Дело инопланетян - Рон Хаббард

— Нет-нет! Щипли, лапочка, пожалуйста, давай не будем ссориться. Он просто великолепен. Я тебя не обидела? Ну, Щипли, хорошая моя.

Они обнялись с ласковым мурлыканьем.

— Снимите эти (…) ловушки! — завопил я в отчаянии.

Мисс Щипли сказала Кэнди:

— Я подумала, что, может, хоть на этот раз тебе захочется…

Кэнди в ужасе отпрянула:

— О нет-нет! Прикоснуться к мужчине? Ни за что на свете! Что бы ты обо мне подумала! О, Щипли, голубушка, как бы я смогла быть такой грубой и вульгарной? Никогда, вот ни на столечко, я не изменю тебе.

Мисс Щипли снисходительно улыбнулась. Затем, мурлыча какую-то песенку без слов, она подошла ко мне и, причиняя мне как можно больше мучений, стала снимать браслет с левой моей руки. Уж поверьте, я орал благим матом!

— Ах, — вздохнула Кэнди. — Ах, Щипли, голубушка, поцелуй меня! — Глаза у нее горели.

Мисс Щипли поцеловала ее. Затем вернулась и закончила манипуляции с моей левой рукой, причинив мне максимум боли. Я ревел хриплым голосом!

Кэнди присела на софу. Она тяжело дышала. Губы ее увлажнились. Колени раздвинулись. Она жестами настойчиво звала к себе мисс Щипли.

Мисс Щипли схватила ее в объятия, прижала к комоду и, подхватив на руки, унесла в другую комнату, захлопнув дверь ногой.

С помутившимися от боли в правой руке глазами я слышал из соседней комнаты настойчивые увещевания. Затем короткие стоны. Затем экстатические стенания. Затем, по истечении нескольких минут, резкий крик с придыханием!

Что там происходило?

Еще несколько минут.

Тихое бормотание.

Дверь открылась.

На мисс Щипли все еще были пиджак, рубашка и галстук. Но ниже талии она была почти нагой. Она тяжело дышала.

На Кэнди осталась лишь женская сорочка. Ее раскрасневшееся, покрытое испариной лицо дышало возбуждением.

Глаза их горели.

Что они там могли делать?

Мисс Щипли подошла к «железной деве» и открыла ее. Она служила ей холодильником. Мисс Щипли достала оттуда пару банок, и женщины развалились на софе, с наслаждением потягивая пиво.

— Снимите же эту (…) ловушку! — заорал я на них.

— Всему свое место и время, Инксвитч, — спокойным голосом рассудительно ответила мисс Щипли.

— Что у вас на уме? — взревел я.

— Объясни ему, — сказала Кэнди. — Я всегда слушаю это с удовольствием.

Мисс Щипли начала снисходительно объяснять:

— Во всех компаниях Роксентера есть курсы психиатрического регулирования рождаемости. Ты понимаешь, насколько это важно — сократить население земного шара. Люди плодятся, как крысы. И все подонки. За ними не угнаться мировым запасам продовольствия, которые следует сократить, с тем чтобы цены оставались высокими и друзья Роксентера могли получать прибыль. И таково, разумеется, название игры.

Она жадно глотнула пиво и, позабыв вытереть «усы», продолжала лекторским тоном:

— Регулирование рождаемости зависит не только от пилюль, кроме того, ИГ Барбен не имеет монополии в этой области — у него есть конкуренты. По этому единственное, что может сдерживать рост населения на Земле, — это гомосексуализм. Так вот, если бы все были гомосексуалистами — мужчины «голубыми», женщины лесбиянками, — тогда проблема перенаселенности отпала бы совсем. Замечательное дело, начатое Роксентерами несколько десятилетий назад, только сейчас вступает в свои права. Обучение контролю за рождаемостью вводится теперь в детские сады. Конкурентов Барбена ждет разорение, ибо кому нужны будут эти пилюли? Не будет больше массовых митингов за запрещение абортов, да и сами аборты станут не нужны. Мир целиком и полностью пойдет путем вселенского гомосексуализма.

Курсы психиатрического регулирования рождаемости просто замечательны. Они были разработаны доктором Жарьмозгом, главой Международной психиатрической ассоциации, на специальные пожертвования Роксентера. А Роксентеры, как известно, всегда держали под контролем психиатрию и психологию. То, что когда-то называлось «нормальным» сексом, является настоящим сексуальным преступлением. А то, что когда-то называли «сексуальными преступлениями», теперь стало нормальным явлением. Так что если все учащиеся этих курсов серьезно, как психиатры, возьмутся за дело превращения всех, кого только возможно, в извращенцев, садистов и гомосексуалистов, то долгосрочная цель Роксентера уменьшить население мира станет реальным фактом. Вот мы и намерены сделать хотя бы одного мужика извращенцем. А ты тут, Инксвитч, как раз можешь пригодиться.

— Я на это не пойду! — закричал я. — Снимите этот (…) капкан!

Мисс Щипли взглянула на Кэнди:

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? Готова?

— О, конечно. — Кэнди затрепетала. Мисс Щипли отставила пиво.

Она подошла ко мне и стала крутить капкан, пытаясь снять его с моей правой руки. Я вскрикнул отболи!

— Кажется, заело. — В ее тонких губах сквозило удовлетворение.

У Кэнди из уголков рта побежали струйки пива. Дыхание ее участилось.

Мисс Щипли еще крутанула капкан. Я взвыл не помня себя от боли!

Кэнди выронила банку. Пиво разлилось по полу пенящейся лужицей. Ноги ее вытянулись, рот приоткрылся, глаза запылали.

Мисс Щипли тяжело задышала и сжала в руках капкан. Я чуть не надорвал себе легкие.

— О Боже, — простонала Кэнди.

Мисс Щипли резко сорвала с моей руки мышеловку. Я так взревел, что сам себя оглушил.

Кэнди, вытянувшись в струнку, запрокинула голову и стала двигать бедрами вверх и вниз.

Мисс Щипли схватила ее на руки и, горячо целуя в шею, унесла в другую комнату, резко захлопнув дверь.

Я слышал страстные увещевания. Я слышал звуки борьбы. Снова увещевания.

Затем короткие стоны.

Затем пронзительный крик!

Прошло немного времени.

Тихое сердитое ворчание. Голос мисс Щипли.

Тянулись минуты.

Что они там делали?

Дверь отворилась. Они вышли. Обе были фактически голые. Мисс Щипли оказалась совсем плоской, а между грудей, вернее, там, где они должны были быть, посередине, красовалась татуировка — кинжал. Ее коротко остриженные волосы взлохматились и взмокли.

По лицу и животу Кэнди размазалась губная помада, а массивные груди влажно блестели.

Они плюхнулись на софу, вытянув ноги. Кэнди запрокинула голову. Она выглядела совсем изможденной. Мисс Щипли смотрела на меня в упор, поджав губы и что-то прикидывая в уме. Мне начало становиться не по себе.

— То, что вы делаете, — сказал я, — преступно. Вы украли мои деньги!

— Заткнись, — бросила мисс Щипли. Она поднялась и достала еще две банки пива из «железной девы».

Кэнди взяла банку и, холодную, прижала ее к своей (…).

Так они сидели некоторое время.

Затем мисс Щипли набрала в рот пива, склонилась над Кэнди и перелила пиво ей в рот. Как делают искусственное дыхание «рот в рот». Кэнди судорожно глотнула и стала оживать.

Мисс Щипли достала из банки щепоть марихуаны и свернула толстую самокрутку. Она прикурила ее и вставила Кэнди в рот. Сделав несколько глубоких затяжек, Кэнди села.

Мисс Щипли взяла «косячок» и ткнула им в мою сторону:

— Куришь?

— Ни за что! — вскричал я, уже чувствуя тошноту от распространяющейся в комнате вони.

— Умница, Инксвитч. Но я могла бы здорово тебе насолить, если бы доложила твоему начальству, что ты отказываешься употреблять «травку». Нам с тобой известно, что отказ от употребления балдежных средств может привести в компании Роксентера к понижению в должности.

Тут-то она промахнулась. У меня не было начальства.

— Я вижу, сами-то вы не затягиваетесь, — ухмыльнулся я.

— Героин, дядя. Сама я употребляю только героин. И «скорость», разумеется. — Она вернула самокрутку Кэнди. — Но вот Кэнди — существо нежное и хрупкое. Я позволяю ей курить только «Акапулько голд», самую классную травку. Ее психолог все старается перевести ее на кокаин, но от этого размазывается помада — ведь надо вдыхать порошок через нос. Я знаю, почему он это делает. Этот мерзкий (…) хочет заняться с ней сексом. Простым мужским сексом. Настоящий извращенец. — Она обратилась к Кэнди: — Мы его когда-нибудь разложим на этой кровати, правда, кисонька? Кэнди села и выпрямилась:

— Сейчас я чувствую себя лучше. Как зовут этого парня?

— О, извини, Кэнди… Я забыла представить тебя. — Мисс Щипли указала на меня рукой: — Эту противную тварь мужского пола зовут Инксвитч. Инксвитч, это мисс Кэнди Лакрица.

Кэнди поспешно отвела руки назад, хотя я вовсе не предлагал ей рукопожатия.

— Я не рада познакомиться с вами, — прощебетала она. Затем переключилась на что-то другое. — Музыка. О, Щипли, милая, включи какую-нибудь музыку.

Мисс Щипли бросилась к какому-то ящику и открыла его. Это был стереопроигрыватель. Она поставила пластинку.