Избранные труды. Том 3. Уголовная политология. Сравнительное и международное право - Альфред Жалинский

Открытое насилие хулигана, разбойника, убийцы, рэкетира очевидно для всего общества. Но существуют и другие виды не менее опасного насилия, представляющие собой крайнее проявление административно-командной системы. Сегодня они не отражены в уголовном законе. Это положение, на мой взгляд, необходимо изменить.

О детерминантах преступного насилия. Преступное насилие в изложенном понимании должно рассматриваться как элемент и разновидность отношений насилия в данном обществе. Оно представляет собой опосредованное отражение социальных условий и образа жизни. Причем на состояние, структуру и динамику преступного насилия воздействуют, по-видимому, на первый взгляд отдаленные факторы, возможно, в первую очередь включающие экономические отношения производства и распределения материальных благ. В этом смысле общество ответственно за состояние преступного насилия.

Для научного осознания природы и закономерностей преступного насилия, а также для принятия необходимых управленческих решений необходимо прежде всего определить структуру и реальное состояние процесса его детерминации. В то же время целесообразно выявить и осознать наблюдаемые и проверяемые индикаторы криминогенных процессов в данной сфере. Это более поверхностный подход, но он приносит наиболее наглядные результаты.

В рамках первого подхода нужно прежде всего исследовать источники детерминации и причинного воздействия. К ним, в частности, следует отнести противоречия между интересами различных социальных групп и индивидов, между исторически закрепленными позициями и установками в различных сферах (экономика, быт, национальные отношения, религиозная практика, искусство и т. д.). Известно, что любое противоречие таит в себе возможность его реального либо иллюзорного преодоления (попытки преодоления) насильственными средствами. Характер этих возможностей должен быть исследован методами криминологии, социологии, психологии, других наук. Причем может быть дана предметная эмпирическая характеристика источников детерминации насильственной преступности. Это данные о деятельности людей в различных областях, о характере общественных отношений, межличностного общения, о степени напряженности, интенсивности существующих конфликтов, о разнообразии целей, о степени нормативной (правовой и противоправной) конформности и т. д. Можно неоднократно проиллюстрировать выдвинутые положения. На индивидуальном уровне столкновение интересов различных групп расхитителей влечет порой попытку совершения убийств; сведения счетов (разборы), происходящие с помощью насилия, сопровождают мошенничество, квартирные кражи; на социальном уровне от расхождения интересов в производстве и распределении материальных благ недалеко до попытки насильственного его преодоления. Но противоречия таят в себе лишь возможность насилия, как и возможность позитивного развития.

Детерминация преступного насилия, по-видимому, усиливается за счет закрепленных в сознании, поведении, образе жизни и действующих (как позитивно, так и негативно) способов защиты гражданами своих интересов, преодоления противоречий между ними. В обществе могут закрепиться такие способы преодоления противоречий (нередко одобряемые), которые не соответствуют его высшим интересам. Здесь должны обратить на себя внимание авторитарные взгляды, обычаи и традиции в официальных и неофициальных структурах, в частности характер уголовной репрессии, порядок разрешения дел, касающихся граждан, а также приемы школьного воспитания, нормы и стереотипы поведения в семье, структура семейных отношений, неформальное взаимодействие.

Проведенные в ряде регионов страны исследования выявляют распространенность конфликтных вариантов поведения, склонности к навязыванию вкусов, мнений. Те же результаты дает использование контент-анализа прессы. Склонность к насильственному решению проблем, конфликтный подход к интересам третьих лиц довольно часто проявляют юристы и остальные граждане. Особенно четко прослеживается ригоризм по отношению к уголовному закону и практике его применения.

Существенное внимание должны привлечь причиняющие (детерминирующие) связи и каналы их воздействия на сознание и поведение. Связи детерминации реализуются передачей энергии, информации, материальных воздействий. Источник детерминации – противоречие между людьми, возникая, в принципе порождает необходимость его разрешения и веер вариантов – от возможности пренебречь своими интересами до крайних форм их обеспечения. Но процесс детерминации, проявляясь через принимаемые правовые нормы и социально значимые оценки допустимости или недопустимости, полезности или опасности насилия, через принимаемые формальные и неформальные решения, поведенческие акты, различную информацию, изменение статусов, личностные контакты, меняет возможности выбора разрешающих противоречие вариантов поведения.

Складывающиеся в процессе детерминации отношения определяют для общества, группы, индивида реальные способы защиты своих интересов. Чем шире развито насилие в обществе, чем более распространены оправдывающие его нормы, чем меньше возможности правомерно защитить свой интерес и сохранить свой статус при отказе от интереса, тем, следовательно, активнее действуют детерминирующие насилие факторы, интенсивнее передается криминогенное воздействие. Наоборот, чем более развиты согласование воль и интересов, социальный контроль, тем более позитивный характер носят общие процессы социализации групп и индивидов, тем менее интенсивным оказывается криминогенное воздействие источников детерминации насилия.

В результате в обществе, в отдельных сферах социальной жизни возникают промежуточные криминогенные или позитивно регулирующие образования, соответственно усиливающие либо тормозящие процесс детерминации насильственной преступности. Первые выражаются в усилении и иногда господстве взглядов, оправдывающих насилие, правовых норм, облегчающих либо разрешающих насильственное поведение, стереотипов поведения, институтов управления, широко использующих правомерное или неправомерное насилие, и т. д.

Постепенно и на отдельных участках, в отдельных сферах, опираясь на возникший криминогенный эффект, детерминирующие воздействия усиливаются, становятся господствующими и перерастают в причиняющие криминогенные связи, ограничивая веер возможных решений, направляя общество, группу и личность к выбору способа поведения, связанного с насилием или заключающегося в нем.

С этих позиций о причинах преступного насилия, насильственной преступности и насильственных преступлений можно говорить тогда, когда на фоне потребности разрешения жизненно важных конфликтов складываются реальные возможности их разрешения или снятия с помощью насилия; когда возникает система взглядов и норм, так или иначе оправдывающих такое поведение, поддерживающих его. Эти взгляды и нормы становятся господствующими в определенных референтных группах населения или применительно к отдельным видам поведения. Правомерное ненасильственное поведение становится более трудным и «невыгодным» для субъекта, чем неправомерное насильственное; готовность к насилию делается постоянной и целенаправленной для некоторых групп людей и в некоторых типовых ситуациях.

Эти причины насилия существуют в обществе и на вероятностном уровне определяют принятие решения о преступном поведении[54], опредмечиваются в актах насильственного поведения, число и социальное значение которых опосредовано силой причин, их интенсивностью, криминогенным потенциалом.

Изложенные соображения, по-видимому, должны обсуждаться, насыщаться фактическим материалом, корректироваться и дополняться. Некоторые проблемы при этом чрезвычайно актуальны. Так, на мой взгляд, сейчас нужно провести ряд исследований, посвященных влиянию на насильственную преступность исторических традиций и социальной памяти, связи преступности с содержанием и интенсивностью репрессии, ее зависимости от социального статуса группы и личности. Думается, именно путем анализа реального социального статуса подростков, поля их возможностей, влияния авторитарной атмосферы можно объяснить и вспышки массового насилия в молодежной среде («казанский» и иные феномены), рост готовности к конфликтам самых различных социальных групп, усиление инструментальной жестокости при совершении имущественных преступлений и многие другие тревожащие общество тенденции.

Второй подход к детерминации преступного насилия, в сущности развивающий первый, связан с поиском индикаторов состояния этого явления. Общество должно иметь средства постоянного контроля за состоянием преступного насилия и насильственной преступности. Этот подход учитывает, что некоторые показатели способны отражать распространенность и интенсивность криминогенной детерминации, ее причиняющий потенциал, не раскрывая или необязательно раскрывая его природу. К таким индикаторам можно, в частности, отнести уровень конфликтности отношений; реальное состояние судебных и иных гарантий охраны собственных интересов как элемент социальной защищенности; возможности реального доступа к социальным благам и ценностям, декларируемым как всеобщие; степень интенсивности авторитарных приемов социального регулирования; преобладание тех или иных нравственно-этических и правовых норм, формирующих отношение к насилию; вооруженность населения; раскрываемость преступлений и т. д.