Ночная сказка - Джон Хоул

Правда, мы оба ни словом не обмолвились о грядущей субботе. Все уже было решено. У нас двоих — у Гарриет и у Пита — не было определенных планов на субботу. Эти планы касались совершенно других людей. Так что мы не орали друг на друга, а примечательный разговор между Кроликом Роджером и потаскушкой Наташей состоялся в субботу в 2-45, когда он позвонил ей в ее норку и попросил назначить свидание.

В субботу утром она направилась в спортивный зал, а я поехал в город. Я надел летний хлопковый костюм, купленный три года назад. С тех пор я почти и не носил его. Я даже купил новый галстук и отправился к Арнольдо на Курзон-стрит — подстричься. Разумеется, он не больно-то много сумел сделать с вихрами, которые в последнее время приводились в божеский вид с помощью Гарриет и пары кухонных ножниц, но как-то причесочку мою он в порядок все же привел. Этот Роджер, признаться, не так уж похож на меня, как можно было бы предположить.

Выпив чашечку каппучино, я направился в отель «Книга», что в Блумсбервилле. Не самый роскошный отель, надо сказать, но вполне бы мог быть таким. Окна чудесной угловой комнаты на втором этаже выходили на Гордон-сквер. Величественное сооружение тридцатых — вот что представлял собой отель «Кингз». Высокие потолки с лепниной. Как приятно вешать пиджак в хорошо пахнущий шкаф для одежды и сдирать с унитаза листочек, заверяющий вас в том, что предмет сей дезинфицирован. Большая кровать, огромная ванная, тысячи белоснежных полотенец, мини-бар и кабельное телевидение. Ну что еще нужно изгнаннику?

Компания.

Итак, я позвонил домой. (У меня поджилки дрожали.) Честное слово, сердце мое заколотилось как бешеное, когда я вслушивался в длинные гудки на другом конце провода. Забавно — я замирал от волнения, слушая, как телефон трезвонит в моей собственной квартире. Но вот трубку сняли. И — тишина.

— Привет, — проговорил я. Неужели я все это делаю? Правильно ли я набрал номер? Может, я ошибся? Во рту у меня пересохло. Поразительно.

— Привет. — Голос Гарриет.

Я, конечно, был уверен, что слышу ее голос, но почему-то сомнения не оставляли меня. Я ничего не мог знать наверняка.

— Да, — промямлил я неуверенно. — Это Наташа? — Я чувствовал себя шутом. Я едва сдерживал смех. Все это можно было в одно мгновение прекратить. А вот интересно, мальчики слышали, как она со мной разговаривает?

— Да. — Она говорила низким, спокойным голосом, в котором слышался легкий акцент. Но вовсе не шотландский.

Я не сразу нашелся, что сказать дальше, но потом все-таки продолжил разговор:

— Меня зовут Роджер. Я приехал в город всего на один день… — Черт, откуда же я приехал? — из… Стоук-он-Трента. Ну-у-у… и хотел бы пригласить кого-нибудь на обед. Увидел ваше объявление в газете и подумал, что, может, вы свободны сегодня вечером и сможете составить мне компанию?

— Конечно, — ответила она, — я с радостью встречусь с вами. У вас такой приятный голос. В какое время?

Я едва не лишился дара речи. Моя жена заявила совершенно незнакомому мужчине, которого в жизни не видела, что у него, видите ли, «приятный голос»! Как ловко она окручивала его, похоже, она ничуть не волнуется.

— В семь тридцать вас устроит? — наконец выдавил я из себя.

— Вполне. Я беру в час сто фунтов и проведу с вами время до одиннадцати часов. Может, сообщите мне данные вашей кредитной карточки, чтобы больше не возвращаться к этому?

Едва дыша, я сообщил ей все необходимое. (Не стал только упоминать, что фигушки она получит деньги по этим данным.)

А потом этот таинственный голос промолвил:

— Предлагаю встретиться в кафе «Пингвин». Это на Сент-Мартина-лейн — как раз напротив театра Элбери. У меня темные волосы, к которым я подколю розу. Вас не затруднит взять с собой номер «Файнэншл Таймс»?

Все еще не зная, то ли смеяться, то ли плакать, я с усилием проговорил, что непременно приду в кафе и буду с нетерпением ждать встречи с нею. А потом я с облегчением повесил трубку. Я сделал это. Оказалось, что не так уж легко вписаться в этот сценарий, тем более что разум мой кричал:

— Просто это старина Гарриет решила немного поразвлечься.

Забавно, не правда ли? Это похоже на невинную забаву. Супруги решили добавить немого перцу в их отношения — для разнообразия. К тому же, поверьте, меня необычайно радовало то, что в моих карманах позвякивают кое-какие деньжата.

Поначалу я хотел было позвонить Эллен и занять часть дня прогулкой по городу — как писателю, мне это необходимо. Я подумал, что смогу потратить некоторую сумму на то, чтобы угостить эту дамочку выпивкой, но, хотите верьте, хотите — нет, я не смог этого сделать. Позвонив Г. (пардон, Наташе), я полностью увлекся игрой и мыслями о предстоящей встрече. Как все это произойдет? Сможем ли мы выдержать и не разразиться хохотом? Будем ли мы смущены? И в конце концов, будет ли это в самом деле чем-то необычным?

После ночи настало утро. Гарриет чувствовала некоторое напряжение — она ждала Питера, который вот-вот должен был вернуться домой, поэтому решила успокоить нервы уборкой под кухонной раковиной. Чуть раньше она купила Тимми чудесный набор ярких фломастеров, и четырехлетний малыш был на седьмом небе от счастья. Он сидел рядом с ней в кухне и, рассматривая картинки в своей новой книжке, сам того не замечая, водил фломастерами по рукам и ногам. А голова Гарриет вместе с жесткой щеткой скрылись в темной бездне — в мире ведер и порошков, того, что обычно называют «под раковиной». Несмотря на это, она смыла с сына наиболее заметные рисунки, а потом оба вернулись к своим делам. Гарриет в основном думала о своем первом опыте.

Прошлым вечером все прошло хорошо. Правда, она чуть нервничала. Но, видимо, это нормально — так ей было даже легче. Она ужасно боялась, что Питер чем-то выдаст себя, и все сорвется. Однако он вел себя отлично, и до тех пор, пока он не снял с себя одежды, Гарри вполне могла представлять себе, что перед нею незнакомый мужчина. Но как только он разделся, то сразу же стал таким знакомым, что вся острота ощущений исчезла.

Гарриет решила, что ей не удалось проиграть все так, словно она встречается с незнакомцем. Конечно, она могла притворяться сколько угодно, быть сексуальной и раскованной, но это дела не меняло, потому что она знала, что рядом — ее старина Питер.

Удивительным было другое — она и впрямь вообразила себя другой женщиной, и это чувство почти не оставляло ее. Между прочим, ей было бы легче, если бы с нею действительно был чужой мужчина. Весь вечер солировала Наташа. И ей это нравилось. Наташа спасла Гарриет от смущения, когда та замялась, не представляя, чего бы еще такого необычного сделать. Поразительно, насколько защищенной и отгороженной от происходящего Гарриет чувствовала себя за спиной Наташи.