Дороги. Часть первая. - Яна Завацкая

Но после слов Арниса можно было отказаться. Еще можно. В этот раз. Впрочем, Мира права, возможно, Ильгет и так бы не осудили, она, в общем-то, еще не стала своей, она только что выкарабкалась из тяжелого ранения. Наверное, они бы поняли. А теперь еще и Арнис подчеркнул, что она даже и права-то не имеет идти по состоянию здоровья, врач явно с этим не согласится, и идти на акцию со стороны Ильгет — чуть ли не самоубийство.

Какая разница, чуть раньше или чуть позже. Конечно, будет плохо, если на Ярне ее скрутит приступ боли, но эта боль может вернуться и годы спустя. На Ярне ей никто не поможет. Но рано или поздно все равно идти придется. Это не будет настоящая война, так что железное здоровье и не так уж обязательно.

Надо идти, конечно. Это, в конце концов, Родина Ильгет. И нельзя подводить других. У них — семьи, дети. К тому же на Ярне остался Пита... может быть, удастся его найти. Да просто элементарная благодарность — если честно, Ильгет была очень благодарна квиринцам, за лечение, за прекрасную квартиру, за учебу, за все эти чудеса, внезапно на нее свалившиеся — требует пойти на акцию вместе с другими.

Все это понятно, и только одно... навалившаяся внезапно свинцовая смертельная тоска. Страх.

Посмотри на других, приказала себе Ильгет. Посмотри. Все они рискуют тем же самым. Уже многие годы. И — что ты знаешь о них? Все они встречались с сагоном и выстояли. Но, возразил некий внутренний голос, Арнис сам говорил, то, что досталось мне — хуже просто не бывает, такого еще не переживал никто.

Милые, светлые, веселые лица... так весело и непринужденно обсуждают предстоящее, будто речь идет о загородном пикнике. Ну по крайней мере, о научной экспедиции. Мира захохотала какой-то шутке, схватившись за живот и согнувшись пополам. Лири вежливо улыбается, поправляет белокурую прядь. Гэсс кипятится, что-то доказывая... О чем они? Почему я уже ничего не слышу? Люди, остановитесь, ведь это же ужас! Это то, что могу сказать я, то, что я знаю точно — вас ждет ужас кромешный, и человеку этого ужаса не выдержать. Господи, я не хочу, не хочу... Почему за счастье жить на Квирине нужно платить — вот так?

Все равно ведь идти придется... Ильгет вдруг вспомнила, как не хотелось прыгать в первый раз с гравипоясом с ландера. В синее бескрайнее небо, необозримую пропасть. Как шагнула с крыла — в уверенности, что вот это и есть смерть, и все тело вопило, что делать этого нельзя, но она-то знала, что нельзя не шагнуть.

Вот так же и сейчас. Я просто не буду об этом думать, сказала себе Ильгет. Просто не буду — и все. Буду готовиться, как все...

Арнис вдруг положил руку ей на плечо и слегка его сжал. Словно прочитал мысли Ильгет.

Дом у Иволги был просторный, немного странной формы — снаружи выглядел, как цветок, лепестки-комнаты расходились во все стороны от просторного зала. Сейчас в зале собрался весь отряд ДС, и еще какие-то знакомые Иволги, ее сумрачный, молчаливый муж. Лири с Дангом играли сложную композицию на скрипке и альте. Ильгет сидела в уголке и слушала, ей было просто хорошо... После скрипачей на середину вышли трое детишек Иволги. Старший мальчик, Люк, заиграл на синтаре, а Дэн на флейте, и Эрика, младшенькая, запела тонким серебристым голоском популярную на Квирине детскую песенку.

Над полями, мимо гор,(3)

Мимо речек и озер,

Сто ветров преодолев,

Ты лети, крылатый лев!

До надзвездной высоты,

Где волшебные цветы

Ста дорогам ста планет

Серебристый дарят свет.

Принеси мне с тех дорог

Чистый лунный огонек,

Чтоб всегда светил сквозь мрак,

Словно маленький маяк.

Арнис не смог прийти на праздник к Иволге. У него было срочное дежурство в Управлении СКОНа. К сожалению, и между сменами ско приходилось работать, хоть и совсем немного. Но Иволга очень просила прийти Ильгет.

И в общем-то, Ильгет не пожалела об этом. Хотя Арниса не было рядом, но так хорошо она ощущала себя рядом с этими людьми, так легко ей было — как никогда в жизни, как никогда не было на Ярне, такие все вокруг родные и близкие. Она уже не задавалась вопросом — почему так, просто жила и наслаждалась каждой минутой оставшихся ей двух месяцев жизни на Квирине.

Мира присела рядом с Ильгет, сказала шепотом.

— Детишки у Иволги — прелесть, да?

Ильгет кивнула. Трое очень похожих, голубоглазых и белокурых ребятишек, и даже движения и повадки — все от Иволги. Только девочка, пожалуй, симпатичнее матери.

— Да и собаки — ничего, — добавила она так же тихо. Все пять собак Иволги, три белых пуделя и два черных, лежали вдоль стены. Ильгет вспомнила Норку и поспешно отвела взгляд. Ей захотелось заплакать.

Дети закончили петь и, неловко поклонившись, исчезли в толпе. Гости помолчали с полминуты, вознаграждая маленьких артистов.

— Ну а теперь — слово хозяйке! — крикнул Ойланг, поймал Иволгу за плечи и вытолкнул на середину. Тут же в ее руках оказалась гитара.

— Давай, давай, Иволга, — сказал Дэцин, — спой что-нибудь вдохновляющее.

— Я даже не знаю, что, — Иволга склонилась над гитарой, перебирая струны.

— Ну что-нибудь из своих переводов...

— Иволга! — попросила Ильгет, — спой ту... которую ты мне пела на Ярне.

Странно, но Иволга услышала. Подняла голову, посмотрела на Ильгет.

— Думаешь, я помню... да я же не одну тебе пела!

Тогда Ильгет встала, подошла к Иволге, и глядя ей в лицо, произнесла раздельно.

— Жизнь — только слово, есть лишь любовь и есть смерть.

Иволга подняла ладонь, закивала.

— Все, поняла. Только я тогда возьму синтар, я сделала нормальную Айренжировку.

Иволге притащили инструмент, она включила заранее записанную программу. Гулкий, звенящий тон повис в затихшей гостиной. Вступление, и вот Иволга запела негромким хрипловатым голосом.

В сети связок(2)

В горле комом теснится крик.

Но настала пора — и тут уж кричи не кричи.

Лишь потом

Кто-то долго не сможет забыть,

Как шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи.

Ильгет юркнула в угол, ногти впились в ладони, она замерла. Замерли и все бойцы ДС, внимательно слушая странную терранскую песню.

А жизнь — только слово, есть лишь любовь и есть смерть.

Эй! А кто будет петь, если все будут спать?

Жизнь

Стоит того, чтобы жить.

А любовь

Стоит того, чтобы ждать.

Иволга закончила песню и почти без перехода начала вступление к другой. Она перевела множество терранских песен, и часть из них уже вошла в излюбленный репертуар ДС. Вот и сейчас бойцы, узнав вступление, затянули хором — да еще, как это умеют квиринцы, вполне профессионально, на четыре голоса.

Эх, дороги! Пыль да туман.(4)

Холода, тревоги, да степной бурьян.

Знать не можешь

Доли своей,

Может, крылья сложишь

Посреди степей.

Очень уж подходила к настроению, да и ко всей жизни бойцов ДС эта песня... Пели с чувством, с настоящим, истовым удовольствием.

Выстрел грянет,

Ворон кружит.

Твой дружок в бурьяне

Неживой лежит.

А дорога дальше мчится,

Пылится,

Клубится.

А кругом земля дымится,

Чужая земля...

— Ну все, — сказал Дэцин, — похоронное настроение. Давайте что-нибудь повеселее споем, что ли...

— Можно и повеселее, — согласилась Иволга. Взяла гитару, ударила по струнам. Это были лимерики, на Квирине их часто сочиняли.

Как-то вечером в «Синей вороне»

Пели песни ребята из СКОНа.

И солист так старался,

Что народ разбежался

В этот вечер из «Синей вороны».

Иволга перебросила гитару Гэссу, который ловко поймал инструмент и тут же продолжил.

Два спасателя на Скабиаке

Потеряли в саванне собаку,

И все ночи и дни

След искали они

Розыскной первоклассной собаки.

Развлечение длилось еще с четверть часа, и под конец никто уже не мог серьезно относиться к жизни. Иволга отволокла гитару в угол и объявила.

— Все, танцы!

Загремела музыка. В центр гостиной вылетели дети — Иволги, Миры, Гэсса с Мари, короче говоря, целая толпа, взрослые встали, образовав круг. Ильгет не решилась пойти танцевать, у нее это получалось не так уж хорошо, квиринцы были настоящими виртуозами. А этот танец, «Киппа», был сложен, надо вначале запомнить порядок переходов и перестроений, а то можно весь рисунок сбить. Ильгет так и сидела в углу, любуясь легкими и отточенными движениями квиринцев, а они — чего только не выделывали. Мужчины на руки вставали, женщины вертелись юлой, вскидывали ноги к потолку. Дети пытались подражать взрослым, выходило это потешно. Наконец «Киппа» закончилась, поплыл медленный светлый вальс. Квиринцы быстро разбирались на пары... но женщин было меньшинство. К Ильгет подошел Дэцин, но его тут же опередил Гэсс.