Мир позавчера. Чему нас могут научить люди, до сих пор живущие в каменном веке - Джаред Даймонд

Да, к несчастью, верно, что более могущественный противник обладает незаслуженным преимуществом и в государственной системе правосудия, и в малочисленных общинах. Однако государство обеспечивает по крайней мере хоть какую-то защиту слабым, в то время как в традиционных сообществах такая защита практически отсутствует. В хорошо управляемом государстве слабая жертва все же может сообщить о преступлении полиции и обычно бывает выслушана; бедняк, начинающий дело, может искать помощи государства в том, чтобы заключенные им договоры были выполнены; обвиняемому в уголовном преступлении, если он беден, суд назначает защитника за государственный счет; бедный истец, правота которого вызывает мало сомнений, может найти юриста, который возьмется за его дело в расчете на выплату части суммы, которая будет присуждена истцу в случае успеха.

Третье преимущество государственного правосудия заключается в том, что оно ставит своей целью установить правого и виноватого и наказать преступника или наложить наказание на виновника, чтобы таким образом отвратить от нарушения закона других членов общества. Устрашение есть явная задача системы уголовного правосудия. Оно на самом деле является и задачей гражданского правосудия, которое рассматривает причины ущерба и ответственность за него и тем самым стремится предотвратить поведение, ведущее к ущербу, демонстрируя, что за него приходится расплачиваться. Например, если бы Мало был предъявлен гражданский иск в связи со смертью Билли, то на суде адвокаты Мало утверждали бы (и с хорошими шансами на успех), что ответственность за гибель мальчика лежит не на Мало, который не нарушал правил дорожного движения, а на водителе микроавтобуса, который высадил Билли, не обращая внимания на встречные автомобили, и на дяде мальчика, который ждал мальчика на противоположной стороне дороги с интенсивным движением. В Лос-Анджелесе имел место аналогичный несчастный случай: дело “Шварц против пекарни Хелмса”. Маленького мальчика сбил автомобиль, когда тот перебегал улицу, чтобы купить шоколадку у водителя машины пекарни Хелмса. Мальчик попросил водителя подождать, пока он сбегает домой за деньгами; водитель согласился и остановил машину на другой стороне улицы с интенсивным движением. Суд признал пекарню отчасти ответственной за смерть мальчика, потому что водитель проявил небрежность.

Такие гражданские иски оказывают влияние на граждан государства, заставляя их постоянно быть начеку и следить за тем, чтобы их небрежность не стала причиной несчастного случая. В противоположность этому достигнутая в частном порядке договоренность между кланом Билли и коллегами Мало не заставила взрослых новогвинейцев и водителей задуматься о том риске, которому подвергаются школьники, перебегающие улицы. Несмотря на то, что по улицам Лос-Анджелеса ездят миллионы автомобилей, а патрульных машин немного, большинство жителей почти всегда соблюдают правила дорожного движения, и лишь незначительная доля процента попадает в несчастные случаи и получает увечья. Одна из причин этого — устрашающее воздействие гражданской и уголовной судебной системы.

Однако позвольте мне снова исключить непонимание: я не превозношу государственное правосудие как неизменно превосходящее таковое в традиционных сообществах. Государства платят определенную цену за указанные выше преимущества. Уголовное судопроизводство существует в первую очередь ради достижения целей государства: снижения уровня насилия в обществе, поощрения послушания законам государства, защиты населения в целом, перевоспитания преступников и наказания за преступления. В фокусе интереса находятся именно эти цели, в результате чего меньше внимания уделяется частным интересам участников процесса, на удовлетворение которых направлено разрешение конфликтов в малочисленных сообществах, — восстановлению взаимоотношений и эмоциональному катарсису. Нельзя сказать, что такое пренебрежение со стороны государства неизбежно, однако оно часто происходит из-за сосредоточенности на других целях. Кроме того, существуют другие недостатки государственной судебной системы, не столь явные, но тем не менее широко распространенные: отсутствие или незначительный размер компенсации жертвам уголовного преступления (за исключением случаев отдельного гражданского иска), медленность решений по гражданским делам, трудности в получении денежной компенсации личного и морального ущерба, отсутствие (в США) возмещения судебных издержек выигравшей стороне, отсутствие примирения (а часто и хуже — усиление враждебности) между сторонами конфликта.

Как мы видели, государства могли бы смягчить эти проблемы, позаимствовав некоторые методы, применяемые в традиционных сообществах. В гражданском судопроизводстве следовало бы вкладывать больше средств в подготовку и привлечение посредников, сделать судей более доступными. Мы могли бы в большей мере использовать посредничество. Мы могли бы при определенных условиях оплачивать юридическую помощь выигравшей дело стороне. В уголовном судопроизводстве мы могли бы больше экспериментировать с восстановительным правосудием. В Соединенных Штатах мы могли бы присмотреться к тому, что европейские системы правосудия больше внимания уделяют перевоспитанию и меньше — наказанию, что пошло бы на пользу и преступникам, и обществу в целом, и экономике.

Все эти предложения многократно обсуждались. Все они имеют свои сложности. Я надеюсь, что, узнав больше о том, как разрешаются конфликты в традиционных сообществах, наши ученые юристы смогут найти способы внедрения этих позитивных процедур в нашу собственную систему.

Глава 3. Короткая глава о маленькой войне

Война дани

В этой главе будет описана война в традиционном сообществе и показана довольно типичная серия сражений и набегов новогвинейского племени дани, необычных только в одном отношении: за ними наблюдали и их снимали на пленку антропологи. Дани — одна из самых многочисленных и компактно проживающих народностей Новой Гвинеи, поселения которой в основном располагаются в долине реки Балием. В 1909-1937 годах восемь экспедиций западных ученых вступали с дани в контакт и посещали их окраинные деревни или деревни их соседей, не проникая в саму долину. Как уже говорилось в главе 1, густонаселенная долина была “открыта”, т.е. впервые обнаружена европейцами примерно через 46,000 лет после прибытия туда предков новогвинейцев. Это случилось 23 июня 1938 года, когда самолет экспедиции Арчболда совершал разведывательный полет. Первый контакт лицом к лицу произошел 4 августа, когда экспедиционный отряд, возглавляемый капитаном Тиринком, вошел в долину. После того как экспедиция Арчболда отбыла в декабре 1938 года, дальнейшие контакты с дани долины реки Балием (не считая краткой спасательной операции, проведенной армией США после крушения самолета в 1945-м) прекратились до 1954 года, когда в долине появилось несколько миссионерских станций и правительственный голландский пост.

В 1961 году в район проживания дани прибыла экспедиция музея Пибоди Гарвардского университета с целью проведения антропологических исследований и съемок. Лагерь экспедиции расположился в районе Дугум, потому что там не было правительственных или миссионерских миссий и население имело относительно мало контактов с внешним миром. Как выяснилось, там все еще шла война. Между апрелем и сентябрем 1961 года отчеты о военных действиях появлялись в нескольких формах; в первую очередь это была докторская диссертация (на голландском языке) социолога Яна Брукхёйзе из университета Утрехта; две книги антрополога Карла Хейдера, основанные на его же докторской диссертации, защищенной в Гарварде, научно-популярная книга Петера Маттисена “Под стеной гор” и документальный фильм “Мертвые птицы” Роберта Гарднера, включающий замечательные съемки сражений между вооруженными копьями членами племени.

Следующий краткий обзор войны дугум-дани в эти месяцы 1961 года почерпнут в основном из диссертации Брукхёйзе, потому что это самый подробный отчет; он дополнен информацией из работы Хейдера и некоторыми деталями из книги Маттисена. Брукхёйзе интервьюировал участников сражений, которые давали ему оценку каждой битвы, описывали свое настроение после нее и раны каждого участника. Между этими отчетами есть некоторые незначительные расхождения, в основном в написании имен дани (Брукхёйзе пользовался голландской транскрипцией, а Хейдер — американской) и таких деталях, как несовпадение на один день даты одной из битв. Впрочем, все три автора обменивались информацией друг с другом и с Гарднером и их сообщения в целом совпадают.

Читая это совместное описание, вы, я думаю, отметите, как отметил и я, что многие особенности военных действий, которые вели дани, сходны с войнами в других традиционных сообществах, которые будут описаны в главе 4. Эти общие особенности заключаются в следующем. Частые засады и открытые сражения, после которых остается несколько мертвых тел, перемежаются более редкими, но кровопролитными бойнями, когда истребляется все население или его значительная часть. Так называемая межплеменная война часто или даже как правило на поверку оказывается внутриплеменной и ведется между группами, говорящими на одном языке и имеющими общую культуру. Несмотря на культурное сходство или даже идентичность противников, враги иногда описываются как демоны, а не человеческие существа. Мальчиков с детства учат сражаться и ожидать нападения. Очень важно обзавестись союзниками, но союзы часто меняются. Месть играет главную роль в мотивации цепочки насилия. (Карл Хейдер описывает в качестве мотива также потребность в умилостивлении душ недавно убитых товарищей.) В войне участвует все население, а не маленькая профессиональная армия из взрослых мужчин; происходят намеренные убийства “гражданского населения” — женщин и детей, а не только мужчин-воинов. Деревни врага подвергаются разграблению и сжигаются. Эффективность военных действий невелика по стандартам современной войны, поскольку имеется только оружие, действующее на близком расстоянии, почти отсутствует руководство и планирование, нет совместной тренировки отрядов и обучения стрельбе залпом. Впрочем, поскольку война носит хронический характер, она оказывает всеобъемлющее влияние на поведение людей. Наконец, военные потери невелики в абсолютных цифрах из-за малого размера участвующего в войне населения (по сравнению с населением почти любого современного государства), однако относительно численности населения они велики.