Волшебник на войне - Кристофер Сташеф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— В отваге обычных людей, — отвечал Гар. — Вы видели вчерашнее представление?
— С великаном Гаргантюа? А как же! Смелая сказка, надо сказать!
— Действительно смелая, — согласился Гар. — Так вот, где были рыцарь или лорд, когда объявился великан?
Народ снова притих, соображая. Кое-кто начал неуверенно оглядываться по сторонам.
— И то правда. — На этот раз заговорил не ворчун, но купец с сединой на висках. — Рыцаря и вовсе не было, верно ведь?
— По пьесе он требовался, но игравший его актер заболел, — сказал Гар. — И что, вам его не хватало?
Глаза у купца так и вспыхнули.
— Ни капельки!
— И мне тоже, — нахмурившись, признался один из ворчунов.
Колл как-то не решил, хочется ли ему слушать дальше.
— Вот так вот в пьесах всегда, — продолжал Гар. — Когда вы видите рыцарей и лордов — это всегда к войне.
— Только ли в пьесах? — спросил другой, по виду из подмастерьев; вид у него сделался сердитый.
Впрочем, очередь двинулась вперед, так что отвечать Гару уже не пришлось. Вместо этого он не без интереса повернулся к следующей кучке ворчунов, которые жаловались на то, что им плохо видно.
— Зато господам хорошо, — заметил Гар. Колл сунул поводья, которые держал в руках, конюшенному мальчишке, а сам пошел во двор посмотреть, как там дела у Дирка. Он надеялся, что с Гаром не случится ничего плохого, но слова великана разбудили в нем разом злость и надежду. Он решил, что на сегодня с него работы хватит.
Он нашел Дирка очень быстро — и тут же пожалел об этом. Тот беседовал с компанией наемных работников и подмастерьев.
— В каждой ячейке всего три человека, — говорил он. — Все верно, человека: женщины могут передавать вести не хуже мужчин. Однако каждый знает кого-нибудь из другой ячейки, и все внутри ячейки, конечно же, знают друг друга.
— Выходит, никто не знает больше четырех людей? — спросил один из работников. Дирк кивнул:
— Верно. Троих из своей ячейки и еще одного из другой.
— Значит, если надо пустить какую весть, достаточно сказать ее всего одной ячейке. — Работник просиял от удовольствия. — Каждый из троих передает ее кому-то из другой ячейки, так что об этом известно уже четырем ячейкам! А потом каждый из трех новых ячеек передает другим — и тогда новость знают уже... сколько это... четырнадцать ячеек!
— И так далее, и так далее — так что всего за день или чуть больше об этом знают уже все, — кивнул Дирк. — Таким образом, тот, кто планирует операцию, уверен в том...
Колл поспешил прочь, так и не узнав о том, что такое эта «операция». Он почти дрожал от волнения, а ведь ему предстояло вытерпеть еще все представление. Неужели Гар с Дирком и правда затеяли это? Сбросить господ, положить конец войнам? Или по крайней мере укоротить знать, чтобы и она подчинялась хоть каким-то законам?
— Обыкновенно публика ведет себя куда развязнее.
— А? — Колл поднял взгляд и обнаружил, что ноги принесли его к мастеру Андрову. Старший актер махнул рукой в сторону собравшейся публики.
— Никогда еще не видел, чтобы публика только смеялась, болтала... ну, разве что, изредка огрызок яблока на сцену кинут! Обыкновенно в зале всегда кто-то ссорится, кто-то дерется, женщины визжат, если к ним пристают с непочтительными предложениями. — Он восхищенно тряхнул седой головой. — Твои господа воистину обладают волшебным даром успокаивать толпу, дружище Колл.
— И то верно, волшебным, — согласился Колл. Правда, сам он не был слишком уверен в том, что это можно было назвать словом «успокаивать». Ну, на время представления, может, и так, но его не оставляло ощущение того, что впоследствии это спокойствие может аукнуться очень даже громко.
По окончании представления Гар с Дирком устроились недалеко от сцены — не слишком близко, чтобы слышать разговор Андрова с хозяином постоялого двора, деливших выручку за сегодняшнее представление, но так, чтобы оставаться на виду у Эотина на случай, если тому вдруг вздумается изменить условия соглашения. Колл стоял рядом с ними, исходя досадой. Надо же, как раз когда он мог задать им с дюжину вопросов по поводу сегодняшних разговоров, когда он готов был выполнить любое их приказание, даже если от него потребовалось бы набить морду и заковать в цепи самого эрла Инсола, — как раз теперь рыцари не желали говорить ни о чем, кроме представления и исполнителей!
— Им не откажешь в энтузиазме, — настаивал Дирк.
— О да, чего-чего, а энтузиазма у них в избытке! — согласился Гар. — Конечно, подача образа, скажем так, несколько прямолинейна, а характеры словно плотником вырублены — зато исполняют все это они с душой.
Дирк пожал плечами.
— Им необходимо, чтобы голоса их были слышны у дальней стены, а жесты — ясны людям, находящимся в сотне футов и на два этажа выше их. Еще бы им не склоняться к гротеску!
— Ну да, нюансы характера... — начал Гар.
— Останутся незамеченными всеми, кто не сидит в первом ряду. Но, конечно, им могло бы помочь, если бы они придерживались изначального сценария...
Гар пожал плечами и негромко усмехнулся.
— Если бы они придерживались изначального сценария, все было бы совсем по-другому.
— Еще бы, — улыбнулся Дирк. — Но, поскольку сценария у них нет, а единственный повод играть — это возможность заработать несколько пенни, тебе придется судить их не по яркости воплощения сценического образа, а по тому, умеют ли они устроить развлекательное зрелище.
— Что сами они, разумеется, будут отрицать, — вздохнул Гар. — Неужели Оливье, Ивенс или Гилгуд выросли из такого вот примитива?
— Ты забыл Шекспира и Мольера.
— Нет, это они забыли. Ты же — видишь, как это все произошло: книги с пьесами утеряны, сервам запретили учиться читать, но артисты передавали тексты устно, от поколения к поколению. Сами строки давно забыты, но сюжет они еще помнят — поэтому их потомки выходят на подмостки и говорят роли, как сложится.
— Интересно еще, как это первые колонисты вообще позволили некоторым сервам играть на сцене? — заметил Дирк.
Гар пожал плечами.
— А чем еще заняться вечерами?
В том, что касалось последнего вопроса, Колл мог бы предложить несколько возможных ответов, и уж любой из них был, пожалуй, разумнее того, о чем говорили рыцари. Судя по всему, Дирку тоже пришло в голову нечто подобное, поскольку он одарил Гара медленной улыбкой.
— Я вижу, что ты имеешь в виду, — произнес он. — Время от времени для разнообразия можно и спектакль посмотреть, верно?
— Очень даже можно, — кивнул Гар. — Но только от большого безделья. Все-таки эти одичавшие аристократы не из тех, кто слишком уж заботится о процветании искусств.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});