Психология личности - Дж.Д. КапрараСервон

Вытеснение и вытесняющий стиль копинг-поведения

Клинические данные. Случаи из клинической практики, которые изначально служили основной базой данных для психоаналитической теории, — привлекательное, но не вполне убедительное доказательство существования психологических защит. Когда клиент сообщает, что вспомнил некий травматичный эпизод, который якобы давно был стерт из памяти, это действительно может оказаться восстановлением вытесненного материала. Могут существовать и другие объяснения. Вполне вероятно, что клиент преодолел всего лишь нормальные затруднения, связанные с воспоминанием давно прошедшего, а не неосознанный мотив к вытеснению. То, что редко вспоминается, обладает слабой ассоциативной силой. Для воспроизведения подобного материала может потребоваться продолжительное напряженное сосредоточение, которое делает возможным ситуация психотерапии.

В отличие от обыкновенной информации вытесненные травматичные воспоминания вызывают эмоциональное возбуждение. Однако из наличия эмоционального возбуждения не следует, что трудность воспоминания была обусловлена мотивом избегания неприятных эмоций. При воспоминании могут задействоваться «холодные» мнемические процессы. Эмоциональную реакцию могут вызывать размышления о прошлой травме уже после ее воспоминания.

Фрейд признавал эту трудность в интерпретации. Его выводы о вытеснении основывались не только на неспособности клиентов что-либо вспомнить, но и на их тенденции сопротивляться продолжению психотерапии, когда соответствующие события уже были восстановлены в памяти. Это сопротивление, по мнению Фрейда, свидетельствует о том, что клиент стремится защититься от неосознаваемого материала, в частности от конфликта между желаниями, представленными в бессознательном, и требованиями реальности. Однако даже интересные клинические отчеты о сопротивлении и вытеснении служат недостаточно убедительным доказательством того, что произошло вытеснение. Клинические отчеты имеют три недостатка, затрудняющих интерпретацию. Во-первых, часто бывает неясно, сопротивляется клиент осознанию материала или тому, чтобы о нем узнал психотерапевт. Информация могла быть прежде осознанной, но слишком травматичной или нелицеприятной, чтобы ей делиться с кем бы то ни было (Erdelyi, 1985). Исследования с использованием метода распознания сигналов свидетельствуют о том, что многие случаи восстановления вытесненных воспоминаний в действительности связаны с тем, что клиент все-таки решается сообщить психотерапевту о том, что и прежде им осознавалось (Erdelyi, 1985).

Вторая проблема заключается в трудности различения истинных и ложных воспоминаний. Вполне может быть, что клиент не вспоминает давно забытые события, а создает мысленные образы, которые лишь кажутся воспоминаниями о реальных событиях. Вероятность этого повышается в связи с исследовательскими данными о том, что ложные воспоминания могут порождаться простыми социальными сигналами, которые указывают человеку на то, что какой-то эпизод произошел в его жизни в далеком прошлом (Loftus, 2000). Третий и, вероятно, наиболее очевидный недостаток заключается в том, что данные о клинических случаях в значительной степени зависят от субъективных интерпретаций клинициста. Клинические случаи, как правило, не позволяют получить объективную информацию о том, как работает тот или иной механизм защиты. Хотя механизмы защиты следует понимать как гипотетические конструкты, о функционировании которых можно судить лишь по косвенным проявлениям (Smith & Hentschel, 1993), чтобы убедить скептика в том, что мы имеем дело с защитой (а не просто с забыванием, установкой или ложными воспоминаниями), необходимы какие-то объективные показатели.

Осознавая эти трудности, психологи начиная с Юнга (Jung, 1918) пытаются получить экспериментальные доказательства наличия вытеснения и других механизмов защиты. Знакомясь с их работами, читатель должен помнить, что лабораторные данные и традиционные психоаналитические формулировки слабо связаны. Психоанализ направлен на раскрытие глубоко запрятанных эмоциональных переживаний, имеющих огромное личностное значение. Лабораторные же исследования — это краткие встречи, во время которых подобные переживания раскрыть невозможно. Таким образом, любые неудачные попытки выявить защитные процессы в лабораторных условиях могут отражать недостатки лабораторного метода. И наоборот, положительные результаты, полученные в лаборатории, могут не иметь никакого отношения к подтверждению правомочности традиционных психоаналитических объяснений.

Лабораторные данные. На протяжении большей части этого века лабораторные данные, подтверждающие существование вытеснения, были неубедительными. Перспективные исследования обладали множеством методологических погрешностей. Холмс (Holmes, 1974) проанализировал эти недостатки в своем обзоре исследований, направленных на изучение памяти и угрозы эго. Он обнаружил, что существуют другие процессы помимо вызываемого угрозой вытеснения, которые могут объяснить полученные результаты. Угроза эго может нарушить мнемические процессы не посредством вытеснения, а функционируя как отвлекающий фактор. Сравнительно более медленное реагирование на угрожающий материал при использовании заданий на словесные ассоциации может отражать сравнительно более слабую ассоциативную силу слов, угрожающих эго (Holmes, 1974). В свете этих противоречивых результатов Холмс делает вывод о том, что «не существует никаких данных, подтверждающих... теорию вытеснения» (Holmes, 1974, р. 649).

За последнюю четверть века ситуация изменилась. «Вытеснение вернулось» (Egloff & Krohne, 1996, p. 1318). В лабораторных исследованиях с высоким уровнем контроля было обнаружено, что психический опыт человека действительно подвержен влиянию материала, изгнанного из сферы сознания с целью сохранения Я-образа. Фактически результаты исследований указывают на то, что переживания некоторых людей подвержены подобному влиянию. Выводы исследователей не совсем соответствуют традиционной психоаналитической теории, согласно которой у всех людей можно обнаружить ту или иную степень вытеснения вследствие действия универсальных психических механизмов и психического опыта. Многие современные исследователи сосредоточиваются на подгруппе лиц, особенно склонных к вытеснению угрожающего материала или демонстрированию «вытесняющего стиля копинг-поведения».

Индивидуальные различия и вытесняющий стиль копинг-поведения. Люди по-разному справляются с тревогой. Кто-то обдумывает собственные чувства и открыто обсуждает свои переживания с другими людьми. Кто-то не признается в своей тревоге даже себе самому. Поскольку подавленные мысли могут периодически возвращаться в сферу сознания и создавать эмоциональный дистресс (Wegner & Wenzlaff, 1996), те, кто пытается вытеснить провоцирующие тревогу мысли, в конечном счете повышают психологический и физический дистресс (Davidson & Pennenbaker, 1996).

Персонологи пытаются оценить индивидуальные различия в сензитизации/склонности к вытеснению. Одна из стратегий — измерить уровень испытываемой человеком тревоги с помощью самоотчетов (например, Byrne, 1964). Можно считать, что люди (если руководствоваться их отчетами) не испытывающие особой тревоги и не беспокоящиеся по поводу повседневных стрессов, вытесняют негативные эмоции. Хотя стратегия прямой оценки вытеснения/сензитизации и имеет некоторые плюсы, ей свойствен также один важный недостаток. Самоотчеты о вытеснении/сензитизации ничем психометрически не отличаются от самоотчетов о тревожности или нейротизме (Abbott, 1972). Люди, имеющие высокие показатели по шкале вытеснения, могут вытеснять тревожные мысли, а могут просто редко испытывать тревогу в повседневной жизни.

Вайнбергер, Шварц и Дэвидсон (Weinberger, Schwartz, & Davidson, 1979) предлагают альтернативную схему выявления лиц, постоянно вытесняющих стрессовые эмоциональные переживания. Для отграничения тенденции к вытеснению от низкого уровня тревоги они использовали как методики оценки тревоги (Bendig, 1956; Taylor, 1953), так и Шкалу социальной желательности (Social Desirability Scale, Crowne & Marlowe, 1964), с помощью которой оценивается тенденция к защитному реагированию на угрозу Я-образу. Люди, имевшие низкий показатель тревоги по данным самоотчетов и не демонстрировавшие тенденции к защите по Шкале социальной желательности, были сочтены не тревожными. Вместе с тем лица с такими же показателями тревоги по данным самоотчетов, но более высокими показателями по Шкале социальной желательности рассматривались как склонные к вытеснению. Наконец, группа лиц с высокими показателями тревоги состояла из тех, кто счел себя тревожным и не был склонен к защитным реакциям. Эти три группы выполняли экспериментальные задания, направленные на выявление расхождения между сознательно контролируемыми и неконтролируемыми показателями тревоги. Они выполняли задание на ассоциации, завершая незаконченные предложения нейтрального, агрессивного и сексуального характера. При этом регистрировались быстрота завершения фраз и уровень автономного возбуждения во время выполнения задания. Вайнбергер с соавторами (Weinberger et al., 1979) обнаружили, что люди, склонные к вытеснению, и люди, имеющие низкий уровень тревожности — группы с одинаковыми показателями тревоги по данным самоотчетов, — значительно различались по уровню тревожного возбуждения при выполнении задания. У лиц, склонных к вытеснению, отмечался более высокий уровень автономного возбуждения, чем в других группах; кроме того, они дольше остальных выполняли задание по завершению незаконченных предложений. Описывая себя спокойными, лица, склонные к вытеснению, оказались особенно склонными к тревоге в ситуации угрозы.