Гнев изгнанников - Николай Побережник

– Скажи, Пенар, когда можно сюда приходить, что бы ратному делу учиться? И жена моя, вон, тоже заинтересовалась.

– Можем прямо сейчас начать, – улыбнулся Пенар.

В таких случаях говорят «никто за язык не тянул», так что вышло так, как вышло…

– Вот же неразумный, – Дарина прикладывала к огромной шишке у меня на голове компресс из трав, что приготовила вдовая соседка, – мало тебе мой батюшка шишек да синяков наставил?

– Я, благодаря науке Вараса да Тарина, может, и жив до сих пор, – я зажмурился и зашипел.

– Пенар – великий воин, – улыбаясь, сказал Пайгамбар, он остался с нами на ужин.

– Несомненно, – кивнул я и попытался улыбнуться, но разбитая губа не позволила.

Знакомство с местной ратной наукой для меня прошло «экспресс-методом» – сначала я был просто избит тем же деревянным дрыном. Потом в кулачном бою еле сдюжил, и напоследок из десятка выпущенных стрел лишь двумя угодил в цель… Пенар отнесся к этому философски, похлопав меня по плечу и сказав: «Твое дело вести нас, наше дело пройти путь». Но для себя я решил, что пока я здесь, в Шахаре, буду регулярно посещать местный «додзё».

Так и потекли дни и недели, иногда я даже забывал делать засечки на балясине у окна. Утром, после легкого завтрака, мы с Дариной отправлялись к Пенару, где с меня сходило семь потов к обеду, пока Дарина, изредка поглядывая на меня, методично выпускала в мишени по сотне стрел.

Постепенно у меня в голове начал формироваться некий план исхода и соответствующих мероприятий по подготовке к нему, о чем я делился с вождем и шаманами. Например, бондари были озадачены изготовлением тары под воду и продуктовые запасы, которые в свою очередь уже начали собирать и готовить. Кузнецы упорно трудились над изготовлением орудий труда, которые могут пригодиться на новых землях… Работы, в общем, хватало всем, и было уже понятно, каким образом покидать Шахар, однако стратегии поведения по прибытию на место не было еще толком никакой, особенно не отпускала мысль о предстоящих схватках с тяжелой кавалерией иноземцев, да и не только…

– Простые люди, что живут по северным границам княжества… вы ведь этим своим ритуалом породили такую ненависть и страх, – сказал я с ходу, когда мы с вождем и шаманами в очередной раз собрались в храме, – про тьму и зло северных болот даже песни поют.

– Да, – кивнула Дарина, она сидела рядом и держала меня за руку, – я же сама с батюшкой у озера жила, каждая зима в страхе, кабы не гарнизоны княжеские, и не знаю даже…

– Значит, они будут бояться нас, – ответил вождь.

– Первое время, может, и будут, – уже в который раз разглядывая карту, ответил я.

– И за это время мы успеем построить цитадель.

– Чтобы в постоянной осаде провести там остаток жизни? Этого вы хотите для своих детей и своего народа? – я отвлекся от карты и обвел взглядом присутствующих.

– Тогда что скажешь ты, Бэли? Ты знаешь, что делать нам? – спросила Хошияр и протянула мне пиалу с их шаманским компотом, вкусная штука, только сладкая очень.

Я поблагодарил старшую шаманку, сделал несколько глотков и, утерев рукавом усы и бороду, ответил:

– Есть кое-какие мысли, но для этого нужна разведка…

– Что? – почти в один голос спросили мои собеседники.

– Нужно выяснить обстановку в княжестве.

– Наши следопыты могут пройти к границам, но дальше им будет трудно, зимний лес не сможет укрыть их.

– Согласен, и гарнизоны по границе… Тогда пойду я.

– Мы не можем тебя отпустить, – безапелляционно возразил вождь, но Хошияр положила руку ему на плечо и сказала:

– Тогда кто пойдет? Только Бэли и сможет, а Пайгамбар в своих ближних снах не видел для него опасности.

– Людям не понравится то, что Бэли покинул нас, и так слишком много перемен.

– Я останусь! – сказала Дарина. – В княжестве ищут мужчину и женщину, если Никитин пойдет один, то не будут особо допытываться до него, а люди Шахара, зная, что я осталась…

– Спасибо, у тебя смелый дух, – Хошияр улыбнулась Дарине, – так людям и вправду будет спокойнее.

– Сколько времени тебе надо? – спросил вождь, он был явно недоволен моей идеей, но другого варианта не было.

– Думаю, за месяц обернусь.

– Почему так долго? – тут уже заволновалась Дарина.

– Нужно проехать по землям многих родов, послушать, о чем говорят люди, обязательно в хартские земли попасть, да и пусть не в Городище, но в посаде стоит побывать.

– Будь по-твоему, – вождь снял с пояса деревянные четки и, перебирая их, добавил: – Через месяц настанет время весны.

– Да, и останется не так много времени.

На том и сошлись. Следующие дни я готовился к своему рейду. Стоит также отметить, что за время подготовки к исходу произошло еще кое-что – я оседлал болотного кота. То есть в полном смысле этого слова. Проживая в Шахаре, мы раз в неделю выходили с Дариной за границу поселения, где в лесу, на поляне с деревянными истуканами и большим жертвенным камнем, я сосредоточивался и настраивался «на волну котов», интересное ощущение, кстати, и они меня «слышат», и я их. А потом мы совершали прогулки верхом по лесу вблизи долины, и мне в голову пришла мысль об изготовлении седла, так ведь гораздо удобнее будет и нам, и котам. Отыскалось несколько сёдел от захваченных в ритуальных набегах лошадей, так что одно из них предстояло доработать, как и всю остальную трофейную упряжь. Местные шорники терпеливо помогали мне, и не без интереса, у них не особо тут есть возможность заниматься своим делом. Две недели я носился с прототипом седла в лес и обратно, примерял, закреплял, подтягивал, снова проверял, забирался в седло и выпадал из него, падал вместе с седлом… Вожак котов передавал мне свои эмоции недоумения, однако покорно участвовал в процессе, за счет чего оптимальный вариант седла наконец-то нашелся. От первозданной формы почти ничего не осталось, как, впрочем, и от упряжи, переделать пришлось практически все. Положение тела в седле напоминало посадку на мотоцикл, вместо стремян – деревянные подставки под стопы, закрепленные на широких кожаных спусках по бокам зверя. На передней части седла была закреплена в виде узкого эллипса петля из тонкой лианы, перекинутая через голову кота – это позволяло им управлять. Был еще один вариант, некое подобие неполного намордника с поводьями, но его пришлось забраковать – мало того, что властного хищника это раздражало, так еще попросту было неудобно и наезднику опасно, мотнет головой зверюга – и выдернет седока из седла. Позади седла было нечто вроде высокой спинки из нескольких ребер от скелета большой гиены, обвитых веревкой, за эту же спинку можно было крепить вьюки. На вальтрап пустил полу своего кафтана, а крепилось седло системой широких подпруг и ремней. Оставалось только привыкнуть к езде верхом на коте, и мне, и, собственно, самому коту. Еще неделю я вечерами катался на вожаке – осваивался. Для себя решил, что надо будет попробовать кого-то из местных посадить на кота, с его разрешения, естественно, и тогда вопрос с «кавалерией» будет решен.

Глава двадцать пятая

– Собрался? – Дарина проснулась вместе со мной еще до рассвета и теперь сидела за низким столиком и смотрела, как я заканчиваю сборы.

– Да, амазонка моя.

– Не плутай без надобности по дорогам княжества, что задумал, то и делай, и не вмешивайся в людские дела понапрасну.

– Хорошо, – я туго притянул к ранцу суконное одеяло.

– Присядь, – Дарина положила руку рядом с собой на циновку.

Мы поцеловались, без страсти и лишь для того, чтобы тепло поцелуя оставалось с каждым из нас на все время разлуки. Потом сидели, обнявшись, и молчали несколько минут, пока мой чуткий слух не уловил шаги.

– Пайгамбар уже идет, – погладил я Дарину по щеке. – Ну… зачем? Это что еще за сырость? Вот что бы не думала там себе всякое, будет тебе наказ.

Дарина утерла навернувшуюся слезу и, оживившись, спросила:

– Какой?

– С шорниками будь, проверяй то, что они делают. Пятьдесят седел надо, не меньше. А потом с Пайгамбаром займитесь лодками, их много надо.

– Сколько много?

– Хотя бы одна на три семьи. До озера и пешим строем выйдем, а потом… потом нужно будет всему люду перебираться быстро, за два-три раза, не дольше. А ну как заметит кто и разъездным патрулям княжеским сообщит? Времени мало будет.

В дверь осторожно постучали, но напрасно, мало кто уже спал в чатраке, да и во всем Шахаре. Прав был вождь, зароптали люди, и только их вера в пророчество позволяла доверять всему, что решил делать Бэли.

– Не провожай, Даринушка, – я пристроил на свой широкий пояс меч и закинул на плечо ранец, – поспи, а потом и за дело принимайся, о плохом не думай.

Дарина подошла ко мне, быстро переставляя босые ноги по дереву пола, привстала на носки, обняла меня, положив голову на грудь, а потом так же быстро прошла к циновке, накрылась пестрым тканым одеялом и, отвернувшись к стене, сказала: