Можай - Алексей Корепанов

В общем, вели разговоры и строили планы почти до заката, и кое-что начало вырисовываться вполне определенно. Казалось, всеми этими обсуждениями попавшие в историю сапиенсы стараются отгородиться от осознания безысходности своего положения. Правда, были и такие, кто в одиночку или парами покидал собрание, разбредаясь от вросшего в песок дальнолета, который вряд ли уже когда-нибудь увидит космические просторы. Лазурь небес постепенно переходила в глубокую синеву, первые бледные звезды сигнализировали о завершении дня, и тут кто-то предложил устроить на берегу общий прощальный пикник с горячительными напитками, а уж с завтрашнего утра перейти к иной жизни. Жизни робинзонов.

Возражать капитан не стал и напитки распорядился выдать — далеко, правда, не в том количестве, которое ежесуточно поглощали пассажиры на борту лайнера, находясь в пути. И загремела у моря музыка, распугивая обитателей здешних вод, и зажглись прожектора, освещая берег, который кто-то уже предложил назвать Берегом Надежды…

Сам Линс Макнери недолго принимал участие в этой вечеринке. Потехе был, как говорится, час, но дела не ждали. Поэтому он пригласил свое ближайшее окружение и шавьерийских танкистов в один из ресторанов первой палубы — его каюта была маловата для такого совещания — и обрисовал насущные завтрашние задачи. Нужно было приступать к обустройству колонии и одновременно начать разведку прилегающей к побережью территории. Полицейский глиссер решили приберечь для космических полетов — далеко не все на поверхности можно рассмотреть с высоты, да и грех было не использовать привалившие нежданным счастьем танки. Тем более что горючее для них могла дать, при должной настройке, корабельная энергоустановка — только успевай подливать морскую воду, которой тут хватало. На первую разведку решили отрядить два танка с экипажами, а с ними отправить Тумберга, Хорригора и Обера с Маркассой. Лейтенанта Брюма попросили, сменяясь с его подчиненным — плотно сбитым коротышом Тунти, — нести охрану лагеря.

Шерлок Тумберг сам себя назначил командиром разведотряда, поскольку был самым старшим по званию. Правда, Хорригор, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал, что когда-то именовался верховным ургом, а это будет похлеще генералов и адмиралов. Но это сообщение просто пропустили мимо ушей, и экс-властелин настаивать на командирской должности не стал.

«Трицеры» пришли к «Пузатику» с северо-востока, не обнаружив никаких аборигенов. Поэтому решено было отправиться на северо-запад, потом повернуть к востоку и, пройдя намеченный отрезок пути, возвращаться к дальнолету с севера. Возможно, логичнее было бы искать поселения аборигенов вдоль побережья, однако на востоке песчаная прибрежная полоса упиралась в горы, по которым «трицеры» вряд ли пройдут. А над побережьем к западу от «Пузатика» лайнер пролетал, заходя на посадку, и на земле не было замечено никаких признаков разумной жизни. Хотя разведку намеревались провести и в тех краях, но не в первую очередь. Кстати, там среди лесов протекала широкая река, впадающая в море, и на ее берегах могли обнаружиться поселения аборигенов. Если, конечно, на планете были аборигены. Пока же танковый отряд отправлялся вглубь континента.

Дунго Коваржек горел желанием тоже поучаствовать в первой экспедиции, но, по общему мнению собравшихся, он был полезней здесь. Ему, вместе с помощником капитана Ромом Зозулей, было поручено организовать работу по обустройству колонии. Полномочия этому дуэту предоставили самые широкие, вплоть до принуждения тех, кто не пожелает участвовать в трудовом процессе. Идею Коваржека гнать их взашей все-таки отвергли — не стоило разбрасываться рабочей силой. Тут же прикинули, кого можно включить в полицейский отряд, и определились с порядком проведения разгрузки дальнолета.

Совещание затянулось за полночь, а уже часов через шесть, утром, два «трицера», разрывая гулом моторов тишину, неспешно покатились прочь от «Пузатика».

И вот танки повернули на восток, и местность стала повышаться и все меньше походить на равнину. А потому тех, кто сидел не в креслах, а на полу, основательно трясло. Кроме находящихся в командирской машине Тумберга и Обера, это относилось к едущим во втором «трицере» Хорригору и Маркассе. Вел танк худощавый горбоносый Сафир, а рядом с ним сидел плотненький Билла. Он никак не мог смириться с тем, что оказался в такой невеселой ситуации, и неустанно что-то ворчал себе под нос, прерываясь только для того, чтобы погрызть ногти. Сафир же хмурился, но помалкивал, да то и дело поглядывал назад, на Маркассу и Хорригора. Особенно на Хорригора — вероятно, никак не мог понять, чем может быть полезен в походе этот старикан в пепельной тунике.

В первом «трицере» обстановка поначалу была более оживленной. Рыжий Илис в начале пути буквально засыпал Шерлока и Уира вопросами о том, что происходило в Межзвездном Союзе все те пять лет, в которые превратились для танкистов несколько часов, проведенных ими под сводами Пузыря. Нагрузившись информацией, Илис принялся что-то задумчиво насвистывать. А Дарат, помолчав, заявил, что пока находит в случившемся лишь один положительный момент: стаж их воинской службы почти мгновенно значительно увеличился, и им положены новые звания и оклады. Плюс надбавки за длительное пребывание на задании. И прочее. Но и этот момент пока может считаться положительным только условно, добавил Дарат. Потому что Министерство обороны ничего об этом не знает. И вряд ли узнает, если хоть кому-нибудь не удастся выбраться отсюда. Или если не восстановится дальсвязь.

Километров через пять езды по местности, становившейся все сильнее пересеченной, выяснилось, что впереди все-таки скорее холмы, чем горы. То есть возвышенности с более-менее пологими склонами, кое-где покрытыми травой, высотой не более ста пятидесяти — двухсот метров. Правда, то тут, то там виднелись отвесные каменные стены, змеились то ли расселины, то ли овраги, а островки невысоких корявых деревьев сменялись нагромождениями каменных глыб. Но все-таки на горы эти складки рельефа никак не тянули.

— Лезем туда? — сбавив ход и обернувшись к Тумбергу, спросил Дарат.

— Да, — сказал Шерлок. — Выбирайте путь поровнее, и наверх. Посмотрим оттуда на окрестности. Может, какой-нибудь дымок увидим.

— А заднему лучше бы другой дорогой, — кивнул Обер в сторону кормы. — На всякий случай.

Тумберг поднял брови:

— Вы считаете, что здесь может быть кто-то, способный справиться с танками?

— А что, помню и таких, — сказал Обер. — Причем справлялись без всяких противотанковых железяк.

Шерлок пощипал усики, шаря взглядом по экрану, где медленно приближался склон, и кивнул:

— Принимается. Дарат, скомандуйте своим, чтобы не за нами шли, а в сторонке.

Командир экипажа побубнил в рацию и, еще снизив скорость, повернул танк налево, градусов на шестьдесят, туда, где между камней и деревьев было достаточно свободного места. Машина накренилась, но уверенно пошла на подъем, широкими траками вдавливая в землю подсохшую траву. На одном из экранов кругового обзора было видно, что второй «трицер», тоже сбросив ход, пошел в другую сторону, взбираясь на склон по диагонали.

Тумберг подался к Оберу и негромко спросил:

— Помните — в смысле, памятью предков? Или сами такое видели?

— Памятью предков, — сказал пандигий. — Только у иргариев не танки были, а другие машины. Но не менее впечатляющие. Да что там не менее… Такого и в фильмах не увидишь. Но мои предки умели делать кое-что такое, чего никогда не сумею сделать я. При всем моем старании.

— Я заглядывал в ваш дом, в Дангобере… — вид у Шерлока был немного виноватый. — Вы почему-то дверь не заперли, хотя отправились не в ваш «Нико-бар» по соседству, а на Лабею… И увидел там голограмму…

— У меня в доме нет ничего ценного, — улыбнулся пандигий. — А если кто-то что-то и заберет, значит, ему нужнее. Но у нас в поселке так не принято. А голограмма… Это один из моих предков, я еще в юности вспомнил его портрет. И решил воссоздать. Мы похожи, да?

— Очень похожи, — кивнул Тумберг. — А об этой эмблеме, ромбе со стрелками, вам что-нибудь известно?

— Это символ пандигиев, — пояснил Обер. — Кажется, очень древний. Не государственный герб, а именно символ. Но почему он именно такой, не знаю.

Танк клюнул носом, и Шерлок чуть не воткнулся сзади в кресло водителя, а Обер произнес что-то непонятное, но, судя по интонации, ругательное. А затем они оба уставились на экран. «Трицер» ковылял среди груды камней, объехать которую было сложно — с одной стороны извивался овраг, из стенки которого торчали корни деревьев, а с другой возвышалось испещренное трещинами каменное образование, длинным языком уходящее вверх по склону. На соседнем экране мелькал за деревьями второй танк — он полз к высотам метрах в двухстах от командирской машины, и ствол его орудия раскачивался, словно бронеход постоянно кому-то кланялся. Шерлок уже собирался вновь перевести взгляд на лобовой экран, но вдруг увидел, что к «трицеру» Сафира и Биллы устремились какие-то темные черточки. Они вылетели из-за ветвей растущей выше по склону группы деревьев, ударили по боковой броне и посыпались на землю, по всей видимости, не нанеся боевой машине никакого ущерба. Через мгновение из динамиков головной машины раздался частый стук, словно танк угодил под ливень. Который, правда, тут же прошел. Дарат моментально затормозил, а Илис начал поворачивать башню к другой группе деревьев — корявые карлики с густой листвой тоже располагались выше «трицера», за каменным языком. Шерлок и Обер, вскочив с пола, во все глаза глядели на экран. Рядом с их танком, отскочив от его бока, валялись среди камней сломанные стрелы. Обыкновеннейшие стрелы из фильмов — с вытянутыми, то ли каменными, то ли металлическими треугольными наконечниками, деревянными древками и пестрым оперением.