Обреченные - Шелли Крейн

– Вот я и забочусь, – заметил Родни. – Если бы я не пришел с ней, она бы пришла одна.

– А вы, Алеза, – спросил Калеб мрачно, – что вы здесь делаете? – Мужчина, которого я уговорила позволить мне забрать Калеба, неловко стоял и смотрел себе под ноги. – Алеза, вы же сами посадили меня в эту камеру, так зачем вам помогать ей вытаскивать меня?

– По той же причине, что и мне, – ответил Родни. – Твоя девушка бывает довольно убедительной. То, что она может делать все, что захочет, и просто еще не осознала это, пугает больше всего.

Алеза поднял голову:

– Я сделал это, потому что она убедила меня в том, что некоторые вещи важнее слепой преданности закону.

– Надеюсь, вы это твердо усвоили, – сдержанно проронил Калеб и потянул меня, чтобы я пошла по лестнице впереди него. Я почувствовала напряжение и покалывание, когда мои прикосновения исцеляли ноги Калеба. Алеза ушел, а Родни проводил нас до моей двери. Или, точнее, до нашей с Калебом двери, потому что я не собиралась выпускать его из виду этой ночью. Да и любой другой ночью, если уж на то пошло.

– Ну, оставляю вас двоих готовиться ко сну, – сказал Родни, собираясь уходить. Я схватила его за руку и обняла за шею.

– Спасибо.

– Спасибо тебе, – прошептал он, – за то, что присматриваешь за моим другом.

– Я всегда буду это делать.

Он с улыбкой отстранился, подмигнув Калебу, и затем крадучись ушел по коридору.

Калеб втащил меня в комнату, не говоря ни слова, и пошел прямо в душ… оставив дверь ванной широко открытой. Он рывком стащил через голову рубашку и расстегнул штаны, позволив им свободно болтаться, пока он открывал воду. Потом Калеб повернулся и посмотрел на меня. Штаны свалились на пол, и он остался в одних боксерах-брифах.

Боксерах… брифах…

Мое тело отреагировало странно. Я, задыхаясь, прислонилась к стене, и глаза отказывались моргать из страха пропустить что-нибудь. Калеб не улыбался, не подмигивал, а просто смотрел на меня. Затем он засунул пальцы под резинку и стащил боксеры.

И, как полная идиотка, я закрыла глаза на самом интересном месте.

Я посмеялась над собой, над такой глупой реакцией. Калеб был моим женихом и уже видел меня обнаженной. Я подумала: чего же я боюсь, но, по правде говоря, знала. Я боялась начать то, что была не готова закончить. Когда я открыла глаза, Калеб был уже в душе. Зачарованная комната хранила его мысли в секрете, и в ту секунду я была почти рада, что она сохранила и мой секрет.

Я подошла к двери ванной, глядя на его силуэт через запотевшее стекло душевой кабинки. Ладно, Мэгги, ты больше не ребенок. Тебе через несколько дней исполнится восемнадцать, ты собираешься замуж и формально будешь управлять целым народом.

Я смело прошла к раковине и схватила зубную щетку. Взяв тюбик с пастой, я выдавила толстый слой, который не поместился на щетке, и кусочек шлепнулся в раковину. Я покачала головой и обругала свои дрожащие руки. Я собиралась просто почистить зубы. В этом нет ничего интимного.

Открыв кран, я намочила зубную щетку и сунула ее в рот. Начав водить щеткой по зубам, я выпрямилась и посмотрела на Калеба. Он мыл голову, и у меня желудок скрутило в узел, пока я наблюдала, как двигаются его руки. Продолжая чистить зубы, я посмотрела на себя в зеркале.

Вот это да! Я действительно изменилась. Дело было не только во внешности, но и в глазах: даже я смогла разглядеть перемену, решимость в них.

Душ выключился, и Калеб потянул полотенце с верха кабинки. Несколько секунд спустя дверь кабинки отодвинулась в сторону, и Калеб появился, обернув бедра полотенцем. Он взглянул на меня с восхищением. Я слегка улыбнулась с зубной щеткой во рту, потом выплюнула пасту, намочила щетку и еще раз провела по зубам. Когда я снова выпрямилась, он уже стоял сзади. Я смотрела на него в зеркало, ополаскивая щетку, затем повернулась.

Калеб медленно покачал головой, его губы растянулись в улыбке. Затем он приблизился, обошел меня и выдвинул ящик с туалетными принадлежностями – все, конечно, было разложено аккуратно и ровно. Он вынул новую зубную щетку, открыл упаковку и встал рядом со мной, чтобы почистить зубы.

Я не сдвинулась с места. Мы оба знали, что это новый для нас шаг – делать в присутствии друг друга самые обыкновенные вещи, которые считались интимными, но необходимыми. Это было то, что делают женатые пары.

Закончив, Калеб выпрямился и посмотрел на меня. Я потянулась и поцеловала его в небритый подбородок. Он улыбнулся, когда я пробежала по щетине костяшками пальцев, подошел к душу, взял мой станок и крем для бритья и встал перед зеркалом. Намочив лицо, он начал намазывать его кремом для бритья. Затем взял станок – мой станок – и начал бриться: сначала около висков и вниз к подбородку. Я взобралась на стойку и смотрела на него. Время от времени Калеб косился в мою сторону, ловя мой взгляд, будто каждый раз знал, куда я смотрю, и задерживал его на несколько секунд, прежде чем вернуться к бритью.

Когда Калеб закончил, ополоснувшись и вытеревшись насухо, то наклонил подбородок ко мне и наконец усмехнулся. Он ждал, пока я осмотрю и одобрю. Я притянула его к себе, обхватив коленями. Калеб слегка наклонился и уперся руками в стену по обе стороны от меня, а я снова поцеловала его в подбородок с самым невозмутимым видом, словно была просто зрителем. Потом я провела костяшками пальцев по его челюсти и потерлась щекой о его щеку и подбородок. Наконец я поцеловала его в верхнюю губу, только раз, и отстранилась.

Я кивнула, и Калеб беззвучно засмеялся. Затем наклонился, обнял меня за талию и прижался головой к моей груди. Его ухо… Он слушал мое сердцебиение. Я чувствовала его дыхание на шее и на груди сквозь футболку. Я потянулась вверх и пробежала пальцами по его влажным волосам, любуясь маленькими завитками, которые при этом получались.

– Стук твоего сердца… мой самый любимый звук на всем белом свете, – сказал он хрипло. Только в этот момент я поняла, что до сих пор, войдя в комнату, мы не произнесли ни слова. Между нами шел нескончаемый разговор с помощью глаз, рук и движений, но мы не вымолвили ни слова.

Калеб поднял голову и посмотрел на меня, потом поцеловал в шею. Я вздрогнула и судорожно вздохнула, почувствовав его теплые губы. Он улыбнулся, касаясь моей кожи:

– А вот это мой второй любимый звук.

Глядя на меня, он все еще слегка улыбался, но это не было его обычной дерзостью и игривостью.

– Я не поблагодарил тебя за то, что пришла спасать меня, – произнес Калеб негромко.