Давай будем друзьями - Татьяна Олеговна Новикова

Я смотрю на него и думаю, что наконец-то перегорела. Переболела. Перестала дышать этим человеком. С легкостью смогу отвернуться, забуду, потеряю в толпе. Он больше не вызывает во мне первобытных инстинктов.

Да, я излечилась.

– Привет, – хрипловато говорит Денис, и почему-то мои ноги подкашиваются.

Предатели!

***

Любая вечеринка в какой-то момент затухает. Ближе к рассвету народ рассасывается по комнатам, кто-то уходит на кухню, где много курит и мало разговаривает. Сегодня я одной из первых смоталась «заварить чай» и осталась сидеть за столом, грея ладони о щербатую кружку.

В спальне орет музыка, и девчонки пьют наперегонки. В туалете рыдает наша однокурсница Рита – без веской причины, она всегда плачет после трех стопок коньяка. Катя с Сашей уединились на балконе где-то с час назад и, кажется, решили окоченеть в объятиях друг друга.

А я тут…

Четыре часа наблюдать за веселой подругой и закипать от зависти, ревности и чего-то ещё, дикого, страшного – непомерно долгий срок. Я чертовски устала. Устала изображать нормальность. Устала сохранять прямую осанку. Устала улыбаться, когда все улыбаются.

Костров всегда находился чуть поодаль Марины, сам к ней не лип, не целовался у всех на глазах. Но что это меняло? Они вместе. Именно с ней он останется, когда остальные разъедутся по домам. С неё он стащит дурацкое платье из шуршащих пайеток. Её шею прикусит в момент страсти.

Делаю глоток чая, но тотчас захлебываюсь горечью.

Дениса замечаю сразу, стоит ему переступить порог, хоть и сижу спиной, а в ушах долбит попса. По шорохам, по теням, по запаху туалетной воды, который ни с чем не перепутать. Расправляю плечи. Крепче сжимаю кружку.

Он молча садится рядом, так же молча выбивает сигарету из пачки и подтягивает пепельницу. Маринка разрешает курить на кухне.

Я утыкаюсь в мобильный телефон. Палец машинально перелистывает ленту новостей, ставит «мне нравится» на картинке за картинкой. Денис, долго затягиваясь, курит, и дым взмывает в потолок.

Кстати, на стиль девяностых Костров положил большой и толстый. На нем синяя футболка и неизменные черные джинсы. Татуировка скользит по руке, словно пытается стечь с предплечья.

Если чуть отвести колено влево, то коснусь его ноги. Мне становится тяжело дышать, словно я поднялась высоко в горы, и воздух разрежен. Палец продолжает бездумно тыкать в экран. Денис тушит сигарету, но остается сидеть недвижимой, мрачной статуей.

Мы словно преступаем закон, нарушаем правила этим своим единением. Запретной близостью предаем Марину, которая ни о чем не догадывается.

Я собираюсь встать, чтобы уйти. Рукой упираюсь в стол.

– Всё хорошо? – вопрос как удар под дых.

Всё плохо. Проваливай, убирайся, исчезни.

– Да, – отвечаю максимально равнодушно.

Во взгляде, обращенном ко мне, – мерзлота, но именно она, делающая его загадочным и неприступным, всегда притягивала.

– Марина спрашивала, нет ли у меня друзей… для тебя, – ухмыляется, но улыбка кажется болезненной. – Хороших и желательно богатых. Сказала, что с последним парнем у тебя всё сложно, и срочно нужна замена.

Недоуменно изгибаю бровь. Вот Маринка, вот подружка!

Заботится, ищет удачную партию, да только друзей Дениса Кострова я даже близко к себе не подпущу. Они поголовно заразны, потому что хранят штамм его вируса.

– Спасибо за беспокойство, но со своими любовниками как-нибудь разберусь сама.

– Не сомневаюсь. Послушай…

В эту секунду на кухне появляется хорошо подвыпившая Маришка. Она держит в руке пластиковый бокал, из которого на пол выплескивается шампанское, и щурится, заметив нас, окутанных сигаретным маревом.

– Нашла! – хихикает подруга, не чувствуя повисшего в воздухе напряжения, не видя огненных всполохов, что сверкают в наших глазах. – Дэн, ты куда пропал? Ксень, хватит киснуть! Идемте! Там жара!

Я киваю, но вместо того, чтобы вернуться к веселящейся толпе, ухожу в ванную комнату. В зеркале отражается воинственная амазонка с разукрашенным лицом, в которой нет ни капли от Оксаны Верещагиной. Хвост набок, блестки в волосах, и этот глупый топик, открывающий живот. Всё чужое.

Дверь отворяется. Блин, всё-таки плохо, что нет защелки. Понятно, что одиночке-Маринке скрывать нечего, но надо предложить ей ввинтить щеколду от всяких мимолетных извращенцев.

– Занято!

Ну-ну, так меня и услышали.

Денис Костров не застывает в дверях, а деловито входит внутрь, закрывает нас от посторонних людей. Хочет что-то сказать, но лишь морщится, плечом подпирает косяк.

– Что тебе надо? – сжимаю кулаки.

– Дай мне объясниться.

Вдох-выдох. Успокоиться. Собраться с силами. Выровнять дыхание.

– Зачем? Я не держу на тебя зла. Мы прекрасно провели время и расстались, потому что ты уехал, возможно, навсегда, – цитирую строчку из его сообщения, которое я вызубрила наизусть. – Отстань от меня, договорились? Я не понимаю, чего ты хочешь. Не понимаю, зачем ты издеваешься… когда… когда у тебя есть Марина?!

Чертов голос срывается в последний момент, ломается как тонкая корка льда.

Денис устало прикрывает веки, а затем делает шаг вперед и вжимает меня в кафельную стену, притягивает к себе, впиваясь в губы поцелуем, горче которого нет и никогда уже не будет.

Чем отвечаю я?

Хлестким ударом по щеке.

Глава 11

Я отпихиваю Кострова от себя локтем, и его взгляд трезвеет, будто до сих пор он находился в трансе и только теперь очнулся.

– Ты рехнулся? – змеиное шипение срывается с моих губ. – Что с тобой?! Думаешь, можешь зажать в углу, и… и что? Поиметь? Хватит с меня туалетных игрищ. Теперь это обязанность твоей непосредственной девушки, – последнее слово я выдыхаю сквозь зубы.

Выскакиваю из ванной, не закрыв воду. Хватаю верхнюю одежду, наспех зашнуровываю сапоги. Нет ни желания, ни сил оставаться больше в этой квартире,  пересекаться взглядами с Денисом или – наоборот – прятаться от него.

Единственное правильное решение – уйти.

В такси пишу Марине смс с извинениями. Мол, началась мигрень, не смогла досидеть (идея девятнадцать моего списка причин «не идти на день рождения»). Подруга не особо