Сезам, закройся! - Ольга Хмельницкая

– Не раскисай, – сказал ей сверху Коршунов, – давай спускаться. Там девушки тонут, надо спешить.

Пчелкина отпустила его ноги и принялась спускаться по тросу. Делала она это очень медленно.

Рязанцев плюхнулся в ледяную воду и поплыл. Вокруг царила кромешная темнота. Вода доставала почти до потолка помещения.

– Степан! – позвал полковник. – Степан, вы здесь?

Впереди раздался короткий рык. Комиссаров был на месте.

– Они спускаются, – объяснил полковник псу. – Ключей мы так и не нашли, зато обнаружили молодого человека с жабрами и проволокой, из которой можно сделать отмычку. А девушки живы?

Пес испустил короткий горестный вой.

– Что? – тихо спросил Владимир Евгеньевич, чувствуя, как его сердце наполняется ужасом. – Что? Они не отвечают?

Комиссаров снова печально завыл.

Полковник бросился к камере невесты.

– Ева! Ева!! – закричал он отчаянно, прижимаясь ухом к двери.

Тишина. Ни ответа, ни плеска. Что-то коснулось его уха. Полковник поднял руку и одним жестким движением раздавил мозгоеда. Его место тут же занял второй. Владимир Евгеньевич нырнул, смывая с себя насекомых, и снова вынырнул.

– Ева, – позвал он еще раз.

Тишина. Рязанцев почувствовал, что по его лицу течет что-то горячее и соленое. Комиссаров горестно сопел рядом.

– Опоздал! Я опоздал! – страшно закричал полковник и прижал ладони к щекам.

Что-то большое и тяжелое с грохотом рухнуло на крышу лифта.

«Неужели кто-то из ребят сорвался?», – подумал полковник в отчаянной тоске. Его сердце сжималось от боли и отчаяния. Ева была главной любовью его жизни, и перспектива потерять ее Рязанцева ужаснула. Борясь с потоками воды, он подбежал к лифту, вытащил фонарик и посветил вверх. Прямо на него смотрела оскаленная крысиная морда. Грызун был мертв. Комиссаров подплыл поближе и тоже посмотрел наверх.

– Видимо, Коршунов и Соня не придут, – мрачно сказал полковник, – видимо, все пропало. Мы не смогли их спасти.

Степан завыл, подняв морду. Владимир Евгеньевич нахмурился, и в его глазах появился нездоровый блеск.

– Я хочу найти Утюгова, – медленно сказал он. – Найти и убить!

В казематах было тихо. Слышались только плеск воды и тяжелое дыхание зверя и человека.

Крыса протянула любопытную морду и понюхала флягу. Утюгов вздрогнул. Маргарита подтянула под себя ноги и обхватила голову старческими руками, покрытыми тонкой морщинистой кожей. Дрыгайло смотрела на грызуна с сочувствием. Гришин ничуть не испугался. Он слегка поболтал флягой и вдруг плеснул жидкостью прямо крысе в морду. Зверь отпрянул. Длинный хвост изогнулся, как удав. Острые, как рапиры, зубы щелкнули в непосредственной близости от шеи Алексея, но в следующий момент грызун упал и покатился по полу в судорогах.

– Кровавый обмылок в действии. Скоро крыса снова станет маленькой, – сказал Гришин, – как только измененные цепочки нуклеотидов заменятся на исходные, тело чудовища вернется к своим обычным размерам. Очень просто, как видите, – пожал он плечами и попытался спрятать флягу под свитер.

Утюгов протянул к Алексею руку.

– Что? – спросил Гришин, глядя на профессора. – Вы что-то хотели?

– Ты обещал, – сказал Валентин Эмильевич.

Его голос дрожал. Директор выглядел униженным и изможденным и вовсе не походил на того самоуверенного диктатора, который в течение долгого времени терроризировал сотрудников НИИ и наводил на них ужас.

– Дай хлебнуть, – сказала бухгалтерша.

– Вы для себя просите, Зинаида Валериевна? – спросил Гришин, вставая.

– Да, – кивнула женщина.

Взяв флягу, она сделала большой глоток.

– Фу, какая гадость, – сказала она. – Действительно, на мыло похоже. Даже на вкус.

Выпив препарат, Дрыгайло посмотрела на флягу, а потом на Утюговых.

– Можно, я дам им? – попросила она Алексея, показывая на профессора с дочерью. – А? Пожалуйста. Они так мечтали о моменте, когда найдут кровавый обмылок.

– Вы, Зинаида Валериевна, конечно, можете дать им выпить раствор, – тут же отозвался Гришин, – но не забывайте об охранниках, которых наш дорогой профессор сделал из неугодных ему ученых путем временного содержания молодых людей в подвале, кишащем мозгоедами. Также помните, пожалуйста, о десятке самоубийц, которые пошли на этот шаг после того, как Утюгов сделал их уродами. Кроме того, я должен напомнить вам, что директор получал свою долю из тех денег, которые поступили от перепродажи формул и технологий производства препаратов на Запад. То есть он не так уж и безобиден, и жалеть Утюгова вовсе не обязательно, – пояснил Алексей.

Дрыгайло оглянулась и посмотрела на профессора. Его глаза молили о милосердии. Маргарита тихо плакала. Ее мокрое старушечье лицо было покрыто глубокими морщинами.

– Не отдавайте им препарат, Зинаида Валериевна, – попросил Гришин, – они не заслуживают избавления.

– Это ты во всем виноват! – закричал Утюгов. – Ты! Я вынужден был заставлять людей работать, потому что ты постоянно требовал новых и новых научных результатов и тут же их продавал! Я не знаю, сколько денег получал ты, потому что мне перепадали только крохи!

Повинуясь внезапному порыву, Дрыгайло подала Утюгову флягу. Он вцепился в нее обеими руками и передал своей дочери. Маргарита сделала большой глоток, улыбнулась и протянула флягу отцу. Зинаида Валериевна ожидала, что Валентин Эмильевич тоже сделает глоток, но он просто спрятал ее в карман. А потом вытащил маленький пистолет и прицелился Гришину в лоб.

– Ты, Леша, – спокойно сказал профессор, – привык к тому, что ты мной помыкаешь, а я тебя слушаюсь и угождаю тебе. Но все это было вплоть до того момента, когда моя дочь получила обратно свою молодость.

Утюгов взглянул на Риту. Ее била дрожь. Морщины разглаживались прямо на глазах, провисшая кожа натягивалась, овал лица приобретал четкий девичий контур. Девушка наклонилась, и ее стошнило на пол.

– Действует, – улыбнулся профессор, а потом выстрелил Алексею в грудь.

Гришин упал на колени, не сводя ненавидящего взгляда с директора. Утюгов выстрелил второй раз. Пуля прошла навылет в районе плеча.

– А ты поверил моему несчастному виду? – рассмеялся Валентин Эмильевич. – Поверил, что я не хочу жить и выпью раствор обмылка, чтобы умереть и не мучиться вечной жизнью? Да как бы не так, – добавил он, глядя на умирающего Алексея. – Я с удовольствием буду жить вечно, и моя дочь тоже! Просто она несколько поспешила, неограниченно долгую жизнь можно получить только в старости. Вот когда Маргарита доживет до старости, тогда я и дам ей средство, продлевающее жизнь. А пока – рано!

Маргарита, которая выглядела намного лучше, с трудом встала на ноги, подошла к Алексею и пнула его носком туфли.

– Его надо добить, папа, – сказала она глубоким контральто, – он и так попил у нас немало крови! Помнишь, сколько раз мы сами и наши люди перерывали все вещи у него в комнате в поисках обмылка, который он в свое время украл у Комиссарова? Раз сто, не меньше. И никак не находили. Потому что тайник был у него в ботинках. А этот гад только посмеивался!

Алексей, лежавший на полу, с трудом вздохнул. Из пробитого легкого со свистом вырывался воздух. Утюгов прицелился и выстрелил Гришину в голову, а потом повернулся и посмотрел на Дрыгайло.

– А теперь вы, дражайшая Зинаида Валериевна, – сказал он, снова поднимая пистолет.

Пуля прошла в миллиметре от виска Дрыгайло. Профессор хотел было прицелиться еще раз, но тут послышался какой-то шум. Двери НИИ распахнулись, и на пороге появились бойцы спецназа.

– Стоять! Не двигаться! Оружие на пол! Руки за голову! – загремел голос Олега Склярова, ближайшего коллеги и соратника Рязанцева.

Профессор медленно опустил оружие. На его лице появилось затравленное выражение.

– Я директор института, – капризно сказал он. – По какому праву вы сюда врываетесь?

Не отвечая, Скляров быстро подошел к Гришину и осмотрел его раны, а потом пощупал пульс у Марины Яковлевны, лежавшей у стены.

– Поздно, они мертвы, – сказал он коллегам.

Потом Олег повернулся к Дрыгайло.

– В НИИ еще есть пострадавшие? – быстро спросил он.

– Есть, – печально кивнула Зинаида Валериевна, – тут сотни трупов!

Скляров уставился на женщину в недоумении. Его брови медленно поползли вверх.

– Товарищ капитан! – послышался крик одного из бойцов. – Смотрите, что здесь такое!

Олег подошел к лестнице, посмотрел вверх и схватился за сердце. На ступеньках лежало несколько мертвых тел в белых лабораторных халатах.

Труп крысы зашевелился, а потом с шумом рухнул в воду. В проеме показалось лицо Коршунова. Секунду спустя он прыгнул в воду и ушел туда с головой.

– Виктор, быстрее! Может, мы еще успеем их спасти! – закричал полковник.

Заместитель директора вынырнул на поверхность. Прохладная вода приятно омывала его пересохшие жабры.