Смерть из консервной банки - Дарья Калинина

— Будем надеяться, что все кошки, участвующие в этой операции, останутся живы.

Кошачьих воплей слышно не было. Похоже, все кошки с успехом провели бесящегося от злости пса, который теперь напрасно носился по поселку, оглашая окрестности громким лаем.

— А теперь самая важная часть операции. Смотрите, дым уже идет!

И в самом деле, дым валил из всех окон домика матушки Анны. Но самые густые клубы вырывались с той стороны, где находились окна Тани.

— Пожар! — не своим голосом заорал Кирилл, даже приседая от натуги. — Люди добрые! Горим!

Раздались звуки человеческих голосов. Поблизости проснулись те самые люди добрые, к которым взывал парень. Они сгрудились возле ворот, но попасть внутрь было не так-то просто. Катя уж позаботилась, чтобы никто не мог помешать их четверке закончить так удачно начатое дело.

Услышали вопли и обитатели домика. И самое главное, учуяли и увидели клубы дыма, которые курились над ними.

— Огонь! Спасайтесь! Сейчас крыша рухнет!

От таких воплей обитатели домика и вовсе струхнули. Они повыскакивали из дома кто в чем был. Но будучи людьми хозяйственными, они постарались спасти от огня хоть что-нибудь. И теперь каждый из «погорельцев» прижимал к груди самую ценную для него вещь. Матушка Анна держала в руках шкатулку, в которой у нее хранились документы и деньги. Молодой дьячок держал в одной руке новенькое священническое облачение, а в другой — серебряный крест своего отца.

Ну а Таня… Таня выскочила из дома, прижимая к груди икону. Икону в серебряном окладе, с которой укоризненно взирал на суетящихся вокруг него людей потемневший от времени лик святого.

Почти не сомневаясь в том, что они сейчас увидят, Кирилл с напарником отняли у визжащей и вырывающейся девушки икону и подали ее священнику.

— Взгляните-ка, отец Андрей.

Священник поднес икону к глазам, и лицо его озарилось тихим светом.

— Она! Братцы мои, она самая! Икона отца Тихона!

И отец Андрей упал на колени, ничуть не смущаясь, что полы его рясы упали прямо в грязь:

— Господи, благодарю тебя! Спасен! Теперь я спасен!

И осенив себя широким крестом, священник вскочил на ноги. Теперь взгляд его отяжелел и полыхал гневом.

— Татьяна! Да как же ты это?..

Вместо ответа девушка неожиданно укусила в щеку Кирилла, который ее держал. От неожиданности тот отпустил руку, и Таня кинулась бежать.

— Держи ее!

— Стой! Вернись!

Недоумевающий Кирилл, держась руками за щеку, повернул обратно.

— Почему?

— Пусть бежит. Тут ей все равно остаться было бы невозможно. Пусть убегает из поселка. Сейчас нам надо разобраться с ними.

И отец Андрей вперил строгий взгляд в матушку Анну и ее сына:

— Вы знали?

И так страшен и грозен он был в этот момент, что солгать те не смогли. Плача и сваливая вину друг на друга, мать и сын признались, что не только знали о поступке Татьяны, но также надеялись получить свои дивиденды, если бы задуманный ею план дошел до своего завершения.

— Сергей получил бы ваше место. Я при сыне. Переехали бы в ваш домик. А вы с Танюшей — к ее батюшке. У того-то и приход больше, и паства побогаче. Куда здешним обитателям! Всем бы хорошо было, и чего вы, отец Андрей, кочевряжились? Чем вам Таня не невеста?

— Невеста, которая способна на такое? Благодарю покорно.

— Нормальная девушка. Вышла бы за вас замуж, была бы вам примерной женой. А так что… Извелась прямо девка. Что вы, честное слово, только о себе и думаете. А еще священник!

Но отец Андрей уже не слушал слов своей помощницы, теперь уже, разумеется, бывшей. Он удалялся прочь. И полы его рясы вновь развевались за ним, словно крылья невиданной черной птицы.

Глава 11

На следующее утро в Дубочках только и разговоров было, что о случившемся ночью в доме матушки Анны пожаре. Никто не удивился, что женщина сложила свои вещички и вместе с сыном покинула поселок. Люди не понимали, что это навсегда, и полагали, что женщина всего лишь решила немного сменить обстановку, забыть о страшной ночи, которую ей довелось пережить.

Василий Петрович и остальные участники ночных событий решили, что жителям не нужно знать всей правды. Так будет лучше для всех. Совсем ни к чему людям знать, что за человек была матушка Анна и какой план вынашивала она в своей груди.

Но слухи — это такая вещь, что, если в одном месте вылезут, обязательно расползутся и размножатся. Вот и люди каким-то образом прознали, что украденная в храме икона прошлой ночью была чудесным образом обретена их священником во время пожара в доме его помощницы. А самой матушке Анне, ее племяннице и сыну после такого чуда, которому они сами стали свидетелями, пришла охота отправиться на богомолье, в само Дивеево. И пойдут они туда пешком, как когда-то ходили паломники в прежние времена. Одного только не знали люди, что матушка Анна идет не благодарить, а каяться.

— Но это уже детали, — так выразился Василий Петрович, когда ему доложили о результатах запущенной информационной «утки».

— А ты, Катя, — молодец!

Катя и сама была довольна тем, как прошла операция. Конечно, она рассчитывала, что им улыбнется удача, но не надеялась, что все пройдет настолько гладко. Впору было и впрямь уверовать в чудесное заступничество свыше.

Отец Андрей оказался человеком дела. Утром он первым делом доставил икону ее законному владельцу, повинился перед тем, что плохо стерег дорогую вещь, и был прощен отцом Тихоном, который уже знал о случившемся ночью в Дубочках.

— Новых помощников выбери себе сам, — сказал он подчиненному. — Навязывать от себя кого-либо более не стану. Когда выберешь, привезешь ко мне. Благословлю.

С этим поручением Андрей и вернулся в Дубочки. И сразу же разыскал Катю.

— Долг платежом красен. Ты мне помогла, я тебе безмерно благодарен. Теперь говори, что я могу для тебя сделать?

— Помоги мне найти Матвея.

— Кого?

— Человека, которого Гаврила нанял для помощи по дому и ухода за шиншиллами.

— Зачем он тебе?

Катя объяснила:

— У меня есть такое чувство, что этот человек прячется у нас в доме.

— У вас?

— И более того, мне кажется, что он находился у нас в доме, когда погиб Гаврила. Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что он там был. И он же находился в доме или где-то поблизости, когда убили Лиду.

— С чего ты взяла, что он до сих пор там? Может быть, он давно уехал из Дубочков! И…

Отец Андрей внезапно замер, словно пораженный какой-то мыслью, а потом спросил:

— Погоди, как, ты сказала, зовут этого человека? Матвей?

— Да. А в чем дело?

— Видишь ли, забавное совпадение…

Вид у священника был озадаченный.

— Помнишь, я тебе говорил про своего друга, который ко мне приезжал?

— Тот, который наркоман?

— Прошу тебя, не называй его так.

— Хорошо. Ну а что ты хотел мне про него еще рассказать?

— Дело в том, что его тоже зовут Матвей.

— Ого!

— Забавное совпадение, да?

Катя медленно покачала головой:

— Думаю, что это не совпадение. Это он и есть, твой друг!

— Но он уехал из Дубочков!

— Ты видел, как он садился на поезд? Провожал его до станции?

— Нет, он сказал, что отлично доберется до станции и сам. Это и впрямь сделать совсем нетрудно. От Дубочков и до станции ходят автобусы. Спасибо Василию Петровичу. И также на дороге всегда полно попуток.

— А Гаврила мне сказал, что нанял человека, который помогает ему ухаживать за шиншиллами, как раз среди отъезжающих из Дубочков. И это по времени совпало день в день с отъездом твоего друга.

— Очень интересно, — задумался Андрей. — Может, совпадение?

— Матвей — не такое уж распространенное имя. Вряд ли одновременно из Дубочков уезжало сразу два Матвея.

— А как ваш Матвей выглядел?

— В том-то и дело, что я этого не знаю, — развела руками Катя. — К сожалению, я ни разу не видела его.

— Но если ты его даже не видела, с чего взяла, что он вообще был? Мало ли, что там сказал твой муж. Ты меня прости, но мне кажется, он не был таким уж правдивым с тобой.

— Это так. Только я и сама замечала следы присутствия в доме постороннего человека. Одежда там грязная в прихожей валялась. Причем одежда явно чужая и мужская. Обувь, но чужого размера. Потом, некоторые бытовые мелочи. К примеру, каким бы там ни был мой муж, но чашки он бы никогда не поставил сохнуть к столовым приборам. И тарелки у нас стояли строго по росту, а тут вдруг вразнобой оказались. Ну и продукты исчезали. Конечно, их мог подъедать Гаврила, пока был живой, но некоторые вещи, например рыбные консервы, он бы есть ни за что не стал. Я их любила, а он терпеть не мог рыбу. А твой Матвей любит рыбу?

Священник кивнул головой.

— И ты считаешь, что Матвей жил все это время у вас в доме? — задумчиво произнес он затем. — Но почему он от тебя прятался?