Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона - Вера Дельвейт

Хэльгрен смущённо рассмеялся, а Дэйн порывисто встал из-за стола.

— Я должен лететь. Роника, пойдём, ты проводишь меня.

— Конечно! — Я подхватилась с места и, взяв своего дракона за руку, пошла рядом.

К моему удивлению, Дэйн направился не вниз по лестнице, а вверх.

— Будет гораздо лучше, если я оживлю картинку с замком Илль, — объяснил мой дракон, — и шагну в портал, чем если я полечу туда, как обычно. Возможно, Сиальда не рассчитывает, что я окажусь у постели отца раньше, чем ей хотелось бы.

Голос Дэйна прозвучал как-то странно, и я посмотрела на него внимательнее, когда мы зашагали по коридору.

— Дэйн, ты думаешь, что это она… Да нет же! Если всё так далеко зашло, к чему твоей мачехе отправлять письмо и предупреждать тебя? — засомневалась я.

— Как раз чтобы соблюсти приличия и не вызвать подозрений! Роника, мой отец всегда был здоров, как… как и подобает дракону в его возрасте! Что ещё мне думать? — В светлых глазах Дэйна было столько боли и злости, что у меня сжалось сердце. — Ничего, если я увижу хоть одно доказательство того, что мачеха и её сынки отравили отца…

— Что ты сделаешь? — Я стиснула его руку, мысленно, если не вслух, умоляя Дэйна быть осторожнее.

— Кое-кого я точно отправлю в Ирлигард, — холодным и безжалостным тоном откликнулся он.

Я молча кивнула в знак поддержки. Однако всё же надеялась, что неведомая мне Сиальда так далеко не зайдёт. Супруг души в ней не чаял, со слов моего дракона, и почти всё богатство рода Илль заранее отписал Инору и Кирену. Зачем ещё и травить несчастного?!

В комнате с картинами Дэйн потребовал:

— Ключ.

Едва тот появился в его ладони, как мой дракон скинул покрывало с картины, на которой был изображён, словно настоящий, замок Илль. Его ослепительная красота буквально била по глазам. Я отвела взгляд, думая, что вот бы и драконы там жили столь же прекрасные, а не злобные и подлые — и было бы совсем хорошо.

— Полностью с тобой согласен, — по губам Дэйна мелькнуло подобие улыбки. Открыв портал, он обернулся ко мне: — Вот что, Роника, я оставляю ключ здесь. Туда, в змеиное гнездо, я не хочу его брать. Ты же позаботишься о ключе?

Я забрала драгоценный артефакт, сунула к себе за пазуху и клятвенно заверила, что у меня он будет в полной безопасности.

— Возвращайся поскорее, — сказала я Дэйну. Сердце у меня ныло, а нить трепетала, как тогда, когда я провожала своего дракона в небесный дворец. Быть может, и теперь обойдётся? И с Дэйном ничего плохого не произойдёт?

Он поцеловал меня, отчего знакомая жаркая волна пробежала по всему телу, и шагнул в портал. Я прикрыла глаза, молясь нашим арифанийским богам Тээгру и Эгру, и повторяла молитву до тех пор, пока уменьшившаяся фигурка дракона не исчезла в воротах замка Илль.

— Не огорчайся, волшебница, — Замок-Артефакт вслед за Эллейн приобрёл милую привычку так меня называть. — Хозяин не даст просто так отравить себя или ещё что.

Я вздрогнула, когда Замок озвучил мои опасения, и обхватила себя руками, поёжившись от внезапного холодка.

— Да, но он один, а их трое.

— Надо будет — Дэйнхар и с пятью справится, — так спокойно ответил Замок, что я наморщила лоб:

— Что, были случаи?

— Был один, — с явным удовольствием принялся рассказывать Замок, — как-то напился Инор какого-то человеческого пойла… о, извини, волшебница…

— Ничего, — я махнула рукой.

— Так вот, напился и вместе со своими дружками и Киреном попытался меня отбить у хозяина, — Замок оскорблённо фыркнул — мол, я бы и не подчинился новому владельцу. — Дэйнхар в драконьем облике раскидал их всех. Им-то крылья, когти и клыки не помогли!

Я слабо улыбнулась, слыша раскатистый смех где-то у стены.

— Умеешь ты ободрять, Замок!

Всё верно, только было ещё оружие, которым бьют исподтишка, и смелые, прямолинейные драконы вроде Дэйна против такого могли оказаться бессильны.

— Ну ладно. Что сейчас будешь делать, волшебница? — поинтересовался Замок-Артефакт, меняя тему разговора.

Я подумала. Конечно, можно было спуститься обратно в столовую и допить чай, но мне претило оставаться наедине с Хэльгреном. Да, я по-прежнему считала, что Дэйн поступил правильно, не выдав гостя парочке квизари, но это не означало, что в присутствии Хэльгрена мне будет так же хорошо и уютно, как прежде! А он мог прочитать мои мысли, понять, что мне не по себе рядом с ним. Забеспокоиться. Пристать ко мне с расспросами, и, в конце концов, выудить из меня правду. И что после такого признания сделает Хэльгрен — неизвестно.

— Хочу прогуляться в нарисованном лесу, — поразмыслив, я приняла решение и подошла к картине, стоявшей в самом углу. Дэйн нарисовал её ещё до того, как нашёлся ключ, но почему-то убрал в сторону.

Сняв с картины покрывало, я замерла в восхищении. Такие глубокие, сочные краски, изумрудная зелень травы и солнечный свет, которым, кажется, был наполнен весь холст!

— Лес прямо как настоящий! — воскликнула я.

— Может, он и есть настоящий? — засомневался Замок-Артефакт. — Не ходила б ты туда, Роника, не проверив, что это за место!

Но я была так покорена зрелищем, представшим передо мной, что слова Замка пропустила мимо ушей. Даже если лес и настоящий, что с того? Немножко прогуляюсь и вернусь! Сто лет уже не выходила за порог, а между тем, весна цвела вовсю, и на вершинах Карвалийских гор таяли снежные шапки.

— Не ворчи, — дружески сказала я Замку и приложила ключ к картине. Солнце осветило всю комнату, и у меня даже слёзы потекли из глаз — таким оно было ярким. Жмурясь, я спрятала ключ за пазуху и, сделав глубокий вдох, шагнула в картину.

— Ой, как здесь хорошо! — Трава казалась мягкой и шелковистой, и я сняла башмачки и чулки, чтобы касаться голыми ступнями земли. В осеннем лесу, где Дэйн учил меня верховой езде, пахло грустью и увяданием, а здесь каждая былинка и каждый цветочек радовались жизни.

— Роника! — предостерегающе окликнул меня Замок из портала, но я лишь помахала ему рукой и побежала вперёд, к деревьям, чьи ветви шумели от лёгкого, неслышного ветерка.

Я слышала далёкое, неумолкающее щебетанье, пока шла по траве с чулками и башмачками в руках, и представляла, как трепещет нежное птичье горлышко. Воображала, как сейчас найду серебристый ручеёк, наберу в ладонь воды и начну пить, сколько мне захочется… буду блаженствовать…

— Сколько, ты говорил, отсюда пешком до деревни? Не меньше трёх тысяч шагов?

Мужской голос, высокий и