Петля - Сергей Александрович Арьков

Спасло его лишь то, что Кабан находился слишком близко к двери, и не успел повторно взвести лук. Андрей ударил копьем так быстро и сильно, как только мог, но проклятый Кабан обладал не только выдающимися габаритами, но и завидным проворством. Он успел отпрыгнуть назад, и острый наконечник лишь слегка кольнул его в живот, а может и вовсе не достал до плоти, ограничившись сотворением дырки в лоскутных лохмотьях.

Рана на ноге тут же дала о себе знать, но Андрей, стиснув зубы, бросился вперед и совершил еще один выпад. В этот раз Кабану повезло меньше, и копье пропороло ему бок. Но на лице людоеда не дрогнул ни один мускул. Он изо всех сил старался нарастить дистанцию, чтобы избавиться от лука и выхватить из-за пояса лопату. Не давая ему желанной передышки, Андрей нанес мнимый удар по ногам, а затем резко перенаправил копье в голову. Кабан проявил чудеса реакции, и вовремя уклонился. А когда Андрей попытался ткнуть его в живот, резко отбросил лук и вцепился огромной ладонью в древко копья возле самого его наконечника.

Андрей рванул копье на себя. Кабан без особых усилий удержал его на месте. Подняв взгляд, Андрей похолодел от ужаса. На свирепом лице людоеда расцвела торжествующая улыбка. От этой улыбочки у парня едва не подломились ноги. В самом деле, лучше бы Кабан скалил зубы и демонстрировал злобные гримасы, даже это было бы менее жутко.

Упершись ногами в пол, Андрей дернул копье на себя, затем еще раз, а потом, навалившись всем телом, резко толкнул его вперед. Кабан не успел среагировать, и стальной наконечник наполовину погрузился в его тело. Вот тут людоед уже не сумел сохранить хладнокровия. По коридору разнесся его рев, полный боли и ярости.

Дальнейшее Андрей помнил смутно. Продолжая реветь, Кабан сам вырвал копье из своего тела, отшвырнул его в сторону и набросился на обидчика с кулаками. От боли и ярости он озверел настолько, что забыл и о лопате и о ноже. Но и кулаки Кабана были отличным оружием.

Первый же удар, который Андрей частично смог заблокировать, опрокинул его на пол. Парень попытался немедленно вскочить, и в это момент раненая нога подвела его, исчерпав лимит прочности. Андрей охнул и осел, схватившись рукой за бедро. В тот же миг колено Кабана смело его, как тряпичную куклу и бросило на стену.

Затем были удары. Много-много очень сильных ударов. Андрей вроде бы даже пытался увертываться и закрываться от них, но получалось плохо и не всегда. Затем он почувствовал крепкие сильные пальцы на своей шее и понял, что его душат. Гаснущее сознание упорно цеплялось за мысль о ноже на поясе, но Андрей не мог вспомнить, как выхватил его из ножен и как нанес один единственный слабый удар, перебивший сонную артерию людоеда.

Он уже не почувствовал, как из раны на его лицо хлынул тугая струя крови. Не увидел, как Кабан, хрипя и захлебываясь, пытался зажать перебитую шею. Не узнал, что тот из последних сил тянулся за ножом, желая прикончить своего убийцу.

Ослабшие пальцы Кабана выронили едва подобранный самодельный нож. Людоед повалился на пол, растянувшись среди куч произведенных им фекалий и обглоданных им человеческих костей.

Глава 13

Такого отвратительного пробуждения у Андрея не случалось никогда.

Первым, что он почувствовал, была боль, притом не в каком-то конкретном участке тела, а повсеместная и всеобъемлющая. Он болел весь целиком, от пяток до ушей. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить события недавнего прошлого. Людоеды. Драка. Кабан со зверски перекошенной рожей, тянущий свои грязные пальцы к его горлу.

Осознание того удивительного факта, что он, по каким-то причинам, до сих пор жив, наполнило сердце Андрея восторгом. Радость была столь сильна, что позволила забыть о боли на целых полторы секунды. Но стоило ему попытаться поднять левую руку, чтобы стереть с лица какую-то облепившую его грязь, и восторг тотчас же сменился предсмертной агонией.

Не было ни сил, ни желания шевелиться. Выживание любой ценой являлось естественным явлением как в дикой, так и в человеческой природе, но Андрею начало казаться, что цена уж слишком высока, а жизнь, за которую он так яростно боролся, явно того не стоила. Он по-прежнему находился неизвестно где, в чертовом лабиринте, наполненном озверевшими людьми. И если прежде его донимала только порезанная нога, то теперь, судя по ощущениям, на теле не осталось живого места. Андрей чувствовал себя так, будто родился в год боксерской груши. Кабан славно потрудился над ним. Удивляло, впрочем, не паршивое самочувствие, а то, что людоед не довел до конца так лихо начатое дело. Неужели нарочно решил не убивать, чтобы мясо подольше оставалось свежим?

От этой мысли стало дурно. Андрей, собрав в кулак остатки сил, кое-как приподнял голову, и тут же увидел рядом со своим лицом грязные, сильно стоптанные подошвы сорок девятого с половиной размера. Затем приподнялся чуть выше, и рассмотрел растянувшегося на полу Кабана.

Крови было столько, будто где-то рядом взорвали донорский пункт. Андрей наконец-то осознал природу липкой грязи, покрывшей его лицо, руки, одежду, вообще всего, с головы до ног. Он не мог вспомнить, как и чем лишил Кабана жизни. Да и не так уж важно это было. Главное, что каннибал приказал долго жить. И один, и второй. Что, разумеется, не означало, что теперь можно расслабиться и перевести дух. Помимо ныне покойной парочки людоедов в лабиринте обитало множество других обитателей желающих подзакусить чужим мясцом. Андрей же сейчас находился в таком состоянии, что не сумел бы отбиться и от некрупной белочки, вздумай она отгрызть ему ляжку.

Когда в голове наступила относительная ясность, он попытался произвести ревизию травм. Ноги, кажется, существенно не пострадали, что уже радовало, потому что возможность передвигаться самостоятельно и желательно быстро являлась залогом выживания. Правая рука побаливала, а вот левая…. Едва взглянув на нее, Андрей с ужасом решил, что это перелом. Предплечье посинело и распухло. Двигать пальцами было очень больно, просто шевелить рукой тоже.

Еще как-то нехорошо побаливали ребра с правой стороны. Андрей смутно припомнил, как Кабан лупил его своими огромными сапогами. Большая часть ударов пришлась по спине, но там, кроме позвоночника, и ломаться было нечему.

Что же касалось возможных повреждений внутренних органов и внутренних же кровотечений, Андрей решил просто не париться на этот счет. Будь там что-то