Свадьба во спасение - Эмма Дарси

— Перестань относиться ко мне покровительственно, Джонни. — В глазах Меган была мольба о понимании. Она торопливо заговорила:

— Я видела в твоей карьере угрозу тому, что могло бы сложиться между нами, но за прошлый год я выросла и изменилась и теперь понимаю, что запереть такого человека, как ты, в клетку — преступление.

Джонни нахмурился еще сильнее.

— Я не считаю Гундамурру клеткой, Меган.

Здесь простор и много чем можно заняться.

Меган протянула руку и погладила его по щеке. Ей хотелось не просто коснуться его кожи, а забраться под нее, под все те защитные слои, которыми он оброс за долгие годы.

— Я люблю тебя, Джонни. Я хочу, чтобы ты разделил свою жизнь со мной. Всю жизнь, а не только ту ее часть, которую ты считаешь приемлемой для этого. Обещаю, я не отвернусь от тебя, что бы за этим ни стояло или потому, что для меня это незнакомо или непривычно. Пожалуйста Джонни, впусти меня в свое сердце.

Джонни смотрел на нее с удивлением.

— Ты никогда раньше не говорила ничего подобного.

— Я была испуганной дурочкой, которая не могла поверить, что ты сможешь принадлежать ей целиком. Если ты действительно хочешь разделить со мной жизнь, Джонни, я клянусь, я всегда буду рядом, куда бы ты ни захотел отправиться или чем бы ни решил заняться…

Джонни прижал палец к ее губам, заставляя замолчать.

— Ты любишь меня? — резко спросил он, как будто не в силах поверить услышанному.

Потрясенная тем, что, живя вместе с ней, он не чувствовал себя любимым, Меган рассказала ему обо всем — о том, как в детстве он был ее героем, о подростковых мечтах и разочарованиях, о защитной реакции, которая приняла форму насмешливой презрительности, о непреодолимом желании хоть раз принадлежать ему, о чувстве вины, которое она испытывала, уверенная, что поймала его в ловушку брака, о своем страхе не соответствовать ему. Меган обнажила сердце и душу, надеясь, что он в ответ обнажит свои. Хорошее ли, плохое — она должна знать, потому что только тогда сможет чувствовать себя его женой в полном смысле этого слова.

Никаких секретов.

Никаких запретных тем.

Абсолютная честность.

По глазам Джонни она увидела, что ее откровения нашли отклик в его сердце. Увидела, как меняется выражение его лица — ошеломление, смущение, нежность, сожаление, ирония, — но не пожалела, что обнажила перед ним душу, хотя ее нервы к тому моменту, как она закончила свой рассказ, были напряжены до предела.

Несколько мгновений, что он молчал, показались Меган вечностью.

— Между нами всегда была пропасть, Меган, наконец заговорил он. — Ты завладела моим сердцем, будучи совсем еще маленькой девчушкой. Я воспринимал тебя как младшую сестру, поскольку видел в Патрике отца. И пересечь эту невидимую черту казалось невозможным. И все-таки в последние годы я все чаще думал об этом.

— Правда? — недоверчиво спросила Меган.

Он кивнул.

— Но все равно это казалось если не невозможным, то нецелесообразным — ты по-прежнему оставалась дочерью Патрика, а кроме того, мне нечего было тебе предложить.

Меган вздохнула.

— Это я считала тебя недосягаемым, Джонни.

— Теперь я понимаю это. Но когда ты согласилась заняться со мной любовью в день похорон Патрика, я решил преодолеть эту пропасть во что бы то ни стало.

— Значит, для тебя это был не просто секс?

Джонни улыбнулся.

— Разве ты чувствовала, что это был просто секс?

— Джонни, я была настолько поглощена собственными чувствами, в том числе чувством вины за то, что завлекла тебя, спровоцировала…

— Меган, я был там, где хотел быть. И делал то, что хотел. И после ничто не могло поколебать мою решимость вернуться и завоевать твое сердце.

— Как… в фильме? — спросила Меган, желая знать, не привнес ли он свои чувства к ней в сцены с вдовой.

— Я не думал, что ты когда-нибудь увидишь этот фильм. Когда я вернулся в Аризону на съемки, я переписал все сцены с вдовой. Я подумал, что она должна была считать, что ковбой слишком привязан к своему прошлому, поэтому он уйдет и не вернется. В моей голове все время была ты, Меган.

— Ковбой разрывался — между прошлым, своей миссией и нею, а я не хочу, чтобы ты между чем-нибудь разрывался и был вынужден отказываться от одного ради другого, Джонни.

— Да, чтобы жить дальше, ему надо было покончить с прошлым. И он покончил. Я испытывал то же самое. Сейчас во мне нет внутреннего конфликта, Меган, и я не сомневаюсь в том, чего хочу. — Он улыбнулся спокойной уверенной улыбкой. — Ты дала мне все, что мне нужно.

Свою любовь… Но он не произнес этого вслух. Свою безграничную любовь.

— Но мне ничего не нужно взамен, Джонни.

Что бы ты ни решил делать в будущем, что бы я ни говорила в прошлом, я люблю тебя.

— Меган, что тебя еще беспокоит?

— Дети из фильма. Ты сказал, что спроецировал эту ситуацию… с чего, Джонни?

Его глаза подернулись грустью.

— Когда ты ребенок, ты не можешь помешать взрослым делать то, что они делают, — тихо произнес он. — Я помню, Рик рассказывал нам с Митчем, что его отец постоянно избивал мать, пока не убил ее. Когда он подрос, то пытался вступиться за нее, тогда доставалось и ему. И я прекрасно понимал его — еще совсем маленьким я понял, что ребенку никогда не справиться с взрослым. Они слишком сильны, и у них есть ответы на все — откуда синяки и ссадины, переломы и ночное недержание…

— А что было самым худшим?

Джонни заколебался, не желая окончательно обнажать душу.

— Ты рассказал мне о Рике, Джонни, — решила не отступать Меган. — Но я хочу знать о тебе.

— Побои были не так страшны, — наконец заговорил Джонни. — Больше всего я боялся быть запертым в чулане. Один. В темноте и тесноте.

Днем, ночью… Я никогда не знал, как долго там просидел и не забыли ли обо мне. Нужно было сидеть очень тихо, иначе меня вытаскивали, били и снова засовывали туда.

— Мой бог, Джонни! Ничего удивительного, что ты сбежал, как только смог.

— Но теперь это все в далеком прошлом, — решительно сказал он. — Но в фильме… Смерть детей, рано оборвавшиеся жизни, которые еще толком и не начались… Мне не нужно было играть горе, отчаяние или жажду отомстить убийцам.

Но, как правильно сказал Рик, потом настало время оставить прошлое в прошлом и двигаться вперед. Но и забыть о таком нельзя, с этим нужно научиться жить.

— Забыть такое невозможно, — согласилась Меган. — Спасибо, что рассказал мне. Зная и понимая, что ты чувствуешь и думаешь, я смогу преодолеть пропасть. И я не хочу, чтобы еще когда-нибудь ты чувствовал себя одиноким, Джонни.

Он улыбнулся, когда она обвила его шею руками, и спросил с надеждой: