Солнце в огне - Ксения Хан

«Не забуду», – из последних сил ответил Нагиль, и его утянуло в темноту.

Белый Дракон Металла поднялся во весь свой немалый рост, его тень накрыла и пустырь, и половину войска, и рядом стоящие дома. Рога, борода, острые когти – всё было в крови, тёмно-алая лужа расползалась под ним и утекала в землю.

«Теперь пришло моё время, – пророкотал Дракон. – Смертный человек не может одолеть врага, если им управляют сомнения».

10

Хансон, Чосон, конец осени 1592 года, год Водяного Дракона

Рэвон прислал гонца с посланием, но Нагиль ждал его и потому встретил ещё на подступе к Хансону. В короткой записке значилось одно слово, выведенное знаками на ёнглинъ.

Хаксендор. Последователь. Рядом Рэвон пририсовал цветок сливы, и значение считывалось однозначное.

Последователь Ордена Сливы. Патриарх. Преступник, избежавший наказания.

Нагиль сжёг ханджи прямо в руке – занимался вечер, в нём вновь бушевал огонь, и Нагиль мог бы спалить заготовленные для лошадей стога сена, но обошёлся только запиской Рэвона.

– Чунсок! – позвал он.

Ему выделили половину во дворце, ходить сюда разрешалось только пуримгарра и остальной Лапе Дракона, все остальные были предупреждены, что соваться к ёнгданте не стоит ни под каким предлогом. Повсюду висели талисманы от Лан, в купальню, примыкающую к жилым комнатам, каждый вечер носили ледяную воду и добавляли туда травы. Ночи Нагиль проводил, перемещаясь между купальней и спальней, под которой не грели пол.

С тех пор как Дракон Металла в нём пробудился, ночной жар стал вечным спутником Нагиля. Днём он остывал, обращался Великим Зверем и летал над Хансоном, пугая японские войска издали. Те боялись подступать к столице. Нагиль выжидал, когда под Хансоном соберётся больше людей, чтобы нанести по ним удар и отвоевать Пустые земли.

– Генерал? – Чунсок вошёл с мягким стуком и опустился на стул перед столом Нагиля. Нагиль кивнул на карту перед собой.

– Ульджин, – сказал он кратко. Чунсок вспыхнул.

– Пора?

– Давно пора. Его величество, должно быть, заждался нас.

Пуримгарра не позволил себе даже тени улыбки. Теперь он редко улыбался и смотрел на Нагиля так, будто тот в любой момент мог приказать ему отрезать свою руку в качестве платы Дракону. Нагиль не сомневался, что Чунсок выполнит его волю, какой бы ужасающей она ни казалась, но не думал, что Первый Коготь поддастся страху перед Великим Зверем.

Дракон Металла был страшнее, чем Дракон Дерева. Беспощаднее, жаднее. Но Нагиль научился контролировать его настолько, чтобы не позволять управлять своими мыслями. Чунсок должен был знать это.

– Я соберу Чешую… – начал пуримгарра. Нагиль дёрнул губой.

– Нет, я сам отправлюсь.

– Генерал, вы не можете!..

– Мы уже обсуждали это не раз. Люди нужны в Хансоне. Воины дракона нужны городу. Ты и без меня знаешь, как неопытны новички Дэквана. Лишать их защиты, чтобы спасти одного человека…

– Это король! – возмутился Чунсок. Нагиль хмыкнул. Как он мог забыть об этом, если одно присутствие в Хансоне наместника Империи напоминало о долге перед Ли Хоном…

Наместник, Ван Юцзяо. Он прибыл в столицу Чосона с первыми воинами от Империи и передал Совету указ Императора. Теперь он следил за каждым действием Нагиля, будто ждал подвоха, и докладывал Императору о том, как продвигается война, как живут люди столицы, как генерал драконьего войска следит за своими воинами и что он им говорит.

С Лапой Дракона они перешли на ёнглинъ. С теми, кто готов был довериться Нагилю, они говорили по ночам или через посредников. Действовать приходилось скрытно, и даже в столице родного государства Нагиль теперь чувствовал себя, как в тюрьме.

– Вернусь утром. Надеюсь, с его величеством. – Нагиль сделал паузу, покатал в уме мелькнувшую было мысль и отбросил её. – Наместнику можно сообщить, что я осматриваю границы.

– Стандартная процедура, – коряво выдал Чунсок, и Нагиль замер над картой. Опять он за своё. Прежде за пуримгарра не водилось привычки повторять брошенные Сон Йонг слова, значение которых он понимал смутно.

– Что я говорил про слова из Священного Города, Чунсок?

Тот вспыхнул, стыдливо опустил голову. Нет, понял Нагиль, не стыдливо. Он прячет что-то во взгляде – понимание, насколько бесполезны попытки генерала драконьего войска сделать вид, что он злится и не ждёт госпожу из Священного Города. Что он мечтает уничтожить Глаз Бездны, а не открыть проход собственными руками и вытащить Сон Йонг из её мира в свой.

– В тальщим тебя, – бросил Нагиль и встал, растирая горячие ладони. Он уже гнал Чунсока из комнат, когда тот остановился в дверях и, не оборачиваясь, сказал:

– Меньше месяца осталось, ёнгданте.

Нагиль стиснул зубы. Он знает. Он считает дни до появления Глаза Бездны и с трудом не поддаётся панике.

И все в его адском войске знают. Знают и радуются. Отродья вонгви.

Госпожа из Священного Города вернётся к генералу и принесёт ему удачу. Как же.

Она принесёт такую радость, что Нагиль не сможет дышать. Она принесёт такой страх, что Нагиль не сможет жить.

Он хотел видеть её так сильно, что тряслись руки и расползались, точно змеи, все мысли.

– Вы подготовили то, о чём я просил?

Чунсок старался скрыть наползающую на лицо улыбку, но не сумел.

– Сэ. Ильсу нашла нужные вещи, Дочери распустили по дворцу слухи. Всё готово.

– Убедитесь, что Храм Дерева надежно защищён, – сказал Нагиль. – Пусть Дэкван проследит за подступами к Алмазным горам. Никто не должен знать, что Глаз Бездны снова откроется.

– Японцы знают, – возразил Чунсок нехотя. – У них есть Рэвон.

– Вот пусть Рэвон думает, что мы сторожим Храм, а не чёрную дыру.

Снова болела голова. Нагиль сжал переносицу двумя пальцами, сердито поводил головой из стороны в сторону.

– Все. Хаша, – процедил он Чунсоку. Тот вышел, аккуратно прикрывая за собой бумажные двери.

О Рэвоне и его послании пуримгарра не знал, на счастье Нагиля, потому что стал бы снова спорить и не отпустил бы его в одиночестве. Как будто Нагилю нужно было дозволение правой руки, чтобы отправиться через полстраны за Ли Хоном.

Ранним летом они уговорились о встрече, и теперь пора было возвращать долг новому королю Чосона.

Нагиль вышел на главную дворцовую площадь – прежде здесь стояла золотая статуя Лазурного Дракона, теперь в центре высился пустой постамент, – и стянул турумаги с тела. Вдохнул полной грудью, набирая холодный воздух в лёгкие.

Дракон Металла в нём заворочался, с привычным уже щелчком распахнулась челюсть, обнажая острые зубы. Крови больше