Мелодия Джейн - Райан Уинфилд

Когда они уже спускались по ступенькам, она окликнула Калеба:

– Молодой человек, вы не окажете пожилой женщине услугу?

Калеб остановился и оглянулся. Старуха подняла костлявый палец и указала на огромную кучу дров, сваленных на траву.

– Будьте добры, принесите мне охапку дров, а то вечера сейчас холодные, а я люблю посидеть у огонька.

Джейн помогла Калебу набрать столько дров, сколько ему под силу было унести. Пронося их мимо старухи, он бросил:

– Надо бы перенести их под навес и прикрыть брезентом, а не то сгниют.

Миссис Готорн пожала плечами, как будто ничего не могла с этим поделать.

– Это было очень эротично, – заметила Джейн, когда они сели в машину.

– Подумаешь, какая-то охапка дров. Я мог бы унести и больше.

– Я не об этом. Я о том, как ты торговался. И где ты только был, когда я десять лет назад пыталась продать ей страховку?

– Мне было пятнадцать, вот где я был.

Джейн со смехом покачала головой:

– Я все время забываю, сколько тебе лет.

Когда они добрались до дома, день уже близился к вечеру. Джейн отправилась вместе с Калебом во двор, чтобы посмотреть, как продвигаются дела. Пока она была в Портленде, он сделал немало.

На расстеленном брезенте высилась куча срубленных ежевичных веток, успевших побуреть и высохнуть, и Калеб перетащил их на открытое место и сложил так, чтобы можно было поджечь. Джейн отыскала в гараже старую жестянку с жидкостью для розжига, и Калеб, от души полив ветки, поджег их. Они поставили шезлонги и, расположившись в них, стали смотреть на костер. Солнце уже клонилось к горизонту. Их свежее приобретение, Билл Клинтон, стоял на своей цепи по другую сторону костра и поочередно наклонял голову то влево, то вправо, как будто пытался лучше расслышать, что они говорят.

– Получается очень даже симпатично, – похвалила Джейн.

– Спасибо. Где-то на следующей неделе нужно будет взять напрокат культиватор, купить земли для подсыпки, и можно начинать засевать.

Джейн радовалась, что работа продвигается так быстро, но в глубине души ее грызла тревога: что будет, когда он закончит. Усилием воли она отогнала эту мысль. Ее взгляд упал на усыпанный бутонами розовый куст, подарок матери, который теперь, когда Калеб расчистил все вокруг от сорняков, бросался в глаза.

– Я же, кажется, говорила тебе, что розу тоже нужно выкорчевать?

– У меня рука не поднялась, – признался Калеб. – Ты точно хочешь от нее избавиться?

– Не знаю, – вздохнула Джейн. – Они розовые, а это был любимый цвет Мелоди. Хоть в чем-то моя мать не ошиблась.

– Она в самом деле так ужасна?

– Надеюсь, тебе никогда не придется познакомиться с ней лично и прояснить для себя этот вопрос.

– Ну, я все равно хотел бы с ней познакомиться.

Джейн, не желая продолжать этот разговор, махнула рукой за розовый куст:

– Пожалуй, я хотела бы разбить там небольшой садик.

– Без проблем. Я нашел у забора несколько шпал, которыми его можно огородить.

– А еще я хочу фонтан.

– Фонтан? – рассмеялся Калеб. – Почему бы не разбить здесь целый бассейн, раз уж ты взялась за благоустройство?

– Обязательно. Но только с условием, что ты будешь плавать в нем голышом!

Калеб ухмыльнулся, его лицо в мягком свете костра казалось золотистым.

– Мы можем попрактиковаться в ванной прямо сейчас.

– А кто будет следить за огнем? – спросила она.

– Тогда будем практиковаться прямо здесь.

Калеб перегнулся и поцеловал ее. Джейн почувствовала, как внутри у нее зажегся свой собственный огонь, разбегающийся откуда-то из глубины живота. Она обеими руками уперлась Калебу в грудь и оттолкнула его.

– Только не на глазах у Билла Клинтона, – заявила она. – Ты же слышал, что сказала миссис Готорн. Он может сорваться с цепи и попытаться присоединиться к нам третьим.

– Пожалуй, ты права, – кивнул Калеб. – Потому что я тоже не люблю делиться.

Джейн встала и потянулась:

– Пойду приготовлю что-нибудь на ужин. А ты следи за огнем. Когда догорит, можно будет развести еще один внутри.

В ту ночь они занимались любовью дважды.

После того как Калеб напоследок поцеловал ее и, обессиленный, перевернувшись на другой бок, уснул, Джейн долго еще лежала без сна, глядя на него в тусклом свете ночника. На это милое лицо, которое она уже любила.

Странно, но когда Калеб бодрствовал, в его взгляде было что-то такое, что делало его старше, чем он был на самом деле, когда же он спал, отпечаток прожитых лет словно стирался с его лица и он казался мальчишкой, которому снилось лето. Губы его были изогнуты в легкой полуулыбке, спутанные темные волосы падали на безмятежный лоб. Какая разница, кому сколько лет? Разве возраст помеха любви? А если и помеха, то так быть не должно.

Когда Джейн исполнится пятьдесят, ему будет всего тридцать пять. Что тогда заговорят люди? Станет ли он обращать внимание на их слова? А она сама? В ушах у нее прозвучал голос Грейс, говорящий, что беспокоиться о чем-то, что даже еще не произошло, – верный способ это накликать.

«Живи сегодняшним днем, – всегда говорила подруга. – Самое главное происходит здесь и сейчас».

Джейн склонила голову и коснулась губами его лба. Калеб пошевелился и улыбнулся во сне. Тогда она выключила лампу, откинулась на подушку и уснула, позволив негромкому звуку его дыхания убаюкать себя.

Глава 12

Хотя все тело у Джейн ныло после двух дней почти беспрерывного секса, она никогда не чувствовала себя лучше, чем этим субботним утром, входя в зал, где уже началось еженедельное собрание «Ал-Анона».

Женщины в зале встретили ее привычно-соболезнующими взглядами, к которым она уже успела привыкнуть с тех пор, как умерла ее дочь. Однако, увидев на лице Джейн улыбку, они против воли заулыбались в ответ и наперебой принялись гадать о причинах.

– Отлично выглядишь!

– Ты побывала в спа-салоне?

И только одна Грейс многозначительно ухмыльнулась.

Когда очередь рассказывать дошла до Джейн, все женщины уже сидели как на иголках, так сильно им не терпелось узнать, в чем причина столь разительной перемены.

– Официальное объявление, – провозгласила она, решив, что проще раскрыть все карты здесь и сейчас. – Я сплю со своим садовником. – (Дамы принялись переглядываться, словно обменивались восклицаниями: «Я же тебе говорила!») – Кроме того, – добавила Джейн после паузы, – как многим из вас известно по моему рассказу на прошлой неделе, он на пятнадцать лет меня моложе. – (Несколько женщин ахнули.) – Но на деле он намного взрослее своего возраста, и мне с ним так хорошо, как не было ни с одним другим мужчиной, пожалуй, никогда в жизни. И все же кое-что не дает мне покоя. Я не помню, когда еще была так счастлива, но у меня такое чувство, что я не имею на это права. Иногда меня пронзает тоска по дочери, и я начинаю казаться себе чуть ли не преступницей за то, что смею быть счастлива. Я имею в виду, со смерти Мелоди прошло всего ничего. Разве я не должна быть убита горем? Разве я не должна терзаться каждый день, как всего несколько недель назад? Может, я эгоистка? Эти мысли безостановочно крутятся у меня в голове. В общем, я решила выложить вам все начистоту, произнести эти слова вслух, тем самым лишив их власти над собой, потому что, как говорит моя мудрая куратор Грейс, кто ничего не скрывает, тому нечего и стыдиться.