С архимагом в голове. Том 1 и 2 - Макс Крынов

Поединок… Хотел бы я сказать, что все предвидел, все предугадал, но нет. Я предполагал, что Пауль со своей шайкой попытаются меня убить: слышал некоторые слухи, обрывки разговоров, но ожидал внезапного нападения из засады. Охота на "голоногого" была центральной темой, объединяющей стаю: каждый имеющий уши человек в караване знал, что шакалы хотят со мной расправиться. Думаю, Пауль хотел убийством сплотить четверку, а я идеально подходил на роль жертвенного агнца. Поначалу. Потом я начал тренироваться с клинком, а здоровячки наслаждались бесплатной едой и насиловали сельских девчонок, за которых некому было вступиться. В итоге имеем то, что имеем.

Несмотря на то, что каждый из пацанов был выше и шире меня, они затравленно озирались. У пацанов был один засапожный нож на двоих. Один здоровячок непрерывно крутился, всматривался в лица, просил:

— Дайте хотя бы меч, люди! Ну дайте же меч…

Нас окружила добрая половина лагеря. На шакалов смотрели недобро — вряд ли им помогут. Псы Пауля успели надоесть всем: подростки помнили и задирательство четверки, и повесившуюся селянку. Теперь поединок не отменить, даже если дам заднюю я. В воздухе витало ожидание чьей-то смерти. Тяжелая атмосфера давила, пробирала до нутра.

Я огляделся. Лица неофитов походили на жестокие, застывшие маски. От зрителей отличался только Эрам и здоровячки, остальные казались декорациями, недобрыми манекенами.

Напротив меня вышел один из крепышей. Точнее, его вытолкнули в центр стихийно образовавшегося круга. Я не запоминал имен бандитов — не считал нужным, зато на каждого множество раз вызывал справку и давно заучил характеристики.

Гулий Перо.

Сила: 1.1

Ловкость: 0.7

Телосложение: 1.0

Магический потенциал: *неизвестен*.

— Ты превосходишь его по ловкости, — подтвердил архимаг мои мысли, — В этом поединке сила ничего не значит — у него в руке засапожный нож, не двуручник. Телосложение тоже: несколько глубоких порезов, и пацан сомлеет от потери крови. Главное — не подпускай здоровяка близко и не давай ему метнуть нож. Он может попытаться сделать это, может поставить на кон жизнь. Не давай.

Меня колотило так же сильно, как и Гулия напротив. Я вдруг всем существом осознал, что этот человек желает моей смерти. И его нужно остановить. Прервать жизнь.

Как на тренировках, только в реальности.

Убить.

Убить человека.

— Не мандражируй, Нильям, — спокойным тоном сказал Апелиус, — Дыши. Это просто бой. Как тренировка, но не с Эрамом — с другим человеком. Тебе не обязательно убивать пацана, просто полосни по обратной стороне руки, которой он держит нож, и все. Напасть на тебя покалеченный здоровяк не сможет, и дальнейший путь пройдет спокойно. Все хорошо. Дыши.

Я вздохнул и помотал головой, выгоняя лишние мысли. Пол минуты, минута. Я словно медитировал, но концентрировался не на дыхании, а на предстоящем поединке: прикинул свои ходы на действия противника, ощутил тело, донельзя напряженное, и расслабился. Правду говорят: ожидание выматывает.

— Готовы? — спросил виконт, выступающий в роли судьи. Умный пацан выжидал нужный момент, наблюдая за мной. Странно, но толпа не мешала и не требовала бойни как можно быстрее.

— Готов… — просипел я, а потом прокашлялся и четко повторил, — Я готов.

— Да рассудит вас небо, — сказал Эрам и отступил из круга в толпу.

Пока я успокаивался перед поединком, Гулий намотал кофту на левую руку, а изогнутый кинжал ухватил правой. Странный он. Против тренировочного меча такая защита могла сработать, но меня в руках клинок виконта, которым траву можно косить и рубить тонкие деревья. Кофту меч разрежет в одно касание.

Мы добрую минуту перемещались вокруг центра круга. Я все ждал, какой трюк приберегает пацан, но потом понял, что никакого трюка нет: Гулий напуган сильнее, чем я, и точно не нападет первым. Я точно не упрекну пацана за страх: выходить в бой против мечника с кинжалом — такое бы и меня ужаснуло.

Из толпы наконец послышались недовольные выкрики, будто мы дрались на потеху публике. Наблюдатели разделились на два лагеря: одни скандировали мое имя, вторые — имя Гулия. Не знаю, каких было больше. Я не смел отвлечься от поединка.

Все должно решиться одним ударом. В крайнем случае — несколькими.

— Давай, пацан, — подбадривал меня Апелиус, — Всего один удар по руке.

И я сделал этот выпад. Тонкая полоса стали прошла через кофту, ужалила руку противника. Я сразу же отпрянул.

Пацан отшатнулся, сбросил кофту. В принципе, я почти добился своего: ладонь рассечена до костей. Осталось только ранить другую руку, и можно отпускать пацана.

Вот только Гулий не знал, что я собираюсь оставлять его в живых. Пацан неверяще смотрел на рассеченную ладонь, на кровь, падающую тонкой струйкой на траву, и это зрелище взбесило здоровяка. Гулий перехватил нож обратным хватом и побежал на меня, забыв о защите — даже раненую руку опустил, не пытаясь прикрыться ею.

— Укол в шею! — скомандовал Апелиус, и тело не подвело. Как и на тренировках, я выполнил прием прежде, чем осознал, что именно делаю.

Прием получился идеально — здоровяк бежал навстречу и сам себя насадил на клинок. Дьявол… Я не хотел убивать…

Тело Гулия лежало, странно изогнувшись. Мертвые глаза смотрели в небо, а из широкой рваной раны текла кровь.

Прежде я не видел у людей таких ран. Он только что бился со мной, жил, дышал, мог получить неопасную для жизни рану и жить дальше, но один взмах мечом, и человек безвозвратно мертв…

Зрелище собственноручно убитого пацана оказалось настолько неправильным, настолько страшным, что я содрогнулся, шагнул к краю круга. Меня вырвало под ноги подросткам.

От убитого отделилась едва заметная дымка и потянулась ко мне. Я опасливо отодвинулся, но она вдруг рванулась змеей и втянулась в центр груди. Я не желал поглощать непонятную энергию, но меня и не спрашивали: искра дрогнула, без остатка втянула дымку и закрутилась, как сумасшедшая.

— Видимо, адепты решили сразу убрать тех, у кого явные конфликты между школами, — задумчиво пробормотал Апелиус, пока я пытался очистить рот и горло от рвоты, — Или просто сокращали число неофитов руками самих неофитов? Но зачем?..

— Этот вопрос лучше обсудить после боев. У меня их еще два.

Я поднялся и сделал пару шагов вперед. Тело ощущалось чужим: будто я на самом деле — в пару раз больше, но меня зачем-то засунули в тело пацана. Шаги получались короче, чем, как мне казалось, должны быть. Чертова деперсонализация! И как в таких условиях сражаться?!

Воздействие странной дымки чуть не свело меня в могилу: время вокруг то замедлялось до состояния густой патоки, где я мог несколько минут смотреть на то, как