С архимагом в голове. Том 1 и 2 - Макс Крынов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако я и сам не уверен, что моя крыша в порядке. Слишком странные видения меня посещали после впитывания дымки.
А еще аристо стали заниматься показанными мной упражнениями на растяжку отдельно.
— Никуда они от тебя не денутся, — проворчал Апелиус в ответ на мои опасения по поводу аристо, — В тебя вложено слишком много времени и средств, а эти люди не привыкли разбрасываться ресурсами, их учат совершенно иному. Максимум, аристо станут осторожнее в общении и все.
— Надеюсь, я смогу исправиться в их глазах. Мне не хочется терять хорошие отношения с полезными людьми.
— Будь готов: они запомнят твой поступок и учтут, что ты можешь вести себя как хладнокровный мясник. Аристократы — это люди, которые помнят все: кто у кого украл монеты, кому плюнул в суп целую вечность назад. Более того: они дружат родами из-за давних соглашений и ненавидят друг друга веками из-за старых обидок. Поменяется мораль, а причина ссоры станет смешной или нелепой, но аристо, чей клан, дом или семья не дружат с твоими, не забудет, как несколько веков назад твои предки обошлись с его предками. Хотя ты общаешься с подростками, пластилиновыми личностями с хрупким внутренним мирком, но и они могли нахвататься замашек от родителей. Но не переживай, они от тебя не отвернутся — ты принял в подарок от Эрама меч, теперь ты связан с ним, и убийство никому не нужного неофита из школы соперников далеко не повод для значительного дистанцирования. Кстати, насчет меча: я все никак не пойму твой нынешний статус у этой группы. Ты не слуга, не вассал — процедура принятия в вассалы должна быть немного иной, да и виконт вел бы себя иначе по отношению к тебе, но ты как минимум должник.
Значит, старик считает подростков, а значит, и меня пластилиновыми личностями. Как бы в самом деле под давлением архимага не стать таким.
В общем, в лагере теперь меня избегала добрая часть неофитов. Мне не было никакого дела до сменившейся репутации, все эти подростки разъедутся по школам, но были и минусы: теперь я привлекал внимание. Если раньше моя маленькая фигурка в потрепанных одеждах сливалась с кустами и прочими деталями пейзажа, и до нее никому не было дела, то после битвы с тремя здоровяками и хладнокровного, спокойного убийства четвертого, при виде меня подростки напрягались. Я не мог собирать слухи, как прежде, и не мог общаться с кем захочу. Я не стал изгоем, но меня сторонились.
Если между нашими школами устроят соревнования, мне придется несладко, потому что я теперь знаменит. Против меня будут объединяться команды. Дьявол…
Ларра — единственная, кто никак не изменил отношения ко мне. Девушка никак не отреагировала на убийство Пауля, не попыталась разорвать договоренности со мной или пересмотреть их. Ларра внимательно осматривала каждое растение, что я приносил, а потом говорила мне, что именно я, дурак, в этот раз испортил. Раньше я считал, что высмотреть полезное растение, сорвать и принести его — это все, что нужно. После краткого пояснения от Ларры, я узнал, что некоторые растения перестают быть ценными после повреждения. Теперь же мы перешли к следующему этапу обучения.
— Смотри, — указала она на стебель цвет-травы, — Ты срезал его у самой земли, даже зацепил край корешка. Стебель очень полезный, его используют с приготовлении заживляющих мазей, восстанавливающих напитков, но вот корень этого растения фильтрует опасные для человека вещества, из-за чего ужасно ядовит. Ты можешь заодно и выкопать корень для приготовления яда, но сперва правильно обрежь стебель цвет-травы. Вывод: растение испорчено. Попытайся ты изготовить мазь или настойку на его основе, в лучшем случае — отравишь клиента, в худшем — используешь мазь на себе и умрешь от яда.
Небрежный взмах руки — и стебель летит в пыль.
Я учился. Я запоминал правила добычи растения, сушки, хранения. После каждой лекции девушки я собирал растения с учетом старых ошибок и слушал лекцию о новых.
— Она — кладезь знаний о травничестве, — С азартом шептал Апелиус, — Ты еще не думал о гареме? Она туда идеально впишется!
— Гарем? — недоуменно переспросил я. Ни моя память, ни воспоминания Нильяма ничего о гареме не знали.
— Только не говори, что не хочешь, — заговорчески произнес архимаг, — Об этом ведь все парнишки твоего возраста мечтают!
— Да о чем — об этом?!
— О гареме. Это когда рядом с тобой много влюбленных женщин, и все смотрят тебе в рот, ловят каждое слово, спорят между собой за твое внимание и соревнуются в том, чтобы доставить тебе максимум удовольствия.
Я нарисовал себе вышеописанную картину, и логически ее продолжил: когда женщины в очередной раз перессорятся, одна дождется ночи, перережет спящему мне глотку и уйдет в рассвет. Гордая и свободная.
От закономерного финала меня передернуло.
— Гарема у меня точно не будет, — отрезал я, ежась от предостерегающего холодка, ползущего по спине.
— Может тогда хотя бы пару с ней составишь? — не унимался архимаг, — Ненадолго, пока не узнаешь все о растениях и не научишься готовить мази, крема, настойки и притирания. Если ученики школ могут переписываться между собой, ты можешь заставить девчонку слать тебе письма с рецептами и инструкциями…
Я отмахнулся. Апелиус угнездился в моей голове больше месяца назад, но я до сих пор не мог понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно. Тон ничего не раскрывал: плюс мысленного диалога в том, что он не отражает ни реальных чувств, ни возраста, ни пола. Я мог произносить слова каким угодно голосом и интонацией, как и архимаг.
Император трех планет может быть умершей магиней из этого мира, душу которой поймал при ритуале Филис. А возможно, Апелиус на самом деле карлик — ученый, который провел всю жизнь в поисках тайных истин, но был лишен магического дара, поэтому не осведомлен о магии этого мира. В действительности архимаг Апелиус Радужный мог быть кем угодно, но пока у меня не было способа
