Записки следователя. Привидение - Рудольф Ложнов

– Так, мелочь: три бутылки водки, бутылка коньяка, несколько банок консервов и две сумки впридачу. Вот вся находка. Ну, были там ещё разные колбасы, но они были уже испорчены. К употреблению не годились. Пришлось покормить раков.

– Не совсем уж мелочь. На двоих вполне достаточно, – с улыбкой на лице, довольная тем, что наконец-то узнала про находку, проговорила Валентина Петровна. – Где же вы обнаружили этот клад?

– Если бы досталась эта находка на двоих, ты, Валентина Петровна, сегодня вряд ли узнала бы о находке и вряд ли мы сейчас ехали бы к месту находки. Нас было много, и потому тебе достаётся, извини, конечно, только пустая бутылка из-под коньяка.

– Зачем она мне – пустая?

– О, Валентина Петровна, ты забываешься, кто ты есть для следствия! Ты для следствия дороже любого клада и незаменимый человек! Не возражай, я знаю, что говорю. Теперь без шуток, Валентина Петровна, может, обрадуешь меня, а может, нет, но ответь мне, пожалуйста, возможно ли обнаружить на пустой бутылке отпечатки пальцев? Добавляю к сказанному, что бутылка в какое-то время находилась в воде.

– Ответ, Рудольф Васильевич, услышишь или получишь в письменном исполнении после того, как будет обследована бутылка. Такой вариант устраивает?

– Мы во власти науки, Валентина Петровна! А обнаружил клад наш Батиев в реке, имя которой Кундрючья.

– Как в реке?

– Вот так, в реке. Помнишь, Валентина Петровна, несколько лет тому назад на дне Киселевского водохранилища нашли целый мешок с водкой? Не забыла?

– Помню, помню.

– Вот так, вчера, наш Батиев, любитель драть раков, искал раков в реке. Вместо раков поймал бутылки с водкой.

– Просто удивляюсь, какой же ты везучий, Рудольф Васильевич! Ты тогда раскрыл кражу, и я ничуть не сомневаюсь и убеждена, что ты и на этот раз, наверняка раскрутишь эту загадочную историю.

– Не мне везёт, Валентина Петровна. В прошлый раз мешок с водкой нашли милиционеры, а теперь вроде бы тоже милиционер, но уже в должности водителя. Мне только остаётся распутывать эти дела. В данный момент у меня эта находка стоит поперёк горла: почему она попала в реку и кто её туда спрятал? Эта история намного сложнее и путанее, чем тот случай с мешком водки. Тогда с водкой была определённая ясность, а тут ничего не ясно. Всё загадочно!

– Возле ворот больницы стоит опер Макаров, остановить машину? – спросил водитель, оборачиваясь в мою сторону.

– Да.

Батиев остановил машину. Как только в машину сел Макаров, я спросил:

– Поговорил с хирургом?

– Да.

– Что нового сообщил он?

– Ничего существенного.

– Ты хоть спросил насчёт направления полёта дроби?

– Да. Он предполагает, что направление было горизонтальное. Но он предупредил, что определить направление обязан судмедэксперт.

– Прекрасно, Иван Григорьевич, прекрасно! Меня ответ хирурга устраивает. Он ведь тоже врач, как и патологоанатом. Там разберёмся, кто что должен делать. Выписку взял?

– Взял. Вот она. – Макаров отдал мне выписку из истории болезни Лисова.

– Теперь, товарищ Батиев, прямиком к Лисову. Ты не забыл, где он живёт?

– Пока ещё на память жалобу не имею, – последовал ответ.

Минут через десять мы были у Лисова.

– Валентина Петровна, ты свою работу знаешь. Фотографируй машину, ищи отпечатки пальцев, где только возможно, но не забывай о других уликах. После откатай всю семью. Обрати особое внимание на полёт дроби. Мы с Макаровым поедем к Липкиным. Поговорить и допросить их надо. За работу!

– Я поняла, товарищ следователь. Сделаю всё необходимое. Будь спокоен!

Больше получаса мы потратили на разговор. Записали показания Андрея и Зинаиды. Их показания ничего нового не внесли. Точно такие же показания, что и раньше в объяснениях. По-другому быть не могло. Они рассказывали то, что рассказывал им Лисов.

– Иван Григорьевич, ты ничего такого не заметил в поведении Зинаиды, когда я спросил у неё, не заметила ли она какие-либо странности в поведении Лисова, когда они приехали на поляну?

– Да нет. Я ведь разговаривал в это время с Андреем. На его жену не обращал внимания. Почему ты спрашиваешь? Ты что-то заметил?

– Я кое-что заметил. Когда я задал этот вопрос ей, она, прежде чем ответить, почему-то сначала посмотрела на своего мужа. Муж её дал ли какой-либо знак, я не успел выследить, но я готов поклясться, что Андрей сделал ей незаметный знак глазами. Мол, не говори лишнего. Когда я спросил у неё, почему она молчит, она быстро отвела свои глаза от мужа и чуточку покраснела в лице.

– Несомненно, они с нами не совсем откровенны, – поддержал меня Макаров. – Мне тоже показалось, что Андрей тоже не договаривает. Старается отвечать однотипно. Я спросил у Андрея, что он думает по поводу стрельбы по машине Лисова. Ты думаешь, что он ответил? Он сказал, что он не эксперт, не ему судить: «Сами разберётесь – что, как и почему».

– Андрей, в сущности, прав. Он тоже, вероятно, сомневается. Но высказать свои сомнения он не хочет, как-никак друзья и кумовья.

– Ты сам, Рудольф Васильевич, как считаешь: Лисов искренен, честен, то, что он сочинил? Ты ведь так не считаешь, правда? Я правильно тебя понял?

– Ты правильно меня понял, Иван Григорьевич. Думаю, он эту историю очень умно и хитро придумал. Но пока рано сделать выводы. Поживём и увидим! Ты сам, Иван Григорьевич, в какую сторону клонишься?

– А что мне думать, я придерживаюсь твоего мнения.

– Отлично, Иван Григорьевич! Если наши мнения сходятся, значит, мы на верном пути.

На этом месте наш разговор прервался, так как наша машина остановилась возле дома, где живёт Лисов. Валентина Петровна уже ожидала нас.

– Работа выполнена, Валентина Петровна? – был первый мой вопрос по приезде.

– Да.

– Тогда садись в машину и в путь за кладом. – По пути к нашей цели я спросил у эксперта: – Я понимаю, Валентина Петровна, что ты не баллистик, но всё же ты эксперт-криминалист, скажи, какое впечатление оставило в твоей памяти повреждение на двери машины? Меня больше интересует, из какого положения: горизонтального, вертикального – был произведён выстрел?

– Я выскажу свою точку зрения не как эксперта. О вертикальном положении и речи быть не может. Наклонность – тут ещё можно поспорить. Вот горизонтальное положение – более реальная ситуация. Я бы остановилась на горизонтальном положении. Рудольф Васильевич, в том районе, где был произведён выстрел, есть дерево, ну хотя бы кустарник?

– Есть. Настоящее дерево. Акация огромного размера. Почему ты спросила про дерево?

– Осмотрю я это дерево, тогда поделюсь. Кстати, я при осмотре машины в кабине обнаружила одну дробинку. Вот эта дробинка, – и Валентина Петровна протянула мне дробинку. – Она лежала на сидушке водителя.

– За дробинку спасибо, Валентина Петровна. Я и Иван Григорьевич придерживаемся тоже твоей теории о горизонтальности положения.

– Я предупредила, что высказываю своё мнение по твоей просьбе, Рудольф Васильевич. В момент выстрела ствол ружья, применительно к поверхности земли, находился в горизонтальном положении.

– Это замечательно, Валентина Петровна. Теперь давайте немного поразмышляем. На какой высоте предположительно располагался ствол ружья от поверхности земли? Ну, хотя бы примерно?

– Я прекрасно поняла твою мысль, Рудольф Васильевич. Нетрудно ответить на твой вопрос. Допуская плюс и минус – в пределах полметра.

– И выстрел был произведён с расстояния трёх-четырёх метров, – дополнил я к ответу эксперта.

– Коли ты, Рудольф Васильевич, всё предположил, всё рассчитал, всё измерил, то зачем тогда нужны были мои подсказки?

– Знаешь, Валентина Петровна, есть русская поговорка: одна голова хорошо, а две – лучше. А теперь, товарищ эксперт-криминалист, действительно у меня есть к тебе очень важный, необходимый, судьбоносный вопрос, теперь уже точно к профессионалу: не оставило ли неизвестное нам лицо свои отпечатки пальцев на память на автомашине Лисова?

– Хороший вопрос, товарищ следователь. Я, к твоему сведению, давно ожидала подобного вопроса от тебя и признаюсь перед следствием чистосердечно: к твоему и моему огорчению – нет!

– Были препятствия в этом многотрудном деле, товарищ эксперт?

– Видишь ли, товарищ следователь, хозяин, то бишь Лисов, оказался ясновидящим пророком. Очень даже, с таким рвением, скрупулёзно, старанием, не жалея сил своих, а может, всей семьи, смыл все чужие и в том числе и свои отпечатки пальцев, чтобы не оставить память на долгие лета.

– А конкретнее может эксперт просветить голову следователя? Уж очень туго, невыносимо туманно соображает его голова.

– Я-то могу, не вопрос, а что следователь совсем разленился, напустил туману и доволен. Так, что ли?