Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона - Ник Перумов

– В том-то и беда, – парировала ноори. – Тебя испугали, и, увы, слишком сильно. На всю оставшуюся жизнь. Как жаль, что из-за этого погибнет и всё остальное… Пойдём, Гончая. Я покажу тебе, где есть оружие. Приложи остриё мне к горлу. Убей меня по первому подозрению. Ты ведь почувствуешь магию, верно? Конечно, верно, иначе и быть не может, иначе воплощающийся Тёмный не выбрал бы тебя в восприемницы.

– Тёмный… восприемницы… – Алиедора покачала головой. – Как вы любите пугать себя и других. Правильно, ведь иначе какой вообще смысл жить? Нет, надо пророчества погрознее, конец мира самое меньшее, верно? А на самом-то деле угроза совсем не оттуда.

– Ты увидишь… я тебе покажу…

– Что ты мне покажешь, Мудрая? Иллюзию? Движущиеся картинки? Обманное видение? Как я узнаю правду?

– Получается, что тебе вообще ничего не докажешь. Ты всё сможешь объявить «иллюзией, движущимися картинками, обманным видением».

– Мне плевать на это, – не выдержала Алиедора. – Мне нужен Тёрн. И нужно убраться отсюда. Из вашей проклятой башни и с вашего проклятого острова! Вместе с дхуссом, разумеется. Вот и всё. А свои пророчества, Тёмных и Светлых, «концы миров» и всю остальную галиматью, которой пичкают легковерных и падких на красивые сказки, – можешь засунуть себе в одно место. Не буду даже говорить, в какое, такие слова не приличествуют благородной доньяте.

– Хочешь сделку? – прошипела ноори. – Вы, из Некрополиса, обожаете торговаться. Ты увидишь то, что я хочу тебе показать, а после этого я выведу тебя из башни, если тебе так уж надоела жизнь и ты так жаждешь расстаться с нею посреди разливающейся Гнили.

– Я же всё равно не поверю. – Алиедора пожала плечами.

– Видишь? Тупик получается. Никто никому не верит, никто ничего не может сделать, и все сидят. Хотя я уже сто раз могла тебя убить.

– Хватит болтать. – Ярость было сдерживать всё труднее и труднее. – Хочешь убить – убивай! Посмотрим, что у тебя из этого выйдет.

– Мне не нужна твоя смерть, – терпеливо повторила ноори. Чёрные слёзы на белых щеках высыхали, оставляя тёмные дорожки, словно от потёкшей краски на потном лице уличного комедианта. – Мне нужна твоя помощь.

– А мне нужен Тёрн. И свобода.

Ноори вздохнула.

– Тогда почему мы теряем время?

Алиедора стиснула зубы. А ведь и правда, ноори не пыталась пустить в ход магию.

– Сделка всегда лучше схватки, – проговорила Мудрая, с трудом поднимаясь на ноги. Руки Алиедора ей не развязала. – Идём, дитя Некрополиса. Я покажу тебе нашу правду. А потом ты уже станешь судить.

Гончая нагнулась к трём оставшимся ноори. Лежат без чувств. Конечно, будь у неё верные, как смерть, эликсиры, за спину волноваться бы не пришлось, а так – придут в себя, попытаются напасть…

– Не тревожься за моих братьев. Они не тронут тебя.

– Это ещё почему? – немедля подбоченилась Алиедора. – Очень мне нужна жалость этих ноори!

– Потому что они согласны со мной. Ты нам сейчас нужна не как враг, но как союзница. Если мы не переубедим тебя, если ты не согласишься привести дхусса к нам – всё пропало. Погибнем и ты, и мы, и вообще все, кто только живёт на свете.

– Довольно слов, – поморщилась Гончая. – Показывай, ноори, что ты хотела мне показать, и покончим с этим!

– Тогда идём.

Всю жизнь. Всю жизнь, Тёрн, ты готовился именно к этому дню. Всю жизнь, как только понял, что к чему. А до той поры – было совсем другое. Но, даже не зная всех обстоятельств, ты чувствовал, что обязан отыскать разгадку. Она нашлась, и куда раньше, чем ты рассчитывал изначально; и много ли радости в таком знании?

Вокруг тебя тьма. Её создавали непроницаемой, старались, чтобы она скрыла бы и поглотила, но вместо того – для таких, как он, мрак послужил путеводной звездой, каким бы странным это ни казалось.

Ты слишком долго носил в себе запретное, как тебе казалось, знание. Выяснилось, что лучше бы ты кричал об этом на всех площадях.

Ты полагал, что своим молчанием ты защищаешь и оберегаешь. Ты слишком поздно понял, что никого не спас, не защитил и не уберег. Вместо этого… ты сам знаешь.

Темнота вспучивалась, переливалась, словно вино из кубка в кубок. Клубы её то надвигались на дхусса, то почти совершенно рассеивались. Протянувшиеся из окон-линз звёздные лучи тонули в плотном мраке, не в силах пробиться сквозь его покровы. Алиедоры не было – убежала, исчезла, но, быть может, оно и к лучшему. Глядишь, уцелеет, когда всё кончится.

– Покажитесь, – негромко сказал дхусс, заговорив на языке Смарагда. – Покажитесь, Великие Мудрые! Настала пора нам поговорить лицом к лицу.

Клубы метнулись туда-сюда, кое-где каменного пола коснулись звёздные лучи; над плитами медленно густело серебристое сияние, собираясь в три женские фигуры, облачённые в длинные, до пят, одеяния. На месте глаз вспыхнули голубоватые огоньки, точь-в-точь словно звёзды, спустившиеся с летнего небосклона.

– Ты пришёл, Великий Тёмный, – три голоса, сливаясь, произнесли это в унисон. – Мы столько разыскивали тебя – а ты явился сам!

– Когда я понял, что вы не оставите измышлённые вами и на деле не существующие опасности, то решил искать встречи сам. Я не соглал вам, когда сказал, что сдаюсь. Я устал бегать и скрываться, Великие Мудрые. Мне нужно убедить вас. Сейчас – или никогда.

– Твоя жертвенность достойна похвалы. Ужас не смог овладеть тобой. Согласен ли ты…

– Великие Мудрые, – перебил дхусс, – я вырос, поклоняясь вам. Но потом понял, что есть нечто поважнее хранимого вами Смарагда. Избавлю вас от необходимости переспрашивать. Весь мир вокруг нас. Этот мир поражён Гнилью, она подступает всё ближе. Всегда и всеми говорилось, что Три великие Сестры, хранящие племя ноори, способны справиться с нею, что нам ничего не угрожает. Настало время выйти из заточения. Знаю, вы сами не в силах покинуть башню Затмений, но рати Смарагда могут одолеть Гниль.

Несколько мгновений сотканные из звёздной пыли и лунного света фигуры молчали. Очевидно, не в силах ничего молвить от удивления.

– Ты – воплощённый Тёмный, – наконец раздалось в ответ. – В тебе заключена смерть Смарагда. Мы не можем этого допустить.

– Это не так, Великие. – Несмотря ни на что, дхусс говорил негромко и почтительно. – Я знаком с вычислениями Мудрых. В них вкралась ошибка. Если что и грозит Смарагду, так это Гниль, подступающая всё ближе.

– Тебе невдомёк, что Гниль сделает со всем Листом, если мы остановим её? Или попытаемся остановить, нанеся достаточно тяжкий урон?

– Я не верю в конечную гибель сущего. Смерти нет; есть вечное обновление.

– Пустые слова, – заколыхались пустые рукава призраков. – Ты – великий Тёмный. Сила разъярённых небесных духов вложена в тебя, очень скоро она вырвется на свободу, и Смарагд погрузится в волны. А сам Лист будет сожран Гнилью, почернеет, иссохнет и сорвётся с Великого Древа, которое одно вечно по-настоящему. Сила духов и слово Зверей, их завет – всё сошлось в тебе воедино, дхусс Тёрн. Что ж, мы рады узреть, что не одним лишь ноори свойственны отвага и самопожертвование.