Мертвый Город - Максим Резниченко

Глаза Стража уже почти полностью налились зловещим багрянцем, когда что-то происходит. Скорее всего, человеку просто не хватило терпения и выдержки, ну и, как я думаю, опыта. Змеиные глаза уже не краснеют, они стремительно и неотвратимо возвращают свой цвет и через секунду полыхают чистейшим золотом. Страж словно оживает и в одно мгновение отпрядает от человека. Мне видно, как под черной чешуей перекатываются тугие мышцы, сжимая змеиное тело в огромную и страшную пружину. А неизвестный, похоже, не понимает, какая опасность ему грозит, он все также стоит неподвижно и продолжает сверлить взглядом свое создание. Слишком поздно. Он уже ничего не сможет сделать. Контроль над Стражем утерян безвозвратно.

Я разворачиваюсь к ребятам, но Клаус уже рисует мелом на полу жирную черту там, где падает тень от лома.

– Брось его, – говорит он Семену, и тот аккуратно укладывает железяку на пол.

До человека, видимо, только сейчас дошло, что случилось, и что может произойти дальше. Он принимается зачем-то махать руками, причем выглядит это довольно забавно. Жаль только, что Страж никак не сможет ему навредить. Змей начинает отводить голову назад, готовясь нанести удар, хотя при такой массе, мог бы просто раздавить дурака. Человек пятиться, подняв над головой руки, а потом картинка перед нами меняется столь внезапно, что Соня, стоящая рядом, даже вскрикивает от неожиданности.

– Ох! Он его проглотил, что ли?

– Нет, – отвечает Клаус, – он не может его убить.

К сожалению, это так. Страж, какой бы он ни был неуправляемый, не может причинить вреда своему создателю, иначе погибнет сам. Однако то, что мы видим, говорит об обратном. Змей словно проглотил человека, но в тот момент, когда тот оказался у Стража в пасти, змей замер, будто в детской игре, «замри». Его длинное тело выгнулось дугой, почти коснувшись распахнутой пастью с белеющими в ней жуткими клыками самой земли. Если бы не движение солнца по небу, можно было подумать, что время замерло, как в стоп-кадре.

– Он не может его съесть, – повторяет Клаус.

Змей, словно в подтверждение его словам, не спеша поднимает голову и смыкает челюсти. Человек стоит на месте, закрыв голову руками. В бинокль мне даже удается разглядеть, как блестит от пота его посеревшая от ужаса кожа. Колени у незнакомца подгибаются, и он падает на землю, как подкошенный. Змей какое-то время еще смотрит на него своими золотыми глазами, еще раз приближает к человеку свою голову, а потом стремительно разворачивается и скользит прочь. Неизвестный лежит на земле без признаков жизни, лишь ветер временами колышет его черный балахон.

– Может, он умер? – спрашивает Соня.

– Нет, – коротко хохочет Рыжий, – он какает!

Невольно хмыкаю глупой шутке, но Семен прав. Это, как в том анекдоте про мужика, который пошел в лес пописать, увидел медведя – заодно и покакал. Не думаю, что человек удивится, когда проснется и обнаружит в своей кровати целую кучу… страха.

Я наклоняюсь к меткам на полу. Мелом другого цвета и с помощью веревки, используя ее, как циркуль, рисую круг с центром в том месте, где стоял лом. Потом делю полученную окружность сначала на две, потом на четыре равные части. Передо мной циферблат, и по нему совершенно четко видно, что путь проделанный солнцем от одной метки на полу до другой не равен даже часу. Кая я и думал, так, в общем-то, и оказалось – человек в плаще, что приходит сейчас в себя, является довольно посредственным Плетущим или просто начинающим. «И заканчивающим», – мрачно думаю я, суля тому все муки ада, как только доберусь до него.

– Что дальше? – спрашивает Соня.

По моим собственным ощущения мы провели в этой комнате примерно час.

– Мы еще долго тут сидеть будем? – подхватывает Семен.

– Ребята, мне тоже уже хочется уйти отсюда, но… – что именно «но», я не успеваю договорить, потому что в это самый момент в наше помещение вползает «осьминог», только сейчас, видимо, добравшийся до нашего этажа.

Рыжий стоит лицом к окну, спиной к двери, он видит наши испуганные взгляды, устремленные ему за спину. Соня в ужасе вскрикивает и хватается за оружие. Семен одним движением разворачивается, вскидывая автомат. Оглушительная очередь вспарывает тишину. Дульные вспышки огненным кинжалом рвут воздух. Девушка тоже открывает огонь всего на секунду позже Рыжего. С громким криком, переходящим в визг, она за несколько секунд опустошает магазин. Никакого эффекта, как и ожидалось, если не считать звона в ушах и облако порохового дыма, повисшего в комнате. Тварь, не обращая никакого внимания на нас, пробирается к соседнему помещению, протискивается через дверной проем и разворачивается, уставив на нас черные, размером с яблоко, глаза. Рыжий спешно меняет магазин на полный.

– Не стрелять! – кричу я.

Клаус стоит неподвижно, вскинув винтовку, и напряженно следит за монстром. Признаться, я и сам едва сдержался, понимая, что стрельба бесполезна. Соня дрожащими руками не может вставить новый магазин в приемник. Я забираю у нее оружие, вставляю рожок, передергиваю затвор, но ставлю автомат на предохранитель, прежде чем вернуть его девушке.

– Не бойся, – говорю, кладя руку ей на плечо, – он нас не видит и не может причинить вреда.

– Уходить отсюда нужно! – срывается на крик Рыжий. – В гробу я видел это «кино».

Я и сам понимаю, что спокойного наблюдения уже не получится. Монстр за спиной, пусть он хоть тысячу раз будет нематериальным, не даст расслабиться ни на миг, буравя невидящим взглядом наши спины. Да, никакого вреда он не сможет нам причинить, но все мое существо кричит: «Беги!». Смотрю на Клауса. Тот угрюмо молчит, не отрывая взгляд от темнеющей в дверном проеме туши чудовища и поблескивающих в свете солнца глаз.

– Значит делаем так, – решаю я, – прерывать наблюдение за этим, – киваю наружу, – нельзя. Поэтому я сейчас пытаюсь найти нам другое место для наблюдения, а вы следите за всем, что происходит внизу.

– Я с тобой, – сразу говорит Семен.

– И я! – вскрикивает Соня.

– Нет, – говорю Рыжему, – ты останешься с Клаусом. Соня, идешь со мной.

По крайней мере, она хоть будет спокойна, а случись здесь какая-нибудь неприятность, толку от нее будет немного. Еще раз смотрю на площадь, где человек в плаще уже сидит на земле, но ничего не делает. Вообще-то ничего не изменилось и в пейзаже за окном, только солнце на небе продолжает скатываться вправо, на запад. Ничего не происходит. Последний раз окинув взглядом мертвый город, шагаю к двери, что ведет в бывшую приемную. Надеюсь, мы сможем найти другой наблюдательный пост.

– Кричите, если что, – говорю остающимся ребятам.

– Конечно, – бурчит Рыжий, а Клаус молча кивает.

– Пошли, – обращаюсь к Соне и показываю на выход. – Там находится тварь, если помнишь. Не обращай на нее внимания.

– Хорошо, – девушка нервно кивает.

Паук в человеческом облике все так же стоит у окна, повернувшись к нему лицом, и никак не реагирует на наше появление.

– Спокойно, все хорошо. Она нас не видит и не слышит, – поворачиваюсь к Соне.

Вообще-то, чего уж там, ощущения и впрямь не из приятных, когда видишь тварь, но понимаешь, что ее как бы тут и нет вовсе. И вдвойне неуютней еще от того, что не знаешь, чего ожидать от монстров – вроде как и «кино», а вот если сейчас время внезапно вернется в свое нормальное русло, и мы нос к носу окажемся с тварью?

Отгоняя эти неуместные, но от этого не менее навязчивые мысли, заставляю себя сосредоточиться на решении поставленной задачи – поиске подходящего помещения с видом на площадь. Мы с Соней покидаем бывшую – или будущую? – приемную и оказываемся в коридоре, погруженном в полумрак.

– Фонари, – отдаю короткую команду через плечо и сам включаю оба своих: на шлеме и на оружии.

Пройдя по коридору совсем немного, мы оказались в тупике. Справа – дверной проем и помещение за ним. Осторожно заглядываю внутрь. Голые стены без окон и дверей.

– Возвращаемся по коридору до развилки, – наклонившись к Соне, шепчу ей.

Девушка серьезно кивает. Сейчас это совсем другой человек: собранный и спокойный. Да я и сам чувствую сейчас себя гораздо увереннее, чем тогда, когда приходилось просто наблюдать в окно за неизвестным.

Мы доходим до развилки и сворачиваем влево, в такой же точно темный коридор. Ни следа, ни намека на виденное нами какой-то час назад. Почерневшие и оплавленные стены вокруг. Местами зияющий провалами пол и такой же потолок. Через них видны другие этажи, такие же темные и безжизненные. Никаких запахов, даже сквозняка нет – воздух, и тот, кажется мертвым. Пыль из-под ног взвивается легкими облачками и тут же оседает на ногах. Вот и первый проем справа, но там туда не нужно – мы ищем помещения, выходящие окнами на площадь.

Темноту рассеивает кажущееся далеким окно впереди, прямо по коридору. А вот и помещение слева. Его было видно издалека, благодаря светлеющему на фоне темной стены светлому прямоугольнику дверного проема. Останавливаюсь перед ним. Кручу во все стороны головой, стараясь осветить как можно большее пространство вокруг. Заглядываю внутрь. Здесь заметно светлее, хотя окон не видно из-за планировки помещения. В нескольких метрах от входа – зияющий тьмой провал в полу, тянущийся поперек, от стены к стене. Чертыхаюсь сквозь зубы.