БОЖЕСТВЕННЫЕ ПРОСТУПКИ - Лорел Гамильтон

     Я помолилась: "Богиня, дай мне сил помочь ему. Помоги мне излечить его". Я почувствовала запах роз, так пахло тогда, когда Богиня отвечала на мои молитвы или пыталась привлечь мое внимание.

     Гален сказал:

     - Кто-нибудь еще чувствует запах роз?

     - Нет, - сказала Хафвин.

     - Кто-нибудь еще чувствует запах цветов или растений? - Спросил Рис.

     В ответ раздался хор глубоких басовитых "нет". Я пошла к Галену и Хафвин, которые стояли рядом с Касвином. Аромат роз стал сильнее, пока я двигалась к ним. По моему опыту, именно так Богиня говорила "да". В волшебной стране или в видениях я могла ее увидеть, но в повседневной жизни часто это был запах или другие менее заметные знаки.

     Хафвин отодвинулась от Галена и Касвина. Ее синие глаза были широко распахнуты, когда она сказала мне:

     - Я могу вылечить только тело, но не разум.

     Я кивнула и подошла ближе к Галену. Он посмотрел на меня.

     - Я не целитель.

     - Я тоже, - сказала я, взволнованно дотронувшись до его руки. Его рука обернулась вокруг моей, а аромат роз усилился, словно я стояла среди диких роз в летней жаре.

     - Снова цветы, - сказал он, - сильнее, чем прежде.

     - Да, - сказала я.

     - Как мы можем ему помочь? - Спросил он.

     И это было вопросом. Как мы могли помочь ему, даже с этим густым ароматом роз вокруг нас, говорящим о присутствии Богини рядом с нами? Как мы излечим Касвина за пределами волшебной страны?

     Аромат роз стал настолько густым, что я запьянела, словно напилась сладкой воды, оставляя на языке пряный и чистый вкус.

     - Это вино, - сказал Гален, - я чувствую вино, кажется.

     - Розовая вода, - поправила я мягко.

     Я опустилась на колени, рядом опустился Гален. "Богиня, позволь Касвину увидеть нас. Позволь ему понять, что мы его друзья".

     Рука Галена нагревалась в моей, не просто становилась теплой, а так, как если бы он грелся на солнце и его кожа передавала эту теплоту. Он улыбался приветственной, добродушной улыбкой, и Касвин посмотрел на него. Из его широко распахнутых глаз начала утекать паника.

     - Гален. - Протянул он.

     - Да, Вин, это я.

     Он с отчаянием оглядел комнату, но глаза задержались на мне.

     - Принцесса, куда она ушла?

     - Кто ушел? - Спросила я, но была уверена, кого он имел в виду.

     Касвин покачал головой, и его волосы снова закрыли лицо.

     - Я не осмеливаюсь произносить ее имя после наступления темноты. Она снова найдет меня.

     - Она не в Лос-Анджелесе.

     - Лос-Анджелес? - Он сделал это вопросом.

     Гален спросил:

     - Вин, ты знаешь, где ты?

     Касвин облизнул губы, его глаза снова стали испуганными, но теперь это был другой вид страха. Это был страх не от пост-травматического стресса, а от того, что он не знал, где он находится, не поминал, как он здесь оказался.

     Его глаза снова распахнулись от страха, и он прошептал:

     - Нет, я не знаю. - Он посмотрел на нас, и мы с Галеном одновременно дотронулись до него. Это было случайно и не намеренно, но мы дотронулись одновременно до его голой кожи чуть ниже закатанных рукавов? Не важно, почему так случилось, но сейчас через нашу кожу дышала магия. И эта магия не была подавляющей, как это могло оказаться в волшебной стране, но возможно это была именно та магия, в которой сейчас нуждался Касвин. Может быть, он нуждался для излечения в чем-то более нежном, как запах весны или первого летнего дня, когда на лугах распускаются цветы.

     Слезы наполнили его глаза, когда он пристально поглядел на нас, и мы вовлекали его в наши объятия и держали его, пока он плакал. Мы держали его, а нас окружал аромат цветов.

Глава 17

Той ночью я спала между Галеном и Касвином с одной стороны, и с Рисом по другую строну широкой кровати. Не было никакого секса, потому что просто наши прикосновения для Вина были нужнее, чем банальный трах. Он уже был морально изломан, поэтому руки, держащие его, пока он засыпал, должны были хотя бы попытаться изменить это. Это было совсем не то окончание дня, которого мне бы хотелось, но когда я засыпала, обволакивая собой Вина, и прижимающимся к моей спине Галеном, я поняла, что это был не самый плохой способ завершить этот день.

     Мой сон начался в военном хаммере. Тот самый хаммер, в котором меня спасала Национальная гвардия, когда я просила их сопроводить меня подальше от обоих дворов моих родственников. Но в хаммере не было ни одного солдата. Не было ни одного из моих стражей. Я была одна на заднем сидении хаммера, который передвигался совершенно самостоятельно. Понимая, что это было не правильно, а значит, это был всего лишь сон. Мне приснилась та бомба, уже давно взорвавшаяся наяву. И в этот момент я поняла, что хаммер был черным, полностью совершенно черным, и я знала, что это был не военный хаммер, а новая форма Черной Кареты Ночной Охоты, до сих пор бывшая лимузином. Это был волшебный предмет, который служил правителям Неблагого Двора в течение многих столетий. Когда то это был фаэтон, а затем и карета с четырьмя вороными лошадьми, чернее любой безлунной ночь и с глазами, пылающими огнем, который никогда не никого не мог согреть. Потом, карета изменилась и стала длинным черным лимузином с горящим огнем вместо двигателя под капотом. Черный лимузин когда-то просто появился и имел свою собственную силу, свою жизнь и был старше самого старого представителя любого двора фейри, старше любого двора фейри, древнее, чем кто-либо мог помнить сколько он существовал, а значит существовал он тысячелетия. В любом случае, это было что-то между живым существом и волшебной вещью, но определенно у него был собственный разум.

     Только вот почему он был в моем сне? И это была только сон, или черный лимузин был для "реалистичности" фантастического ландшафта? Лимузин не мог говорить, поэтому я не могла его спросить, и я была в нем одна, а значит не могла спросить кого-нибудь другого.

     Автомобиль ехал по узкой дороге. Мы выехали на поляну, где взорвалась бомба. Я оказалась здесь, и в моих плече и руке были осколки, большие осколки, которые не выпали во время моего магического лечения раненных солдат. Никогда раньше у меня не было дара исцеления наложением рук, но той ночью он у меня был. Но сначала был взрыв.

     Холодный зимний воздух проникал через открытое окно. Я открыло окно, чтобы воспользоваться магией против наших врагов, потому что солдаты умирали, защищая меня, а я не могла допустить, чтобы это произошло. Они не были моими солдатами, не были моими стражами, и отдавать свои жизни ради моей защиты было неправильно. Нет, если я могла остановить это.