Гезат (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Римская армия двигалась в обычном порядке, каждый легион со своим обозом. По мере углубления в земли нервиев, участились случаи дезертирства. Сбегали недавно нанятые кельты из разных племен. Особенно много дезертиров было среди всадников. Видимо, решили, что нервии победят римлян, так что самое время смыться на полученном от последних коне. От двух новых турм, нанятых Авлом Форием, осталось всего несколько человек, которых он рассовал по старым. Из моей турмы никто не сбежал.

А зачем убегать от хорошей жизни?! Мы находились на вражеской территории, значит, можно было всё: убивать, насиловать, грабить… С первыми двумя пунктами как-то не срослось, потому что аборигены умело прятались от нас, а вот с третьим вышел полный порядок, если можно так выразиться. Тупо следовать вместе со всей конницей было скучно, поэтому мы каждый день уходили то налево, то направо, наведывались в покинутые деревни нервиев. Худо-бедно, а небольшие запасы прошлогоднего зерна и бобов находили. Кстати, деревни здесь огораживали не так, как соседние племена. Нервии наклоняли два молодых деревца, растущих рядом, накрепко связывали их, благодаря чему те росли не вверх, а вбок. Вдобавок между ними сажали ежевику и другой колючий кустарник, не знаю название. В итоге получалось дешево и зло, не пролезешь, не ободравшись.

Крупно нам повезло, когда после двух ходок налево повернули направо. Я решил проверить, куда уходит тропа, ведущая от деревни в сторону болота. Посчитал логично, что жители вряд ли ходили к болоту так часто, что проторили такую довольно широкую и утоптанную. Оказалось, что перед болотом тропа, обогнув холм, поворачивает на север и уходит вглубь леса. Через пару километров мы выехали на большой луг, на котором паслось стадо коров голов около двухсот под присмотром десятка подростков. Видимо, гнать скотину через болото на острова сочли нерациональным. Во-первых, там будет нечем кормить ее, заморятся косить и доставлять траву; во-вторых, острова наверняка не такие большие, чтобы разместить даже часть стада. Пацаны играли во что-то в дальнем конце, причем так увлеченно, что чуть не попали в плен. Завидев нас, с криками прыснули в лес. Попробуй их поймай! Мы не стали тратить время понапрасну, погнали коров в сторону дороги, по которой двигалась римская армия.

Дальше было по опробованной схеме. Я нашел в колонне префекта Спурия Эбуция Кара, сделал ему предложение, после чего вернулся с его людьми во главе с Титом к стаду, спрятанному в лесу у дороги. Себе мы оставили одного бычка-двухлетка на сегодняшний ужин и на завтрак. Будет новый день, добудем новую пищу. После чего я съездил к префекту с Титом, пересчитавшим стадо, и получил тысячу семьсот денариев. Две с половиной сотни пошли мне и по полтиннику воинам.

Новички-эдуи сильно удивились. Когда они воевали в своей армии, такое стадо пришлось бы разделить на всех. Себе оставили бы только лучшую часть, того же бычка-двухлетка, как и мы. А тут сразу столько денег! За полсотни денариев в эдуйской деревне надо корячиться все лето. При этом обещают еще и жалованье заплатить, во что новички верят с трудом, несмотря на заверения своих земляков, которые служат в турме второй год.

Вечером, когда мы ели вареную молодую говядину, по армии разнесся слух, что нервии в десяти милях, ждут нас на противоположном берегу реки Сабис. Видимо, информация была из серьезного источника, потому что утром двинулись в боевом порядке: впереди скакала вся конница армии, следом шагали шесть старых легионов, потом обоз, а за ним два новых, тринадцатый и четырнадцатый. Я облачился по полной программе, включая кольчужное ожерелье и бармицу, только пока не застегивал последнюю, ехал с открытым лицом. Взял с собой легкую пику. Получилось, что зря тащил сюда длинные тяжелые копья. Оказывается, у нервиев нет конницы, предпочитают сражаться в пешем строю. Наверное, по их мнению, езда на лошади тоже изнеживает, делает мужчин слабыми.

Река Сабис оказалась шириной метров двадцать и глубиной по пояс. Он протекала в ложе между двумя длинными холмами, которые плавно спускались к ней. Склоны, поросшие травой, были длиной метров двести. На вершинах холмов рос лес. На ближнем берегу отряд префекта каструма, который всегда следует впереди армии и подбирает место для следующей ночевки, уже разметил, где будут ров, вал, четверо ворот, форум… На противоположном берегу тусовались несколько групп всадников из пяти-семи человек. Скорее всего, это виромандуи или атребаты — союзники нервиев. Как только мы переправились на противоположный берег, ближние группы удрали в лес, а когда мы вернулись на свой, опять появились на склоне. Пусть играют с ними в прятки те, кому скучно, а моя турма отъехала по холму дальше от дороги, где и осталась поджидать обоз, в котором ехали наши женщины со всем скарбом. То же самое сделали остальные три турмы одиннадцатого легиона. Поскольку префект Авл Форий постоянно тусовался в двенадцатом легионе, я был неофициальным командиром всей конницы одиннадцатого, она следовала за мной без всяких приказов.

Рядом с нами легионеры из девятого и десятого легионов начали оборудовать дальнюю от дороги часть каструма, нижнюю и верхнюю. Ближняя нижняя досталась седьмому легиону, пришедшему первым, средняя нижняя — восьмому, средняя верхняя — одиннадцатому, ближняя верхняя — двенадцатому. Последний только вышел на склон холма и еще не приступил к работам.

Не знаю, как другим, а мне лучше, когда бой начинается внезапно. Не успеваешь напереживаться, накрутить себя. Я сидел на склоне холма, ждал, когда приедет обоз, чтобы Гленн помог снять доспехи. Мимо четверо легионеров пронесли длинное бревно, спиленное в лесу. Наверное, пустят его на ворота. На склон выехали первые карробаллисты, сразу направились к тому месту каструма, где будут стоять ночью. И тут началось.

Как и большинство воинов римской армии, я не сразу понял, что происходит. Возле дороги возникла какая-то заваруха. Я было подумал, что две карробаллисты сцепились колесами, возничие подрались, а легионеры подтянулись посмотреть представление. У них так мало развлечений. Заваруха не прекращалась, наоборот, расширялась. Стало ясно, что там происходит что-то серьезное. Тут еще трубы призвали к атаке.

— По коням! — скомандовал я.

Буцефал пасся рядом со спутанными передними ногами и не расседланный. Я быстро снял пути, вскочил в седло. Пока ожидал своих воинов, увидел, что из леса на противоположном берегу реки выбежали вражеские воины. Их было так много, что, когда первые уже перебрались через реку, задние еще выходили из леса. Наша конница и стрелки, гонявшие на противоположном берегу вражеские группы, сразу рванула к каструму. Они успели проскочить между строившимися легионами. Одновременно враги очень большим отрядом наступали и на наш правый фланг, успев слету захватить часть обоза, и теперь напирали на седьмой и двенадцатый легионы.

Наверное, менее дисциплинированная армия, застигнутая врасплох во время строительства каструма, не выдержала бы удара и в возникшей неразберихе пала бы духом и разбежалась, но только не римляне. Они быстро построились, и каждый легион, а иногда и когорта, и даже центурия, самостоятельно начали отбиваться от наседающих врагов.

Моя турма заняла место за левым флангом десятого легиона, крайнего слева. Скорее всего, атаковали его не нервии, а кто-то из их союзников. Уж слишком много среди нападавших было владельцев ярких плащей и шлемов с самыми невероятными навершиями, по которым можно было изучать фауну здешних мест. Поняв, что враги завязли в схватке с легионерами, позабыв о флангах, я повел свою турму по дуге, чтобы зайти от реки и ударить им во фланг. За мной последовали и остальные три турмы легиона. Удар наш оказался полной неожиданностью для врагов. Наверное, они решили, что это переправился через реку какой-то из их отрядов, и среагировали только после того, как мы врубались в толпу, иначе их построение назвать нельзя, и начали колоть и сечь.

Я привычно действовал пикой, быстро расчищая пространство возле себя. Это и погубило моего коня. Впереди слева оказалось достаточно места, чтобы вражеский копейщик сделал хороший замах и всадил свое основное оружие в тело Буцефала сразу за передней левой ногой. Может быть, целился мне в ногу поверх поножи и промазал, потому что копье вошло рядышком с ней, я уперся коленом в древко, когда подался вперед, чтобы удержаться в седле. У моего коня почему-то сперва подогнулись задние ноги. Поняв, что Буцефал сейчас рухнет, выдернул ступни из стремян и выронил пику, застрявшую в спине врага. Я успел вовремя спрыгнуть не влево, как обычно, а вправо, потому что конь завалился на левый бок, ударив меня правым передним копытом по левой голени. Удар пришелся по кости, и я чуть не взвыл от боли, совсем позабыв о бое. Хорошо, слева и справа были мои соратники, которые отогнали от меня врагов, дали время на то, чтобы прийти в себя и вытащить саблю из ножен.