-то убить. – Неужели вам на все наплевать? Они постоянно воруют у его милости, а вы даже не замечаете?