Сильнее только страсть - Роби Джеймс

Отчаянным движением она сумела извернуться, согнуть ногу в колене и что есть силы ударить его в пах.

От острой боли, от неожиданности он отпустил ее руки, перекатился на бок. На какое-то мгновение у него помутилось в голове, он ощутил тошноту. Если бы он ударил ее в этот момент, то наверняка убил бы.

Она лежала, тяжело дыша, готовая к тому, что он нанесет ей удар.

Но когда у него боль утихла и прошла тошнота, он молча встал, оделся, не зажигая свечи, и, также не проронив ни слова, вышел из комнаты.

К Джиллиане тоже вернулось нормальное дыхание, она неподвижно лежала на постели и, к собственной радости, не испытывала никаких угрызений совести: ведь она сумела противостоять насилию, выиграла сражение и ее победа тем значительнее, что наступила после того, как он все-таки одержал верх – сумел отнять у нее отцовский меч.

И все же она ждала его возвращения и долго лежала без сна. Но он не вернулся...

На рассвете она встала и начала одеваться. Натянула рейтузы, достала из корзины стеганую куртку, надеваемую под доспехи, поверх набросила кольчугу, выпустив из-под нее воротник куртки.

Почему-то она была уверена, что сегодня в таком наряде ей будет сподручнее.

Глава 7

Агнес Карлейль расчесывала свои мягкие каштановые волосы и пела. Приятный звонкий голос наполнял светлую комнату, в которой она неизменно спала по ночам с той самой поры, как ее отняли от материнской груди.

Домашняя одежда ее состояла из простой кофты и такой же юбки, очень широкой, чтобы легче было затыкать ее за пояс, перепрыгивая через ручьи, в изобилии струящиеся позади их жилища.

Отложив гребень, она заплела волосы в одну тугую косу и обернула ее вокруг головы. Сегодня, как и в предыдущие дни, она тщательно высчитывала, сколько остается до возвращения брата, и пришла к радостному выводу, что ждать уже недолго: он может появиться в любой момент... Если, конечно, даст Бог, все будет благополучно.

За окном раздался легкий свист, она улыбнулась и поспешила выйти из комнаты. Пройдя по коридору, спустилась в холл, подошла к входной двери.

Высокая изящная Агнес казалась более хрупкой, чем на самом деле.

У выхода из дома, во дворе, стоял тот, чей свист вызвал ее из комнаты, – Джейми Джилли собственной персоной. На его не лишенном приятности лице играла почти детская улыбка, светлые волосы забавно взъерошены, что не мешало ему вполне серьезно относиться к делу, которым он занимался в качестве управляющего. Вот уже больше двух лет он без памяти влюблен в Агнес и в течение всего времени с завидным рвением стремился к своей цели, вместе с тем ни на йоту не переступая границ благопристойности и уважения к предмету своей страсти.

Как и каждое утро, он приветствовал ее по-английски с немыслимым шотландским акцентом:

– Доброго здоровья, дорогая. Ты сегодня выйдешь за меня замуж?

И как всегда, она отвечала на более удобоваримом английском:

– Только не сегодня, Джейми. Быть может, завтра.

Однако бедный Джейми хорошо понимал, что его предложение возымеет действие лишь после того, как будут найдены два человека: тот, кто станет ухаживать за ее братом, и тот, кто возьмет на себя заботы о доме. Хотя скорее всего понадобится один человек.

– Я пришел сообщить тебе, – сказал Джейми радостным голосом, – что прошлым вечером, как мне стало известно, они уже останавливались в Канроссе с Брюсом и заложниками-англичанами.

Агнес вскрикнула и закружилась в танце от такой приятной новости.

– Значит, Джонни будет дома к ночи!

– Скорее всего так, Агги. А главная новость... танцуй еще!.. Он едет с женой.

– С женой? Откуда ты взял?

– Донесли бродячие торговцы. Он женился прямо в Виндзоре. Надеюсь, не на английской принцессе?

– Кто знает, Джейми. Мой брат может жениться даже на королеве!

Она обняла его за шею и заставила кружиться вместе с ней.

– Быть может, я и правда выйду за тебя завтра замуж! – воскликнула она, прерывисто дыша, когда они остановились. Потом, освободившись из его объятий и позволив поцеловать себя, добавила: – Если они приедут к заходу солнца, я должна все подготовить в доме и начну прямо сейчас. А ты иди куда собирался.

Джейми расплылся в очередной улыбке и, поцеловав ее еще раз в щечку, умчался помогать отцу в хлопотах об урожае, который, судя по всему, обещал быть богатым. Значит, если зима не будет чересчур суровой, клану Карлейлей удастся сносно пережить ее, и все, начиная с самого хозяина, будут довольны и сыты.

Для Агнес день летел быстро. Сначала она отправилась в коридор возле нижнего холла, где стояла небольшая статуя Божьей Матери, и, опустившись перед ней на колени, поблагодарила Пресвятую Деву за то, что любимый брат благополучно возвращается после столь долгого и опасного путешествия. Затем помчалась на кухню сообщить радостную весть всем без исключения, и в первую очередь ключнице, которую здесь называли просто тетушкой, добавив, что ужин должен быть особым, праздничным. Еды должно хватить и на следующее утро, когда соберутся многие члены клана, чтобы приветствовать новую хозяйку.

Потом Агнес занялась постельным бельем: его требовалось отобрать, выгладить, пересыпать сушеными травами и застелить им огромную супружескую кровать в спальне, которая пустовала после смерти Марты. Занавеси там следовало снять и выбить, а также заменить тростниковые циновки, смазать дверные петли. Словом, десятки всяких дел должна была сделать Агнес сама и с помощью слуг.

Ох, если у Джонни будет все хорошо, если он будет счастлив, тогда она со спокойным сердцем обвенчается с Джейми! И как можно скорее!..

Она продолжала хлопотать, ее звонкий голос разносил по комнатам мелодию благодарственной молитвы «Те Deum».

Путешествие из Мелроуза в Канросс, занявшее около пяти дней и большей частью проходившее по дикой горной местности, оказалось к тому же смертельно опасным.

Самое страшное случилось лишь на четвертый день пути. Дорога была нелегкая, к чему можно прибавить замеченное многими, в особенности Брюсом и братом Уолдефом, ухудшение отношений между Джоном Карлейлем и Джиллианой.

Впервые за все дни она появилась в кольчуге, словно изготовилась к битве, он же проявлял по отношению к ней подчеркнуто холодное равнодушие. Брюсу не нравилось выражение затаенной угрозы в глазах друга, когда тот смотрел на жену, но он не считал нужным продолжать вмешиваться и любопытствовать, а брат Уолдеф молил Бога, чтобы причиной не стали его откровения о том, кем является Джиллиана по женской линии.

Сама Джиллиана была несколько сбита с толку и, не понимая, как вести себя с мужем, тщательно скрывала растерянность под маской спокойной отчужденности. Она не знала, как убедить его, что она ни в коей мере не желала причинить ему боль, а только лишь пыталась остановить его и не могла найти другого способа. Быть может, в конце концов она и нашла бы нужные слова, но он ясно давал понять, что не хочет ее видеть. Угроза в его глазах, когда она несколько раз выказала подобное намерение, останавливала ее. Он не хотел с ней разговаривать, не хотел идти на сближение... Что ж, война так война.