Девушка с Севера.Невеста темного принца (СИ) - Шейн Анна

- Это хорошо, - княгиня кивнула, - но как тогда вы поступите?

Он качнул плечами и важно заметил:

- Мой брат говорит, что на любой меч найдется щит, который его удар отразит. Но по-настоящему острое слово ранит любого, - он прибавил, поерзав ногой по земле, - это называется дипоматия.

Мирна не стала его поправлять. Слишком хорошую мысль он высказал, выучить правильно название парниша всегда успеет.

- Ваш брат, кажется, очень умный человек.

- Очень! – его лицо просияло, видно, он любил своего брата, - мы нечасто видимся с ним… - прибавил парнишка с сожалением, но тут же поправился, - но если видимся, он учит меня умным вещам и тому, как быть джентельменом.

Мирна мягко улыбнулась. Даже захотелось познакомиться с этим братом, кажется, он был хорошим человеком… Но княгиня не позволила себе мечтать – хороший человек, скорее, предпочтет держаться подальше от девушки с запятнанной репутацией.

А если леди Каролина добьется своего и запрет Мирну от всего мира, то у княгини не будет шанса и подправить ее.

- Я с ней поговорю, - вдруг пообещал мальчуган, протягивая северянке руку и приглашая ее встать.

- С ней?

- С вашей обидчицей.

Мирна мягко улыбнулась. Какой же милый ребенок!

Она медленно встала, отряхнулась. Конечно, вести мальчика к леди Рэльс Мирна не собиралась. Но продолжать сидеть здесь тоже не было смысла. Так она ничего не добьется.

Вместе с новым знакомым княгиня вышла из-под тени ивы. Уже близился вечер, стало зябко, и княгиня обхватила саму себя руками, чтобы согреться. Она вдруг вспомнила старуху Ротту, травницу, жившую недалеко от усадьбы отца.

Девчонкой она порой бегала к ней с подругами, чтобы послушать истории и поглядеть на ее странное жилище в лесу.

Ротта, помнится, учила их: если одолевает холод – прыгай на одной ноге и приговаривай молитву богу ветра. Это был недлинный стишок, но, как бы ни силилась сейчас Мирна его вспомнить – ничего не выходило.

Конечно, молитва не сработала бы. Но думалось, что светлое воспоминание из детства согрело бы ее.

Когда они оказались возле шатров, Мирна почувствовала, как вокруг назревает волнение.

Все пришло в движение. Благородные люди на миг растеряли свою величавость, стали спешить, шуметь, как на базаре, и стройным потоком двигались куда-то в центр парка.

Княгиня растерялась. И куда это все так торопятся?

К счастью, ее спутник быстро все разъяснил:

- Турнир сейчас начнется! – выговорил он тихо, но радостно. Тут он вздрогнул и с волнением прибавил, - нужно побыстрее найти вашу обидчицу, чтобы ничего не пропустить…

- Ничего страшного, - Мирна чуть нагнулась, чтобы выговорить также негромко, - она никуда не денется, а турнир пропускать нельзя.

- Точно?

- Точно, - княгиня дружелюбно кивнула и поблагодарила богов за свое везение. Теперь не придется искать способ отговорить парнишку от высокой рыцарской миссии расквитаться с Каролиной. Одной неловкой ситуацией меньше.

- Отлично! – от радости он чуть ли не подпрыгнул. Наверное, для ребенка его возраста – турнир единственная интересная вещь на сегодняшнем празднике, - но я должен проводить вас на ваше место, - к нему вдруг вернулась недетская серьезность.

Мирна невольно нахмурилась. Ее место? Наверное, оно и было… Где-то рядом с Кэтрин и Каролиной. Она не была уверена, что хочет на турнир, а если придется снова общаться с графинями… Нет. Тем более.

- Боюсь, я не знаю, где мое место, - Мирна решила осторожно извернуться.

- Как? Оно, наверное, рядом с вашим родными. Как у меня.

- У меня… У меня нет родных.

Глаза мальчика округлились. Он явно удивился. Хотя, возможно, ему действительно до сих пор не приходилось встречаться с сиротами. Но вдруг в его взгляде блеснула решительность, которая заставила Мирну насторожиться.

- Тогда вы можете сидеть со мной!

Невольно княгиня закачала головой. Это плохая идея. Ужасная. Притащиться к каким-то благородным господам без приглашения? Да еще и с маленьким мальчиком... Будет выглядеть так, что она его использовала, чтобы втереться в доверие! Это никому не понравится. Даже ей было бы неприятно, а она точно не поклонница правил при дворе.

Но как объяснить это ему?

Мирна не успела определиться с доводами. В ответ на ее качание головой мальчик категорично выкрикнул:

- Нет, ничего не хочу слушать! – он неожиданно сильно схватил ее за руку, - вы должны видеть турнир! Это же так интересно!

Сперва Мирна растерялась и не вырвалась из его хватки. Позволила утянуть себя вглубь шатровых улиц… Но когда мысли снова расставились по местам, и нужно было срочно придумать, как отказаться от его приглашения, вокруг них уже была куча народу.

Боги! Ей не удается дать отпор мальчугану! Как она собирается сражаться с Рэльсами?!

Придворные поглядывали растерянно на них с мальчиком. Приветственно кивали ему, затем задерживали непонятливый взгляд на Мирне и кивали и ей.

Чутье подсказывало: она вляпалась еще хлеще, чем думала. Кажется, этот паренек очень благородного происхождения. Все так и тянулись к нему. Смотрели на него. Чуть ли не выискивали возможность заговорить с ним, как-то угодить.

Она тщетно напрягала голову, пытаясь вспомнить его или, может, узнать в нем черты какого-то благородного рода. Будь это сын одного из северных кланов, возможно, ей бы и удалось достичь успеха, но из придворных она знала совсем немногих.

Мирна попыталась представить варианты развития событий. Она либо притащится к высокородным господам вместе с их ребенком, и тогда придется с неловкостью и смущением объясняться перед ними. Либо она прямо сейчас, на глазах у всех придворных выдернет руку и откажется куда-либо идти. Обидит этого милого ребенка и даст всем еще один повод называть себя неотесанной дикаркой.

«Проклятье, проклятье…», - вихрилась в голове мысль. Она не представляла, какой выбор сделать. Что принесет меньшие потери? Боги! А она всего-то заговорила с ребенком! Неудачи просто обожают ее!

Когда мальчик отделился от толпы, что медленно продвигалась к главному входу на импровизированную арену, и направился куда-то вбок, к виднеющемуся отдельному входу, видимо, в персональные ложи, Мирна испугалась не на шутку.

Вход охраняло двое гвардейцев в красивой бело-золотой форме. Завидев мальчика и его спутницу, оба учтиво поклонились.

«Почему? Ну почему я сразу не спросила его имя?!», - корила себя Мирна.

Стоило оказаться в узком темном коридоре перед лестницей, что вела наверх (видимо, всю арену, и даже зрительные места сконструировали в духе стародавних времен), княгиня предприняла последнюю попытку избежать катастрофу:

- Не уверена, что ваши родные будут рады моему появлению… - распрощаться с ним здесь, вдали от любопытных глаз, было бы лучшим вариантом.

- Конечно, они будут рады! – как и большинство детей, он не понимал намеки. Мирне думалось секунду назад, что даже если он начнет уговаривать ее - она откажет и просто развернется и уйдет.

Но глядя в эти большие добрые глаза, княгиня просто не смогла заставить себя это сделать. В этом мальчугане что-то ужасно подкупало. Возможно, его напускная серьезность и взрослость, перемешанные с детской наивностью и верой во всепоглощающую доброту... Мирне вспомнилось, как она сидела в шатре принцессы и с ужасом поймала себя на мысли, что превращается в кого-то вроде Каролины. Пожалуй, она или Кэтрин легко бы обидели ребенка, если бы его поведение ставило под угрозу их репутацию. Но... Она так поступить не могла.

И не собиралась. Даже если ей предстоит стать жесткой и коварной, пусть... Пусть хоть что-то хорошее в ней все же останется.

- Пойдемте скорее, миледи, пока не началось! - мальчик потянул ее за собой верх по лестнице, и через секунду уже одергивал шторину, что заменяла дверь в этой ненастоящей деревянной башне.

В лицо ударил теплый воздух, смешавшийся с невероятно вкусными цветочными ароматами.

Глаза заболели от резкой перемены с темноты на яркий свет, а сердце сжалось при виде статной белокурой женщины в роскошном бело-золотом платье, с изящной и, по всей видимости, невероятно дорогой короной на голове. Женщина сидела с довольно-таки массивным бокалом вина в руках, устроившись в глубоком старинном кресле. Когда она повернула голову в сторону входа и увидела вошедших, ее алые от терпкого напитка губы сжались, брови дернулись вверх, но быстро вернулись на прежнее место, и все ее лицо размягчилось и приобрело равнодушное выражение.