Девушка с Севера.Невеста темного принца (СИ) - Шейн Анна

И княгиня старательно делала вид, будто не замечает, что одновременно с этой легкостью, она чувствует неприятную и совершенно неуместную тоску.

А, может, даже и обиду...

- Леди Стивенс? – до Мирны донеслись слова Лилиан, - странно. Я была уверена, что эти двое в ссоре.

Эти двое... Граф Фаулз и графиня Стивенс. Княгине чудилось, что она где-то слышала имя этой женщины. Но не могла вспомнить.

Она мотнула головой. Какая разница? Ее это никак не касается!

- Ах, - королева пренебрежительно махнула рукой, - эти двое друг друга стоят.

Король сердито прищурился и отвернулся, Джозеф, переполненный воодушевлением, повис на ограде ложи, Мирна застыла в напряженной позе.

Ее взгляд потух и остекленел. Она заглянула глубоко в себя, погрузилась в мысли и все силы направила на то, чтобы перестать думать о лорде Фалузе, о том, как он ее разочаровал и как быстро отыскал себе новый предмет интереса. Сколько раз она уже напомнила себе, что это ее не касается? Что не должно ее волновать? Наверное, счет уже перешел за тысячу.

Боги! Но почему тогда это все еще ее касалось и продолжало ее волновать?!

Почему так горело в груди, почему вдруг стало горько и обидно? Откуда у этих мыслей и чувств такая сила? Ведь она, считай, ослепла. Не видела ничего, что происходило за пределами внутреннего мира. И пальцы все продолжали сжимать юбку крепко, как утопающий держится за брошенную ему веревку.

Мирна не подозревала, что и на ее лице отразилось смятение. Меж бровями проявилась неглубокая складка на коже. Глаза блестели не то от влаги, не то от злости. Губы крепко сжались и от напряжения приобрели более темный оттенок.

Если бы кто-то посмотрел на нее сейчас - легко пришел бы к выводу, что появление графа Фаулза на арене и его выбор дамы сердца, задели княгиню.

Но что она ожидала? Что он выйдет на дуэль, гордо восклицая ее имя? После того, как она отказала в его непристойном, ужасном предложении?

Вот уж чего ей не хватало!

Не может же она все еще испытывать к нему симпатию!

Воспоминание о подарке графа и о том милом послании укололо сердце. Она так обрадовалась тогда. Чудилось, что под силу теперь свернуть горы.

Но чем именно было то чувство? Не мог же всего лишь один знак внимания заставить ее потерять голову! Быть может, дело вовсе и не в графе Фаулзе, а в самом факте, что к ней проявили интерес? Хотя Мирна и была обручена, но за не никогда не ухаживали. Брак с Вильямом был договорным, жених проявлял к ней дружелюбие, но не более.

Потому сейчас она испытывала неуверенность в собственных силах. Она не знала, как заинтересовать мужчин и не умела распознавать их намерения.

Пожалуй... Когда граф Фаулз проявил симпатию, княгиня почувствовала себя увереннее. А сейчас, только внимание горе-ухажера перенеслось на другую леди, рисковала потерять это ощущение. Это, вероятно, ее и огорчило. Если мужчина волочится за каждой юбкой, то его внимание и гроша не стоит. И раз уж он присмотрелся к тебе - это вовсе не значит, что ты привлекательна.

Мирна кивнула сама себе.

«Да, - решила она, - это всего лишь задетое самолюбие. Какая глупость! Но… Хорошо, что самолюбие у меня еще осталось».

И она пообещала себе сделать все, чтобы его сохранить.

Княгиня осторожно взглянула на членов королевской семьи, убеждаясь, что никто из них не заметил ее беспокойство. Им, кажется, было не до сиротки. Все, как один, вцепились взглядами в арену.

Граф Фаулз вышел на удивительно красивом и сильном жеребце глубокого черного цвета. Мирне не доводилось видеть столь статных и могучих животных, хотя ее отец увлекался лошадьми и некогда в их конюшне содержались настоящие чемпионы. В каждом шаге, в каждом движении головы этого животного виделась порода и великолепная родословная.

- Это Мефис, - шепнул княгине Джозеф, будто почувствовав, что она смотрит на коня, - лучший жеребец во всем королевстве. Он только брату позволил себя оседлать.

- Байки все это, - буркнула Лилиан раздраженно.

- Нет, не байки! Его куча лордов пыталась приручить, и только Грегор смог, - обиженно воскликнул принц.

Старшая сестра уж раскрыла рот, чтобы перечить, но вдруг слово взял король:

- Он устал, - Кристоф напряженно вглядывался в Мефиса и скачущего на нем всадника, - грудь так и вздымается, его будто только что до пены загнали! – он нервно постучал пальцами по подлокотнику кресла и тихо обратился к старшему сыну, будто тот мог его услышать, - во имя Святого, Грегор, нельзя выходить на таком коне!

У Мирны похолодели руки. Она предчувствовала беду.

Трубы взвыли, провозглашая начало сражения.

Всадники встали на места, закрыли забрала шлемов и, поклонившись друг другу, опустили копья.

«Вперед!», - крикнул герольд, и в ту же секунду кони дернули с места.

В воздух поднялись клубы пыли, зрители застыли, замолкли, над ареной проносились лишь топот копыт, рев жеребцов, скрежет доспехов.

Всадники поравнялись. Грохот. Удар.

Мирна чуть не вскочила с места, но увидела, что оба остались в седле, и удержала себя.

Князь Даллос странно отогнулся и схватился за плечо. Грегор попал в него, но от ответного удара увернулся. Его противник еще не побежден, но теперь это дело времени: князь уже с трудом держал копье.

Мефис раздраженно болтал головой, отходя на новую точку, но все еще предано выполнял приказы всадника. На положенном месте он развернулся, и когда герольд огласил новый раунд, как и в первый раз, стремительно рванул вперед.

Грегор выгнулся, будто бы сливаясь с оружием и направляя его точно в цель. Он уже чувствовал вкус победы на губах, и не заметил как в глубоком вздохе Мефиса послышался угрожающий хрип.

Что-то случилось. Была ли это усталость, или незаметная человеческому взгляду преграда, какое-то препятствие на арене, но передняя нога жеребца неправильно встала на землю в галопе, подогнулась и, чтобы спастись от падения, Мефис резко затормозил, наклонил голову, но слишком сильно, она почти что ударилась о землю, он чуть не перемахнул через нее, но вовремя извернулся и повалился набок.

Грегор вылетел из седла, но шпора зацепилась за крепление между стременем и подпругой и, когда Мефис начал падать, его всадник ударился о землю, а потом оказался придавлен своим же скакуном.

Князь Даллос успел убрать оружие, и вылетевший граф Фаулз не напоролся на него.

Иначе… Праздничное состязание окончилось бы убийством.

Но…

После такого падения…

Зрители сначала синхронно ахнули, потом замолчали, исступленно уставившись на арену. Потом, когда на поле сражения выбежали слуги, гвардейцы и несколько участников турнира и начали помогать князю Даллосу, который был ближе всех и первым оказался у лорда Грегора, вытащить участника из-под коня, трибуны захлестнул шум, ропот, восклицания.

Все пришло в движение. Кто-то побежал к арене, то ли чтобы помочь, то ли чтобы посмотреть поближе, другие потянулись к соседям и начали беспокойно обсуждать происходящее, нескольким дамам стало плохо, и их спутники пытались вывести их в более спокойное место.

В ложе монарха, впрочем, до сих пор властвовала тишина.

Члены королевской семьи, а вместе с ними и Мирна, остолбенели.

Суета и волнение на трибунах и арене казались здесь странным, туманны сном, который забываешь тут же по пробуждению.

- Не думала, - вялый голос королевы прозвучал, как внезапный рев грома, - что мы так легко от него избавимся.

На ее лице появилась улыбка такая отвратная, что Мирну чуть не перекосило от гнева. Может, лорд Фаулз и не был воплощением добродетели, но говорить так о нем, желать ему смерти…

Джозеф, который все это время так и стоял у перил, резко развернулся и посмотрел на мать блестящими, перепуганными глазами. Увидев, как она улыбается, как она довольна, он раскрыл рот, сжал ладони в маленькие напряженные кулачки.

- Как вы можете так говорить? – прошептал он так тихо и хрипло, будто тратил на эти слова свои последние силы.