Святополк Окаянный - Александр Майборода

От торжества Гудим готов был лопнуть, и он с трудом себя сдерживал. У некоторых же окружающих горожан вообще губы от радости растянулись до ушей. Правда, это шло на пользу. Печенеги вместо изнеможенных плачущих горожан видели перед собой сытых и довольных людей.

Гудим небрежно проговорил: «Так в чем же дело? В колодце этого добра много, отчерпнем, прибудет еще. Можете взять хоть кадки кисельного раствора и сыты».

Гудим вновь раскатисто захохотал, затем предупредил:

— Только кадки нести будете сами.

— Кадки мы не донесем, — возразил старший из печенегов и попросил: — Налейте нам по горшку из каждого колодца.

Гудим, у которого сердце готово было выскочить из груди, приказал:

— Налейте им по большому горшку из каждого колодца. Пусть видят, что нам не жалко.

Глава 19

Старшим среди печенегов, ходивших в Белгород, был опытный воин Балха. Он многое видел и многое испытал, доказательством тому были многочисленные шрамы на лице, полученные в сражениях. Сражений было так много, что он им и счет потерял, — да и к чему их считать, когда вся жизнь сражение. Но увиденное в осажденном городе его чрезвычайно поразило. Как человеку практичному и циничному ему с трудом верилось в то, что он видел собственными глазами. Но бывает глаза и обманывают...

Но Балха не мучился над этим, потому что его задачей было только сообщить князьям то, что он видел собственными глазами и слышал собственными ушами. А решать, что правда, а что ложь, будут князья. Если князья пожелают, то они выслушают и других воинов, ходивших в город. И те в свою очередь расскажут о том, что они видели своими глазами и слышали своими ушами.

И чтобы его мнение не повлияло на других, Балха приказал своим товарищам под страхом смерти хранить молчание. Так они и приехали в лагерь с лицами восставших из ада мертвецов.

Оставив товарищей около входа в княжескую юрту, Балха приказал воинам, охранявшим юрту, следить за ними, и если кто попытается заговорить, того немедленно убить.

С гробовым выражением на лице, держа в руках горшки, он вошел в княжескую юрту и около входа опустился на колени.

Пол юрты устелен коврами. Напротив входа на подушке сидит хозяин — каган Куря. Он толст и могуч. Голова его брита до зеркального блеска. На нем халат из тонкого черного китайского шелка, с шитыми серебром и золотом драконами.

Полукругом у стены шатра сидят остальные князья — насупленные лица, жестокие глаза. Руки на рукоятках кривых мечей.

Увидев своего лазутчика, каган, вонзившись в него тяжелым, как меч, взглядом из-под нахмуренных бровей, толстой черной чертой прочертивших узкий лоб, степенно проговорил:

— Итак, что же ты видел, Балха? Когда город сдастся? Говори.

Он повел рукой, разрешая Балхе поднять голову.

Балха, все так же стоя на коленях, поднял голову и заявил:

— Я видел удивительную вещь, каган. Такое на свете еще никто не видел.

— Я все видел на этом свете, а потому меня невозможно удивить! — высокомерно процедил каган и приказал: — Рассказывай, что ты видел и слышал в городе. Говори правду.

После этого Балха в подробностях, стараясь не упустить мелочей, рассказал все, что он видел в городе.

По мере его рассказа у кагана и князей глаза-щелки округлялись в мутные шары.

Как только Балха закончил рассказ, каган вспыльчиво проговорил:

— Ты лжешь! Такого быть не может.

Кто-то из князей крикнул:

— Этого лжеца надо казнить!

От слов до дела дистанция вытянутой руки, — вот и воины, охранявшие вход, приготовились схватить лжеца, подтащить к горевшему костру и тут же отсечь неразумную голову.

Балха смерти не боялся, он не раз глядел ей в глаза, но он боялся позора, и если его сейчас казнят, то к его потомкам навечно приклеится срамное пятно лжецов.

Балха уронил лицо на ковер. Па ковре около входа виднелся мокрый след сапога. Балха догадался, что это его след. Жаркое дыхание от углей в очаге, посредине юрты, быстро съедало пятно. Балха загадал, что если увидит, как след исчез, то он будет жить.

— Я рассказываю только о том, что видел! — отважно поднял голову Балха. — Спросите других, что они видели.

Из его глаз струилась дерзость.

Балха говорил невероятные вещи, которым было невозможно верить. Каган знал Балху как смелого и честного воина. Он не мог быть изменником или лжецом. Его прямой и честный взгляд говорил о том, что он не лгал. Каган обвел тяжелым взглядом князей. Князья негодующе шептались. Каган поднял руку, и князья стихли.

Каган веско и рассудительно проговорил:

— Отрубить голову легко, да вот приставить назад ее невозможно. Балха хороший воин, ему приказано говорить то, что он видел собственными глазами. И он это делает, даже под страхом смерти. Я верю ему, — людям свойственно ошибаться. Но пусть охрана введет следующего. Послушаем, что расскажет он.

По знаку кагана в юрту втолкнули следующего из лазутчиков, побывавших в городе. Увидев стоявшего на коленях Балху, тот догадался, что происходит, и тут же рухнул на колени рядом с ним.

Каган проговорил:

— Теперь расскажи ты, что видел в городе.

Перепуганный до полусмерти печенег тем не менее почти слово в слово повторил рассказ Балхи.

Он еще не закончил рассказа, как каган, который уже убедился, что необыкновенное повествование предыдущего рассказчика подтверждается, перебил его:

— Где горшки с раствором и сытой?

Балха поднял голову:

— Позволь подать, каган? Они со мной.

— Давай скорее! — приказал каган, уже томившийся любопытством.

Балха приподнялся и почтительно поставил горшки перед ногами кагана. А сам встал на колено в готовности выполнить приказ своего властителя.

Каган опустил палец в один горшок. Осторожно облизнул палец. Затем опустил палец в другой горшок и снова коснулся его языком.

Некоторое время он молчал, затем спросил:

— Значит, из этого они варят кисель?

— Из этого! — подтвердил Балха. Он уже был уверен, что опасность для его жизни миновала, и, возможно, за столь необычное сообщение каган даже наградит его.

Каган процедил:

— Ну-ка, сейчас же сварите из этого кисель.

Один из воинов, охранявших юрту, подхватил горшки и вынес из юрты.

Каган прикрыл глаза, и так, в полном молчании, почти не шевелясь, все пребывали около часа. Затем воин доложил, что принесли сваренный кисель.

Каган открыл глаза и приказал:

— Несите сюда.

Горшок с киселем внесли в юрту, и каган, попробовав его, предложил пробовать и другим князьям.

Варево разлили в пиалы, и князья начали пить кисель. После этого завязался оживленный обмен мнениями.

— На таком киселе и в самом деле можно прожить десять лет, — говорили они.

Каган небрежно повел рукой.

— Балха может уйти.

Как только Балха вышел из юрты, лицо Кури обмякло, и стало видно, что он уже старый человек, мучимый множеством болезней. Он пережил своего опасного противника, славного и непобедимого русского князя Святослава, которого он убил, когда тот возвращался из очередного похода. И теперь сын Святослава правит в этой земле, и этот сын стал стариком, а он все еще правит степью. Он пролил море крови и из черепов своих врагов воздвиг курганы. Когда-то придет старуха смерть и за ним, ничто не вечно на земле. Но пока он еще жив, и он еще великий воин, и даже надменные греки платят ему дань. И жив он только потому, что мудрость опережает его действия. Поэтому пьет вино из черепа Святослава, обрамленного золотом и драгоценными камнями, а вместе с ней черпает силу великого воина.

Что делать будем? — спросил каган.

Князья начали говорить по очереди. Первый осторожно заявил:

— Если у них земля родит такой раствор, то нет смысла ждать, пока они ослабнут от голода.

Второй запальчиво возразил:

— Все-таки я не верю этому. Я такого раньше не видел.

Кто-то заметил:

— Бог послал на израильтян во время их странствования манну небесную. Так почему же он не может создать колодец, из которого сочится кисельный раствор и сыта пресладкая?

Завязался спор. Немного послушав, Куря сухо кашлянул. Все немедленно замолчали.

— Не имеет значения, имеется ли в этом городе чудесный колодец, — рассудительно проговорил Куря. — Важно только то, что наступила зима. Пастбища покрываются снегом, и скоро наш скот начнет голодать, так как не в силах вырыть из-под обильного снега корм. А потом и мы сами начнем голодать. А в городе бодрое настроение и охота обороняться. К тому же наши разведчики сообщают, что на подходе Владимир с большим войском. Он может ударить нам в спину.

Глава 20

Знающие о том, что произошло, горожане стояли на стенах, пока не стемнело. Векша слышал их разговоры. Многие сомневались, что придуманная девкой проделка пройдет.