Записки следователя. Привидение - Рудольф Ложнов

На специально оборудованной площадке под тенью акаций, за длинным столом обедали механизаторы. В рощинном воздухе витал запах вкусной кухни. Не знаю, как у других моих спутников, но у меня заныл желудок, требуя пищи. Чтобы отвлечь желудок, я стал изучать людей, сидящих за столом, надеясь угадать, кто из них Сидушкин. Я изучил человек пять, но вдруг вмешался участковый Есауленко.

Он подошёл к шестому, до которого не дошла моя очередь, что-то шепнул на ухо. Мужчина, примерно возраста лет сорок, средней полноты, с приятным добродушным лицом, с узенькими усиками под носом, бросил молниеносный взгляд в нашу сторону. Тут же бросил кушать и поднялся, чтобы идти к нам. Я резким движением руки дал понять, чтобы он продолжил кушать. Зачем человеку прерывать обед. Пусть покушает. Минут через десять обед закончился, и многие механизаторы стали покидать стан. Подошёл к нам Сидушкин, и я приступил к допросу.

Показания Сидушкина полностью подтвердили показания Шершнева. Только появились некоторые уточнения. Так, например, Сидушкин заметил легковую машину, заехавшую на поляну. Он только не мог уточнить, сколько человек было в легковой автомашине. Он полностью также подтвердил, что никакого мотоцикла с коляской в тот день возле их поля, кроме мотоцикла Шершнева, не было. На мой вопрос, слышал ли он звук выстрела из охотничьего ружья, когда ремонтировали комбайн, Сидушкин ответил отрицательно.

– Ну, что скажете, товарищи? – обратился я к Макарову, Глуховой и Есауленко. Вы присутствовали, всё слышали. Время на раздумья есть. Я вас не тороплю. Пока вы размышляйте, а за это время наш водитель Батиев доставит нас на поле, где находятся следы мотоцикла. Товарищ Батиев, заводи свой мотор и направляй его на то самое поле, где красуются следы мотоцикла.

Пока я допрашивал Сидушкина, участковый Есауленко по моей просьбе покормил Батиева обедом. Сытный обед явно подействовал на водителя. Услышав моё указание, Батиев с неохотой, с ленью поднялся из-за стола и не спеша направился к машине.

– Зачем на поле, Рудольф Васильевич? – с нотками недовольства в голосе взмолился он.

– Как зачем? Будем работать! Нашу работу никто не отменял и за нас никто её делать не будет.

– А что на том поле делать будем? – запуская двигатель, пробурчал Батиев.

– Сказал же: работать будем. Будем исследовать следы мотоцикла. Если говорить языком криминалиста, значит, идентифицировать следы. Понятно объясняю?

– Это я понял. После этого поля куда?

– Раков драть. Куда же ещё. Устраивает?

– Вы серьёзно, Рудольф Васильевич?

– Я похож на обманщика?

– Я – за! – и направил машину по указанному маршруту.

Снова дорожная пыль. Снова духота. Благо, что наши мучения быстро кончились. Дорога была короткая, всего два километра.

Определение схожести протекторов заняло не очень много времени, не более десяти минут. Следы явно были с мотоцикла Шершнева. Заполнив процессуальные действия на бумагу, мы направились на поляну.

– Вот это та самая поляна! – сказал я, когда вступили на поляну. – Валентина Петровна, нужно сначала сфотографировать всю поляну, после сфотографируешь акацию и место стоянки автомашины Лисова. – Я показал место, где стояла автомашина Лисова. – Обследуй, пожалуйста, ствол самой акации. Хорошо? Мы за это время полезем в воду, освежимся и смоем дорожную пыль. После, как закончишь работу, освежись и смой тоже свою дорожную пыль.

На следующее утро по приходе на работу первое, что я сделал, – зашёл в дежурную часть узнать новости из больницы.

– Иван Михайлович, доброе утро!

– Чего и тебе желаю! – откликнулся дежурный по отделу.

– Чем порадуешь меня, есть новости из больницы?

– Утро как будто доброе, но вот новостей добрых нет. Обрадовать не могу. Молчат.

– Знаешь, Михайлович, один мой хороший знакомый товарищ, у которого сын воевал в Афгане, долго, в порядке двух лет, от него не было ни одной весточки, мне говорил: «Нет – это тоже новость»!

– Что-то я не понимаю тебя, Рудольф Васильевич. Ты хочешь мне мозги законопатить? Ты что, рад, что нет новостей?

– Представь себе. Рад!

– Совсем у человека голова съехала. Ты, вероятно, плохо спал и не выспался сегодня. Отпросись у начальства и хорошенько выспись. Я тебе дельный совет предлагаю, Рудольф Васильевич. Прими его.

– Иван Михайлович, вижу, стареешь, друг ты мой, стареешь. Отстаёшь от жизни. Ты сейчас меняешься?

– Да.

– Вот и видно, кто выспался, а кто нет. Ну да ладно! Сменяйся и сразу же в постель. Мой дельный совет тебе. Добрых, прекрасных снов тебе!

Под удивлёнными глазами Ивана Михайловича я оставил дежурную часть. «Раз новостей нет, значит, всё идёт нормально, – подумал сам мысленно, шагая в сторону своего кабинета. – Не будем торопить время». С этими мыслями я зашёл в кабинет. «Совсем забросил свои функциональные обязанности, – сказал себе мысленно, увидев на столе кучу нерассмотренных материалов. – Сегодня брошу всё остальное, займусь материалами. А то, неровен час, мои ребята забудут, что у них есть начальник».

Потратив целых два часа на текущие дела и ещё два часа на изучение поступивших материалов, я остаток времени до обеда решил потратить для доклада начальнику отдела по делу Лисова. Попросив разрешения по телефону, я взял материал по Лисову и направился в кабинет начальника отдела. После коротких взаимных приветствий полковник тут же спросил:

– Чем порадуешь, удалось прояснить обстановку?

– Товарищ полковник, если честно, прямо, без всяких там «если», то получается какая-то ерунда, если точнее выразиться – полный ералаш! Полный сумбур!

– Давай-ка объясни толком.

– Хорошо. Постараюсь рассказать то, что на данный момент нам удалось установить. Утверждение Лисова о том, что к поляне на мотоцикле с коляской приехали трое мужчин и, оставив мотоцикл возле лесополосы, рядом с поляной, направились якобы к Лисову. Этот эпизод в ходе проверки не нашел своего подтверждения. Сколько мы ни пытались обнаружить следы мотоцикла, так и не обнаружили. Никаких признаков присутствия мотоцикла на том месте.

Следы мотоцикла мы обнаружили далеко от лесополосы, в шестидесяти метрах, на колхозном поле. На этом поле в тот момент шла уборочная. Убирали пшеницу.

– Мотоцикл, который оставил следы на поле, удалось установить?

– Да. Мотоцикл мы установили. Он принадлежит жителю хутора Малый, бригадиру колхоза Шершневу Ивану Потаповичу.

– Иван Потапович? Так я хорошо знаю его, – сказал полковник. – Знаменитый бригадир. Орденоносец. Нет. Это не он. Я могу ручаться за него. Чего это он вдруг занялся бы преступлением. Это чушь! Он отпадает. Ты с ним разговаривал, и что он поясняет? Признался?

– Разговаривал. Нет, товарищ полковник, это не он и не они. Он был в тот день в том районе на мотоцикле. Возил комбайнёра Сидушкина. У Сидушкина поломался комбайн, и они ремонтировали его. Я тоже, товарищ полковник, думаю, что Лисов говорит неправду. Он нагло врёт.

– Ну, хорошо. Тогда объясни конкретнее, как следы мотоцикла Шершнева оказались на поле? Ты выяснял?

– Ответ простой. Поломался комбайн. Комбайнёр Сидушкин на попутной машине поехал в хутор за ремнём для комбайна. Вернуться назад не было транспорта.

Сидушкин попросил Шершнева отвезти его на мотоцикле. Вот и всё.

– Теперь понятно. Со следами мотоцикла и самим мотоциклом разобрались. В результате, что мы имеем… – задумчиво проговорил полковник. – Выходит, что Лисов врёт.

– Я не исключаю такого варианта, – откликнулся я на размышления полковника.

– А смысл? Смысла его вранья не понимаю. Зачем ему всё это? Какую цель он преследует? – задавал себе вопросы полковник, устремив свой взгляд на улицу через окно. Какие ответы возникали в голове полковника, для меня осталось тайной. – У тебя есть предложения? – вдруг прозвучал голос полковника.

– Я сам ломаю голову над этими вопросами. Не могу понять, зачем ему вся эта канитель. Пока мотива не могу найти. Очень много противоречий в этом деле.

– Например?

– Например, Лисов утверждает, что в него стрелял мужчина выше среднего роста, стоя и с близкого расстояния. Исследовав данное обстоятельство, я, опер Макаров, эксперт-криминалист Глухова пришли к выводу: если кто и стрелял в Лисова, то стрелявший находился в положении «с колена». Ствол ружья находился горизонтально по отношению к поверхности земли и на высоте пятьдесят-шестьдесят сантиметров.

– А что мешало стрелять в полный рост?

– Стрелять стоя мешали густые ветки акации.

– Что, из-за этих веток нельзя было произвести выстрел?

– Произвести выстрел, в сути, можно было.