Я – книга - Алексей Самойлов

— Если честно, то я тоже не совсем согласен с Теорией Первых Нард.

— Тогда расскажи, что ты испытываешь, когда в тебя играют.

— Ууу… как бы покороче выразиться да попонятнее…

— Можешь не экономить время, полагаю, Григорий сделал нас соседями надолго. Ведь экспедиция ещё даже не началась, а длится она не один день, ведь так?

— Так-то оно так. С тобой почему-то легко быть откровенным, дорогая Книга. Дело не в этом, дело в том, что я затрачиваю много энергии, чтобы понимать твой язык, и предполагаю, что ты тоже…

— Да нет, у тебя очень простой язык. Просто я полностью поглощена общением, и мне не нужно напрягаться.

— Научишь?

— Научу.

— Спасибо. Впрочем, я так и не ответил на твой вопрос, а это не в моих правилах.

— Может, в твоих правилах не сразу отвечать на вопрос?

— Хм.

Какой чудной Манополюс! От восторга я прыснула в обложку. Он тоже заулыбался и демонстративно почесал себя по крышке коробки.

— В общем, это похоже на… на парение. Представь, что Григорий взял тебя и несёт, и ты как бы летишь.

— Представила.

— А теперь представь, что ты летишь без посторонней помощи.

— Представила.

— Примерно так я себя чувствую, когда в меня играют любимые Игроки.

— А ты умеешь передавать чувства в процессе эмпатии? То есть невербального сопереживания?

— Возможно, если я верно тебя понимаю…

— Может, попробуем?

— Прямо сейчас?

— Ага!

— Ну, давай.

— Тогда обними меня крепче, тактильный контакт крайне важен.

Но всё оказалось не так легко. Манополюс — Существо другого мира, и нам никуда не деться от страха перед неизвестностью. Открыться Книге мне было проще, но возможность нового опыта… это похоже на весы, где страх на одной чаше, а жажда близости — на другой. Манополюс, несмотря на оброненную фразу «с тобой легко быть откровенным», сразу же «захлопнулся», попав в мои объятия. Немудрено — ведь невербальный контакт глубже, и для него нужна совсем иная степень свободы.

Правда, некоторое время я тоже не могла расслабить переплёт — из-за страхов, непривычности, желания всё сделать поскорее. Но, понимая, что у моего партнёра ещё больше проблем со сближением, я взяла на себя ответственность за пробивание разделяющей нас ментальной стенки.

— Закрой глаза и просто думай о том, что в тебя играют. Вспоминай свои прошлые ощущения.

Некоторое время я видела только черноту и чувствовала приятные покалывания между страничек. Затем появилось ощущение падения, будто бы из-под ног выбили книжную полку. Затем случилось резкое приземление, словно меня кинули на диван с метровой высоты, и я почувствовала себя открытой на середине. По обе стороны от меня находились люди — Григорий и его друг Динозавр, оба сверлили меня глазами, причём Динозавр делал это вверх ногами! Такое впечатление, что он сидел на потолке и почему-то не падал, хотя, по закону Книжной Манны, был обязан грохнуться на пол.

— Твой ход, — безмолвно произнесли губы Григория, но я разобрала слова.

Динозавр положил свою руку прямо на меня, и всё вокруг закружилось с бешеной скоростью. Люди и незнакомая комната пропали, началось что-то совсем неописуемое. Кружение, в разные стороны одновременно и без малейшего намёка на дискомфорт, сменилось ощущением нежной обволакивающей теплоты, обладающей совершенно невыносимым ароматом. Я испытала что-то запредельное, неописуемое, я даже не знаю, как это назвать и есть ли этому аналог в мире Книг. Нет, когда меня читали, было совсем иначе, действительно больше похоже на парение. Вот, если бы каждую мою страничку взяли, погладили, прикоснулись к ней с огромной любовью, а затем сделали то же самое с кем-то очень близким мне, а я искренне порадовалась счастью этой любимой подруги-Книжечки… Или лучик Солнца скользнул по моей обложке, а я превратилась в частичку лучика, слилась с ним и потекла обратно, навстречу Звезде… Или я поймала на себе чистый, проникновенный, изумительно нежный взгляд Учителя…

— Шах, — услышала я голос Динозавра.

Но он меня не отвлёк. Я снова и снова погружалась в тёплую головокружительную нежность, это было удивительно и продолжалось… и продолжалось… Нечто подобное я испытывала с Апологетикой, только ощущения были более высокого порядка… Если сейчас при каждом погружении меня бросало в дрожь, как от внезапного пробуждения, и я даже вскрикивала, то эмпатия с любимыми Книгами практически не затрагивала моих страничек и обложки.

Контролировать подобные переживания я, разумеется, не могла. Но спустя какое-то время нежность неожиданно похолодела и обжигающе навалилась на меня. Тело среагировало машинально, и я разжала объятия. Манополюс открыл глаза, и мы услышали человеческую речь, а также поняли, что перемещаемся вместе с рюкзаком.

— Что это было? — спросила я, стряхнув с себя энергетические остатки неприятного жжения. — В самом конце меня окунули в раскалённый снег.

— Извини, это мой страх. Я испугался, что тебе могут быть неприятны мои воспоминания.

— Было здорово, ты зря испугался… эээ… погоди, а тебе самому удалось что-то почувствовать?

— Мне удалось уйти с головой в воображаемый процесс Игры, а потом… потом было странное видение. Будто бы в меня играет один Игрок, и делает это совсем не по Правилам. А потом… потом меня кидало, швыряло, вертело, крутило… в общем, никакого парения. Иногда я слышал чьи-то голоса, иногда задумывался, как там ты. А потом вот пришёл страх.

— Давай немного отдохнём, а потом я передам тебе касаниями свои ощущения от чтения. Я тоже хочу поделиться с тобой, и когда ты их узнаешь, мы сможем сравнить и стать немного ближе. А потом мы можем поработать со страхами, у меня их тоже хватает, не волнуйся! Мой друг Восстание Ангелов говорил, что страхи нам не принадлежат, вот мы и проверим это.

— Я не против, Безусловная Любовь. Кстати, мы уже в пути, вернее, люди в пути. Я различаю голоса Мухомора, Жанны, Динозавра и ещё человека по прозвищу Крот. И ещё один женский голос мне не знаком.

— А ты всегда слышишь людей?

— Я слышу тех, кто ко мне хоть раз прикасался.

— Да? Мне с этим сложнее. Но, кстати, мы не на природе, а в каком-то помещении.

— Как ты определила?

— По запаху.

— Ты умеешь чувствовать запахи?! — Манополюс вытаращил на меня свои большие чёрно-белые глаза.

— Немного. Совсем чуть-чуть. Запахов миллионы, а я различаю от силы сотню.

— Научишь?

— Научу…

В моей жизни ещё не было настолько тесного контакта с Существом из другого Мира. У меня создавалось впечатление, что я общаюсь с обычной Книгой, немного стеснительной, правда, но не более того. Я представила, какому количеству всего мы с Манополюсом можем научить друг друга… Эдак никакой экспедиции не хватит, а ведь скоро мы попадём на природу, и я буду умолять всех известных и неизвестных богов о том, чтобы меня выпустили из рюкзака полюбоваться на окружающий мир.

— Милый Манополюс… попроси Григория выпустить меня на природу, как только будет возможность. А ещё попроси не разлучать нас надолго. У тебя это получится, всё же вы с ним знакомы много лет.

Настольная Игра кивнула. А на меня нахлынула рефлексия, и в попытках понять, каково это, когда в тебя играют, я зашла в логический тупик. Вот если бы какой-нибудь человек вместо того, чтобы меня читать, сыграл бы в меня… наяву… но, наверно, это невозможно, судя по тому, что я чувствовала в объятиях Манополюса.

Тем временем люди вместе с нами перемещались на железнодорожном транспорте, и под монотонный стук колёс, похожий по запаху на вечер в Библиотеке, меня быстро сморило.

— Эй, Безусловная Любовь! Э-эй… — кто-то робко затормошил меня.

— Что, уже? — мне снился Книжный Магазин, и я подумала, что моего соседа сейчас купят.

— Мы почти приехали, — раздался голос Манополюса.

— Ничего себе, как время летит… — потянувшись, я расправила странички.

— Мы уже на природе.

Сделав глубокий вдох, я едва не потеряла сознание. Да, мы действительно находились на свежем воздухе, настолько свежем, что с непривычки можно быстро надышаться и словить спонтанную галлюцинацию.

— Пятую женщину зовут Ирина. Мы идём к речке. Я был здесь в прошлом году, — пояснил сосед.

— А в чём смысл экспедиции для людей?

— Насколько я понял, когда-то давно здесь жил большой друг Мухомора. Потом с ним что-то случилось, и теперь все они каждый год приезжают сюда.

— Странно.

— Очень. Особенно тот факт, что человек по прозвищу Знахарь много лет жил в лесу один. Он в Игры не играл, и уж Книг тем более не читал.

— И ты его никогда не видел?

— Нет. И, разумеется, мне никто из людей ничего специально не рассказывает.

— Мне тоже. Вообще, мне кажется, в людях сидит сильный стереотип насчёт способов общения с Существами из других миров. Вот почему, например, тебя не почитают вместо того, чтобы в тебя играть? Или почему не обнимут и не предадутся с тобой эмпатии? У людей столько возможностей, гораздо больше, чем у нас, с рождения неподвижных Существ! И, тем не менее, мы с тобой стараемся жить полной жизнью, а люди… Эх, люди, люди!