Сезам, закройся! - Ольга Хмельницкая

– Есть там кто-нибудь? – изо всех сил закричал полковник через дверь.

Ева ответила ему не сразу, но когда-таки она отозвалась, полковник чуть не лишился чувств.

Виктор стрелял еще и еще, пока оскаленная морда крысы не исчезла.

– Они вернутся. А патронов осталось мало, – сказал Коршунов.

– Главное, чтобы они не перехватили Утюгова со всей компанией, – сказала Соня.

Виктор рассмеялся.

– Удивительно, что мы рискуем из-за них своими жизнями, – сказал он. – Там же, в этой компании, собрались все главные преступники, ответственные за моральные и физические страдания и гибель почти полутора сотен людей в институте. Во всяком случае, до того как крысы вырвались на свободу, число сотрудников и вспомогательного персонала составляло сто шестьдесят два человека. Я думаю, что большинство из них уже мертвы. И виноват в этом Утюгов, бесившийся от сознания собственной безнаказанности и пытавшийся сделать всем еще хуже, чем было его дочери. Видимо, его это успокаивало. Также в рядах тех, кто пробирается сейчас в гараж, Гришин, держащий профессора на крючке с помощью несуществующего обмылка, и Марина Яковлевна, с удовольствием привлекавшая в НИИ новых жертв, зачастую – совсем молодых. А теперь, заметь, мы еще и умрем, обеспечивая им безопасный отход! Здорово, правда? Впрочем, среди них есть один неплохой человек – Дрыгайло.

Соня поджала губы.

– А почему ты остался? Ты же мог уйти с ними?

– Из-за тебя, – ответил Виктор.

– Не из-за меня, – покачала головой Пчелкина. – Если тебе нравится мой облик, то еще раз подчеркиваю: это не мое тело и не мое лицо. Признаюсь: я страдала от собственной невыразительной внешности, и Утюгов сделал меня красивой, чтобы я работала не за страх, а на совесть. Но это все – не мое.

– Ты меня смешишь, – улыбнулся Виктор, не спуская глаз с двери, – ты бы мне нравилась в любом виде. Я вообще не знаю, что такое некрасивая женщина. Ты мне нравишься потому, что ты – это ты. Вот и все. Тут дело не во внешности.

– Проверим, – улыбнулась Софья.

– Как? – засмеялся Коршунов.

– С помощью обмылка. Кровавого, – ответила Сонечка. – Вот он!

И она протянула Виктору ладонь, на которой лежал небольшой пакет.

– Володя, я здесь! – попыталась закричать Ершова, но голос ее был слабым и каким-то писклявым.

Полковник стремительно изучил дверь, погруженную до половины в воду. Замок находился ниже уровня воды. Владимир Евгеньевич нащупал замочную скважину.

– Ключи, – простонал Рязанцев. – Мы не откроем эти двери без ключей.

– Там еще Лариса где-то! – прокричала Ева.

Пес насторожился.

«Лариса?» – подумал он.

– Ильина! Она тоже в карцере! – добавила девушка из-за двери. – Надеюсь, мозгоеды до нее не добрались!

По тону ее голоса полковник понял, что его невесте плохо и держится она из последних сил.

– Как же открыть дверь? Я бы выстрелил в замок, но он под водой, пуля тут не поможет, – пробормотал он. Вода в коридоре медленно поднималась. Пес побежал по коридору, громко и призывно воя.

– Лариса, вы живы? – громко закричал Рязанцев.

За одной из дверей послышался плеск.

– Жива, спасибо! – крикнула Лариса. – А вы кто?

– ФСБ, – коротко ответил полковник, – пришли вас спасать, но у нас нет ключей. Если вы скажете, где искать, мы их найдем и вас освободим.

– Взорвите! – крикнула Лариса. – Снесите двери на фиг!

– Чем? – устало спросил ее полковник. – Во-первых, тут мокро, во-вторых, обрушится потолок, а в-третьих, у нас нет ни взрывчатки, ни детонатора.

– Начинали бы уж с последнего, – сказала из-за двери Лариса, страшно счастливая оттого, что ее пришли спасать. – Вы нашли Еву? Как она? Жива? Здорова?

– Нашли. Жива. Но что толку? – вздохнул Рязанцев.

В помещении был сыро. С потолка падали тяжелые капли конденсата.

– Она в здравом уме и твердой памяти? – спросила Ильина, внутренне сжавшись.

– Да. Все нормально, – кивнул полковник. – А почему вы спрашиваете?

– Тут полно мозгоедов, – ответила из-за двери девушка. – Я еле держусь. Они постоянно атакуют!

– Кто атакует? – не понял полковник.

Комиссаров внимательно слушал, стоя рядом и склонив голову набок.

– Такие большие муравьи, они залезают в ухо и выедают мозг. У нас в камерах их полно.

Полковник был мужчиной не робкого десятка, но у него от ужаса зашевелились волосы на голове.

– Их уже везде полно, не только у вас в камерах, – ответил он. – Они плавают вокруг нас. Мы их даже в лесу видели с Овчинниковым.

– С кем?! – ахнула Лариса. – С Овчинниковым? Его случайно не Богданом зовут?

У нее перехватило дыхание. Сердце забилось часто-часто. Она сразу забыла, что стоит по грудь в воде, мозгоеды ползают по ее лицу, а дверь заперта и нет никакой надежды, что ее удастся быстро открыть.

– Да, его зовут Богдан, – подтвердил Рязанцев. – Пожалуйста, скажите, где искать ключи? Остальное мы обсудим потом.

– У Утюгова или его охраны. Только у них! – сказала Лариса.

Рязанцев посмотрел на уровень воды. Она все прибывала.

– Держитесь. Мы постараемся сделать все быстро, – сказал он.

– Давай, Володя. Побыстрее, если можно! – пролепетала из-за двери Ева. От холода и потери крови она еле держалась на ногах. Утрата сознания неизбежно привела бы к тому, что Ершова упала бы в воду и утонула.

Не теряя больше ни минуты, Комиссаров с Рязанцевым побежали к лифту.

– И как мы попадем наверх? – спросил сам себя полковник.

Стальная коробка кабины плотно блокировала шахту лифта. Лестницы в помещении не было. Пес и человек посмотрели друг на друга в растерянности. Они были заперты на нижнем этаже подземелья, и у них не имелось никаких идей, как попасть назад в НИИ.

Виктор изумленно посмотрел на подругу. Та держала в руках простой полиэтиленовый пакет, в нем лежала какая-то темная масса, цвет которой в темноте было невозможно разобрать. Коршунов щелкнул зажигалкой. Масса была овальной и темно-розовой.

– Совсем не похоже на кровь, – заметил он. – Где ты это взяла? Неужели-таки вспомнила, где видела его?

– Конечно, – кивнула Соня, – как только увидела ботинки Гришина, так сразу память и вернулась.

Коршунов повернулся и посмотрел на девушку. Пламя зажигалки плясало в ее васильковых глазах. Он все еще не понимал.

– Ботинки. Обмылок лежал у Гришина в ботинке!

– В правом или левом? – уточник Виктор.

Он был ошеломлен.

– В обоих. По половинке. Посмотри, какая форма.

Коршунов еще раз поднес огонек зажигалки к розовой массе. По форме она представляла собой половину овала.

– Чудеса! – выдохнул Виктор.

Он не мог оторвать глаз от предмета, который держала в руках Пчелкина.

– Какую дозу надо принять? Как вводить препарат? Съесть крупинку? Развести со спиртом и выпить? Растворить в физрастворе и вколоть в вену?

– Я не знаю, – покачала головой Соня.

– И я думаю, что никто не знает. Может, Ильина рассчитает? Она на самом деле тут самая умная. Кроме покойного Комиссарова, конечно. Конечно, есть еще и экспериментальный путь…

– Не советую, – отрезала Соня. – Лучше проверить на мушках-дрозофилах.

– Или на лабораторных крысах, – улыбнулся Виктор. – Тут есть вода?

– Предлагаешь пойти простым путем, сделать водный раствор и напоить милых белых мышек?

В этот момент двери потряс страшный удар. Створку двери расколола сверху донизу глубокая трещина. В образовавшемся проеме показались сразу три оскаленные морды.

Виктор успел выстрелить трижды, прежде чем у него закончились патроны.

Рязанцев покачал головой. В его глазах были отчаяние и безнадежность.

«А может, проще сделать отмычки?» – подумал он, но тут же отрицательно покачал головой. Замочные скважины находились глубоко под водой.

– Вот если бы у меня были жабры, – сказал Владимир Евгеньевич. – Как у Ихтиандра. Но это все бред. Надо просто-напросто отсюда выбраться, найти ключи и освободить девушек.

Полковник зашел в лифт, подпрыгнул и ударил кулаком в потолок кабины. В металле осталась заметная вмятина. Он ударил еще раз, а потом еще. Угол потолка с треском оторвался от стенок. Владимир Евгеньевич посветил туда фонариком. Трещина. Секунду спустя он расширил зазор ножом, работая им как рычагом. Еще через минуту полковник подпрыгнул, схватился за обвисший трос и подтянулся.

– Тебе придется остаться здесь, – сказал он Степану. – Ты не сможешь подняться.

Комиссаров коротко кивнул.

– Мне очень жаль, что я не могу взять пса с собой, – сказал сам себе Рязанцев, карабкаясь вверх. – Потому любая встреча с крысой без зверя будет представлять проблему. А мне надо действовать быстро.

Комиссаров стоял по шею в воде. Вокруг плавали мозгоеды. В камерах сидели девушки, силы их были уже на исходе, а он ничем не мог им помочь. Степан коротко гавкнул.

– Хорошая собачка, – печально пробормотала за дверью Ильина.