Убить зону - Владислав Выставной

Маус хлопнул себя по шее: болотный гнус не давал покоя. Поговаривают, есть на Болоте такие места, где колония комаров-мутантов, облепив человека, способна обескровить его за считанные минуты, оставив после себя лишь высохшую мумию с застывшим на сморщенном лице выражением боли и ужаса.

— Смотреть в оба! — негромко, но твердо приказал Маус.

Он давно уже считал, что вправе приказывать, будто стал, не сговариваясь, правой рукой Буки. Тому было не до таких мелочей, как тактика ведения боя и борьба за выживание в экзотических условиях Зоны. Наверное, неспроста Монолит подобрал Буке именно такую компанию. Был в этом какой-то глубинный смысл, правда, пока непонятно, какой именно. Ну, он, Маус, понятное дело — сталкер, самое необходимое звено любой группы, проникающей в Зону. Потом Антонов, ученый — тоже весьма важный элемент компании. Далее — Петля. Он конечно, неудачник, опасный балласт, но все же какая-никакая, а отмычка. Куда ж в Зоне без отмычки?

Правда, на Монахе и мертвом военном вся эта логика несколько размывалась. Возможно, у Монолита были и вовсе другие виды на каждого спасенного. Но думать хотелось именно об этом раскладе — простом и понятном каждому сталкеру.

— Что это? — донесся обеспокоенный голос Антонова.

Он указывал прямо вперед, но только сейчас Маус заметил это и мысленно обругал себя за невнимательность. Там, в глубине зеленоватой туманной дымки медленно разгорались тусклые огоньки. Их было множество — сначала отдельные, робкие, как светлячки, они превращались в десятки мерцающих огней, способных пробить плотную мглу тумана. Они медленно плыли над бескрайней топью, поднимались, опускались, кружились, невольно притягивая взгляд.

— Вот и приплыли, — проговорил Маус, бледнея и подымая винтовку. — Ловцы!

— Кто это? — нахмурился Монах, озираясь.

— Мутанты, твари, бесы, — зло проговорил сталкер. — Как ни называй, дело наше — хреновое. Видишь — окружают? Загонять будут.

— Загонять? — нервно повторил Петля, кряхтящий под тяжестью мертвого майора.

— Они так охотятся, — сказал Маус, быстро проверяя винтовку и готовя запасной магазин. В него пришлось суетливо дослать еще несколько патронов. Всегда так — в самый нужный момент оказывается, что забыл зарядить оружие. — На болотах это лучший метод охоты: кругом топь, далеко не убежишь.

— Не пристало человеку бояться сатанинского отродья! — заявил Монах, стаскивая с плеча двустволку и вещмешок. Теперь он быстро вставлял патроны в специальный патронташ, притороченный прямо к цевью дробовика. Сломил ружье, проверил, защелкнул обратно. — Ну, где эти твои ловцы поганые, показывай!

Твари не заставили себя долго ждать: в тумане со всех сторон стали возникать крупные силуэты самого зловещего вида.

— Занять круговую оборону! — заорал Маус. — Бука — туда, Антоха, Петля — вот ваша сторона, Монах и я — вот эта! Стрелять только по моей команде! На огни не смотреть, в них не стрелять — поняли меня?! Цель — ниже!

Блуждающие огни принялись ходить вокруг них по кругу, словно вращаясь в жутком болотном хороводе. Это была обычная тактика ловцов — запутать жертву, загипнотизировать огнями. Прошло около минуты, огни стали еще ярче — и из тумана показалась первая тварь. Казалось, что это только морда чудовища размером с крупного тираннозавра — огромная, почти двухметровая пасть с чудовищными, внахлест пересекающимися зубами. На самом деле чудище почти целиком состояло из этой огромной пасти, позади которой в воздухе, почти незаметное за челюстями, надутым пузырем парило огромное брюхо. Именно парило — ведь тварь висела в метре над землей, поднявшись за счет раздувающего ее выработанного организмом газа. Над низким лбом с огромными выпученными глазами, словно у глубоководной рыбы-удильщика, на длинных отростках-усах качалась пара тех самых тусклых огоньков.

— Что это?! — в ужасе ахнул Петля.

— Значит так, — быстро заговорил Маус. — Главное — без паники. Стрелять по ним в лоб — бессмысленно: пули вязнут в шкуре. Ждать, когда оно раззявит пасть — и тогда не жалеть патронов. Поняли?

Ответить никто не успел: тварь ринулась вперед, и следом со всех сторон потянулись ее чудовищные собратья. Никто не послушал Мауса: все принялись палить почем зря. Пули звонко отскакивали от огромных зубов, рикошетили от рогового покрытия лба, тонули в шкуре и только раззадоривали монстров. Они не стали тянуть — и бросились вперед, распахивая свои кошмарные пасти.

Первый же выстрел Мауса принес результат: ближайшая к нему тварь словно поперхнулась его пулей, отпрянула — и стала раздуваться, медленно деформируясь и переворачиваясь кверху брюхом. Под конец вспыхнула, окутавшись клубами жирного пламени, — и лопнула с глухим треском: взорвался водород в лета- тельных мешках. Не дожидаясь результата первого выстрела, следующую пулю Маус послал в другую пасть, опасно подплывшую со стороны Антонова. Ситуация повторилась, хотя взрыв был менее эффектный. Следующая пасть выглядела совсем уж огромной и уродливой, и на нее Маус не пожалел гранаты. Пасть захлопнулась, полыхнула изнутри блеклым светом — но не взорвалась, а напротив, стала сдуваться, медленно клонясь к поверхности болота и уступая место напирающим сзади монстрам.

Группа собралась — и повела более прицельный и эффективный огонь. Хладнокровные стрелки, собравшись в достаточном количестве, вполне могут справиться с ловцами — тут главное не нарушать алгоритма боя: дождался, пока пасть откроется, — выстрелил. А ведь не так просто заставить себя дождаться, пока чудовище подплывет на расстояние вытянутой руки и распахнет двухметровую зубастую пещеру. Проигрывает тот, кто невовремя расстрелял все патроны и стал перезаряжаться в тот момент, когда ловцы уже приступили к трапезе.

— Спаси и сохрани нас, Господи! — зычно кричал Монах, загоняя в стволы пузатые патроны двенадцатого калибра. Щелкал затвором, перехватывал ружье поудобнее — и продолжал огонь. — Да пребудет с нами крестная сила, да сгинет бесовское наваждение!

Несколько секунд Маус наблюдал за Монахом, не в силах оторваться от этого зрелища: никогда еще он не видел, чтобы с двустволкой обращались настолько ловко. Создавалось даже ощущение, что в руках у духовного лица не двуствольный дробовик, а пулемет двенадцатого калибра — настолько быстро и метко он стрелял, так стремительно перезаряжал дробовик, яростно выбрасывая дымящиеся гильзы за спину.

А ловцы все перли, и воздух вокруг уже раскалился от горящего газа, наполнился смрадом пороха, горелой плоти и тухлых потрохов. Бука бил размеренно и точно — как машина. Он совершенно не боялся этих метровых зубов и ледяных взглядов, а потому ни один патрон он не потратил понапрасну. Антонов с Петлей не отставали от остальных, расходуя, правда, слишком много боеприпасов впустую. Маус и сам стал беспокоиться, не кончатся ли патроны в самый критический момент.

Но ловцы неожиданно прекратили свой кошмарный напор: оставшийся десяток особей внезапно, словно по команде, развернулся — и медленно поплыл обратно в туман. Пущенные вслед этим парящим пузырям очереди Петли и Антонова пропали понапрасну. Болотные огни еще долго плыли и плясали, становясь все меньше, тускнея, пока совсем не исчезли в тумане.

Некоторое время стрелки еще сидели, вжавшись спинами во влажную кочку, медленно приходя в себя и боясь сдвинуться с места. Пока наконец Монах не поднялся со мха в полный рост и не перекрестился — широко и истово, со словами:

— Возблагодарим Святого духа за то, что отвел беду!

Взяв дробовик обеими руками, он поцеловал его и добавил:

— И Патриарху спасибо за сие освященное оружие…

Тут же к Монаху робко подошел Петля и сказал слабым голосом:

— Исповедуйте, батюшка…

Антонов нервно хихикнул. Маус вскочил, как ошпаренный, заорал:

— А ну, прекращаем балаган! Поднялись — и вперед! Скоро темнеть будет — никакая исповедь не спасет!

Подхватили оружие, вещмешки с рюкзаками, подняли из грязи многострадальное тело майора — и двинулись дальше. Некоторое время Маус шел, злобно отфыркиваясь и не понимая, что с ним происходит. Пока наконец не осознал: из рук ускользает инициатива. В принципе, формально и без того лидером был Бука, но только тот больше молчал, предоставляя группе возможность самоорганизации. Монах же и не думал молчать, называя все вещи своими именами. По крайней мере, со своей, не слишком-то принятой в Зоне точки зрения. Если так пойдет дальше — дисциплина в группе поплывет, и тогда жди беды.

Впрочем, Маус тут же усмехнулся собственным мыслям: это же обыкновенная ревность. Ревность к чужеродному здесь авторитету. Скажем, опытному и уважаемому сталкеру он бы и сам подчинился, но какому-то сумасшедшему монаху? Нет уж, увольте.

Лидер вел группу незнакомым сталкеру путем — не по дальней кромке Болота, не по кочкам и гатям, а напрямик, ориентируясь по каким-то одному ему знакомым приметам. Брести иногда приходилось по колено, а иногда и по пояс в мутной воде посреди самого зловещего вида топи. Иногда воды под ногами было лишь по щиколотку, а поверхность становилась упругой и плотной, и тогда казалось, будто все они идут по воде, подобно мифическим святым.