Мелодия Джейн - Райан Уинфилд

После собрания некоторые дамы отправились в местное кафе выпить кофе с пирогом. Джейн присоединилась к ним и, усевшись рядом с Грейс, стала дожидаться подходящего момента, чтобы поговорить.

– Думаешь, это неправильно?

– Что неправильно, милая?

– Наши с Калебом отношения.

– Я не знаю. А ты сама как считаешь?

– Ты меня осуждаешь?

– Я просто рада, Джей, что ты нашла в себе силы жить дальше. И не суть важно, что дает тебе эти силы. Просто положись на свое чутье и не будь скрытной. Вот единственный совет, который старуха может тебе дать.

– Да ну, Грейс, какая из тебя старуха?

Грейс порылась в сумке и вытащила недовязанный шарф, над которым трудилась во время заседания.

– Какая из меня старуха? Я вяжу шарфы, Джейн. Как вообще могли такое допустить? К тому же ты не единственная, кто был бы не против заполучить в пользование чертовски соблазнительного личного музыканта в качестве лекарства от кризиса среднего возраста. Эх, кто бы сыграл на моих старых струнах, если ты понимаешь, о чем я. Я уж и забыла, что такое секс.

Джейн только головой покачала и рассмеялась.

Добравшись до дома, Джейн не обнаружила там ни Калеба, ни своего велосипеда. У нее промелькнула мысль, что он уехал насовсем, и сердце у нее упало. Но и гитара, и его одежда были на своих местах, и Джейн вздохнула с облегчением, решив, что он, наверное, просто поехал прокатиться.

Присев на узкую кровать, она устремила взгляд на розовые стены. На свету были хорошо заметны следы кисти, и Джейн вдруг предельно отчетливо вспомнился тот день, когда она красила эти стены, распевая песенки, чтобы развлечь Мелоди, которая помогала ей, вооруженная собственной маленькой кисточкой. Отселение в свою комнату было важным этапом в жизни дочери, и первые несколько дней Джейн заглядывала проверить ее чуть ли не каждые полчаса. Мелоди всегда была сложным ребенком, часто плакала по ночам без видимых причин. Колики, разводили руками доктора. Но Джейн подозревала, что в Мелоди уже тогда было нечто такое, что не давало ей жить спокойно и с чем ей помогали справиться алкоголь и наркотики, когда она позже открыла их для себя, – разумеется, помогали до тех пор, пока не погубили.

Джейн как-то слышала, наркоманы говорили, что не находили себе места, пока не обнаруживали подходящий им наркотик. При этой мысли ее немедленно охватило безмерное чувство вины – не только за то, что не смогла остановить прогрессирующую болезнь дочери, но в первую очередь за то, что передала ее Мелоди по наследству.

Обведя комнату взглядом, Джейн решила, что пришла пора распрощаться с прошлым, по крайней мере символически. Она поднялась с кровати и отправилась на машине в хозяйственный магазин.

Ральфа на рабочем месте не оказалось, но энергичный молодой человек, которого Джейн никогда раньше не видела, помог ей выбрать большую банку краски цвета кофе с молоком и грунтовку, а также необходимые для покраски валики и кисти. По пути домой Джейн нагнала Калеба, который ехал на велосипеде по обочине. Пропитанная потом футболка липла к его спине. Притормозив рядом с ним, Джейн опустила пассажирское окно.

– Что, к «Тур де Франс» готовишься? – поддразнила она его.

– А как ты догадалась? – засмеялся он.

– Если уж Армстронг сумел выиграть гонку, сидя на наркотиках, представь, каких успехов добьешься ты без этой дряни.

– Только у меня наряд не слишком подходящий, – подхватил Калеб. – Придется раздобыть специальный велосипедный костюм, как у них. Ну, знаешь, такой, с флагом на спине.

– Если будешь хорошо себя вести, я тебя проспонсирую, – пообещала Джейн.

– Я подумаю.

– Куда ездил?

– Просто катался.

– Катался куда?

Сзади требовательно загудели. Джейн взглянула в зеркало заднего вида и увидела, что они заняли почти две полосы, а сзади маячит машина. Она улыбнулась Калебу и, прибавив газу, поехала домой. Загнав машину в гараж, Джейн прислонилась к машине и стала ждать. Вскоре на улице показался Калеб и свернул на подъездную дорожку.

– Что-то ты совсем выдохся, – заметила она. – Далеко ездил?

Калеб убрал велосипед, обошел машину и поцеловал Джейн. От его губ пахло кофе, и в смеси с запахом пота это подействовало на Джейн опьяняюще. Когда она отстранилась и оглядела его, то заметила, что в волосах у него запутались щепки.

– Господи, где ты был? – спросила она. – Ты так мне и не ответил. Что у тебя за тайны?

– Нет у меня никаких тайн.

– Тогда где ты был?

– Ездил к миссис Готорн.

– Ах ты, дурачок сентиментальный. Ты катался к ней в такую даль, чтобы убрать дрова под навес, да?

– Мне было нечем заняться, вот и все, – ответил Калеб. – К тому же, если бы я их не убрал, они бы у нее наверняка сгнили.

– Эта старая ведьма тебе хоть спасибо сказала?

– Не такая уж она и ужасная.

– Ой, брось.

Калеб засмеялся:

– Она сказала, что заплатить мне ей не по карману, но она хочет кое-что дать мне в награду. И вот что это оказалось. – Он сунул руку в карман и вытащил оттуда оловянную фигурку трубача. Джейн заметила наклеенный в его основании кусок скотча, на котором было написано: «1963, 65 центов».

– Неслыханная щедрость с ее стороны, – заметила Джейн.

Калеб забрал фигурку и снова засмеялся:

– Я сказал ей, что я музыкант, и она перерыла двадцать коробок, пока не нашла трубача. Мне это показалось милым. Ты бы поразилась, увидев, что она хранит.

– В отношении миссис Готорн я ничему бы не поразилась. – Джейн открыла багажник и вытащила банку с краской. – Ладно, – сказала она, – думаю, тебе не помешает сделать перерыв в озеленительных работах. Не хочешь помочь мне с покраской?

– И что будем красить?

– Комнату Мелоди.

Калеб внимательно на нее посмотрел:

– Ты уверена, что хочешь этого?

– Уверена.

– Тогда я с радостью тебе помогу, – ответил он.

Они вынесли кровать и комод в коридор и до самого вечера красили стены. Джейн испытывала странное чувство, глядя, как прошлое исчезает у нее на глазах под взмахами валика, а розовый цвет полоса за полосой уступает место бежевому. Когда остался лишь крохотный островок розового в углу, Джейн замерла с валиком в руке и долго стояла, пока с валика не начала капать краска.

Потом она почувствовала, как руки Калеба обвивают ее сзади, и ощутила на своей шее ласковое прикосновение его губ.

– Я люблю тебя, – сказал он.

– И я тоже тебя люблю.

Джейн не собиралась говорить этого – слова сами сорвались у нее с языка.

И в тот же миг, едва только это произошло, она поняла, что уже не сможет забрать их назад, что тремя этими простыми словами она отдала свое сердце в полное распоряжение Калеба, и теперь в его власти как бережно лелеять, так и растоптать ее сердце.