Солнце в огне - Ксения Хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он открыл рот ещё шире, помогая челюсти перестроиться, тронул длинным языком воздух. Вытянулись кости рук, на пальцах выросли когти, икры ног удлинились, подстраиваясь под звериное тело, кожа на груди и спине расползлась. Нагиль помог Дракону высвободиться из смертной оболочки.
Дракон проник в разум, заполнил его собой, и Нагиль выплюнул в ночь столп ледяной гари.
«Лететь долго, – сказал Дракон. – Наберись сил, генерал».
Зверь взмыл в небо, махнул хвостом с шипами вдоль спины и оставил на дворцовой площади борозду. Его когти резали камни точно масло, и многим во дворце это не нравилось, но они мирились с неудобствами, зная, что Дракон охраняет столицу.
«Ты мог бы обходиться аккуратнее с тем, что строили люди», – отозвался в теле Дракона смертный генерал. Дракон зарычал.
«Не учи меня, как обращаться с людскими творениями. Это люди прогнали со своих земель моих братьев и сестру, и люди отказались от нас, получив всё, что хотели. Мы могли бы дать им больше, много больше, умей они благодарить за знания и применять их для соблюдения гармонии в мире».
«Люди умеют быть благодарными».
«Глупый человек. Ты сам в это веришь?»
Они летели над разрушенными деревнями – Дракон сам выбрал путь не вдоль Единых гор, а над отвоёванной у японцев территорией, чтобы осмотреть земли Чосона, и открывающееся печальное зрелище было красноречивее слов.
«Не все люди несут разрушение», – сказал внутри его генерал.
«Не все, – согласился Дракон. – Ты и твои люди, возможно, знают, как брать и отдавать, но остальные… Посмотри, что делает с миром толпа – она глупа, необузданна, она не умеет ценить природу, не умеет жить в согласии с ней. Мы оставили вас, и вот что вы натворили».
Нагиль редко обращался Драконом ночью, и чаще в небе Чосона люди видели покрытого красно-коричневой чешуёй Дракона Дерева, но сейчас, зная, сколько сил потребуется, чтобы вызволить из плена его величество, Нагиль почувствовал эту перемену в их немом соглашении: тело Дракона было покрыто красной чешуёй с вкраплениями белых пластин, когти были белыми, а рога – красными, его борода была белой, а глаза – красными, и шаткий баланс двух стихий разрывал на две неравные половины сущность Нагиля-человека.
«Спокойнее, генерал, – шипел в нём знакомый голос Дракона Дерева. – Мы не для того учили тебя балансу, чтобы ты так быстро сдавал позиции. Трепет перед Великим Зверем – то, что должно присутствовать в человеке с рождения. Страх перед ним – показатель трусости».
«Я не боюсь», – отвечал Нагиль.
«Нет. Ты нам не веришь, это другое», – шипели ему два Дракона в унисон.
Как им верить? Дракон сжёг половину чосонского войска, Дракон противился каждому решению генерала, Дракон превратил его в чудовище, которое каждый день сомневалось в том, что отпустить юджон-ёнг было правильным решением.
«Ты боишься, – понял Дракон Металла. – Но не нас. Ты боишься своей госпожи из Священного Города. Когда она вернётся, у тебя будет больше сил».
«Когда она вернётся, – возразил Нагиль, уже не сопротивляясь грядущему, – у меня будет больше страхов».
«Глупый человек», – прошипел Дракон Дерева.
«Трусливый человек», – согласился Дракон Металла.
Они пересекли хребет Единых гор и спустились к Ульджину ближе к полуночи, и их всё равно встретили крики людей и небольшое войско, охраняющее бывший дом советника Чхве.
«Мало людей, – заметил Дракон Металла. – Плохо же они сторожат вашего правителя».
Ли Хон, может, и не ждал гостей, но японцы во главе с Рэвоном – наверняка. Дракон опустился на землю, коснувшись лапами и брюхом широкой главной улицы города, аккурат перед воротами дома советника.
Рэвон с лицом бледным, точно луна, вышел вперёд и встал в шаге от притихших вооружённых асигару.
– Ты пришёл, – сказал он, голос выдал испуг. – Я рассчитывал поговорить с тобой, Мун Нагиль.
«Ни капли уважения в этом мальчишке!» – зарычал Дракон Металла.
«Не зря мы отказались и не стали делить с ним это жалкое тело», – добавил Дракон Дерева.
«Сожжём его?»
«Я хочу обратиться и поговорить с ним, – прервал их Нагиль. – Нам хватит на это сил?»
«Хватит ли сил? За кого ты нас принимаешь, мы не слабые смертные, которые разваливаются, едва пересекают порог в пятьдесят лет!»
Нагиль пожелал Великим Зверям провалиться в Бездну, где им было самое место, и потянулся к своей Ци, сосредоточенной в дань-тяне[29]. Пока он возвращал себе тело, Рэвон повелел своим воинам отойти дальше и первым шагнул к человеку, сгорбившемуся над холодной землёй городской улицы.
– Принесите ему одежду!
– Но это же Дракон!..
Несмотря на сопротивление, приказ Рэвона выполнили, и тот опустил на плечи Нагиля длинную чогори. Он помог Нагилю подняться, потащил к дому. За ним вдоль улицы тянулся длинный след – покрытая коркой льда борозда с выжженным центром, что почти упиралась в торговую площадь Ульджина.
Он стал больше, тяжелее. Справляться с Великим Зверем было непросто и раньше, но теперь Нагиль чувствовал, как тот высасывает из него силы и не даёт передышки, сковывает даже в человеческом обличье.
Рэвон привёл его в дом, приказал нести еды, словно Нагиль был тут желанным гостем.
– Пока его высочество не сломал все двери в попытках до тебя добраться, – усмехнулся Рэвон, сажая Нагиля на нагретый пол в главной комнате, – давай обсудим текущее положение.
Нагиль тяжело дышал, восстанавливая свою Ци, Рэвон понял, что ему нужно время, – и тоже замолчал. Когда им принесли чай и рис, довольно скудное угощение, которое вызвало лёгкое раздражение Нагиля – если так встречали Дракона, то чем кормился принц? – Рэвон совсем расслабился.
– Как видишь, похвастаться богатым столом не могу, – сказал он.
– Как и все в этой стране, пока твой генерал выжигает земли, – бросил ему Нагиль.
Рэвон похудел, прорезались на лице скулы, ещё больше, чем Нагиль помнил. Теперь он смотрел прямо, в глазах появилась решимость, которой прежде там словно не было, или же она пряталась в глубине и не давала о себе знать. Что изменилось? То ли действия Тоётоми больше не вызывали у него сомнений, то ли ему нравилось наблюдать, как Чосон голодает и гибнет в затяжной войне.
– Ты писал о монахе, – напомнил Нагиль. – Если мы будем говорить не об этом никчёмном человеке, то веди сюда принца и распрощаемся.
Рэвон хмыкнул. Между ними стоял
