Малышка Мелани - Натали де Рамон

Мы вошли в квартиру. Огромный холл с мохнатым серебристо-изумрудным ковром. Ворс такой длинный, что ноги приятно провалятся по щиколотку, если снять туфли. Я так и сделала. Луи захлопнул дверь.

— Как ты? — спросил он. — Здесь очень красиво!

— Да, — сказала я. — Все хорошо. — И вдруг зарыдала в голос, бессильно опускаясь на этот самый мохнатый ковер.

— Что ты? Что ты, моя милая, что ты? — Луи моментально встал на колени рядом и прижал мою голову и плечи к себе. — Ну ведь все хорошо. Ты сама сказала, что все хорошо. Нестор поправится, ничего особенно страшного с ним не произошло! Ты просто переволновалась. Ты совсем не виновата ни в чем! Обычная авария. Их каждый день случается миллион! И бывает гораздо хуже — переломы, травмы позвоночника, даже летальный исход. А он всего лишь порезал руки. Все заживет! Ну не плачь! Не нужно! Расскажи мне всю свою беду! Расскажи! Все-все! Я пойму. Тебе станет легче. Поверь мне!

Он гладил мою голову и спину, легко целовал волосы, но ни остановить слезы, ни рассказать ему свою «беду» я не могла. Разве могла я сказать ему, что зарыдать меня заставила жуткая мысль. Глядя на эту шикарную квартиру, я вдруг подумала, что, если бы Нестор разбился сегодня в машине, все это великолепие досталось бы одной мне. Я его законная жена! И мы бы стали жить тут с Луи и Мелани. Она была бы счастлива — она так любит все красивое… И от этой жуткой, предательской мысли мне стало страшно и стыдно. Ужасно страшно и страшно стыдно! А от бинтов под рубашкой Луи пахло больницей… И в этом была какая-то жестокая закономерность — Луи вышел из больницы, а Нестор попал. Конечно, по сравнению с тем, что было с Луи, раны Нестора — пустяки! Но все равно — кровь…

— Нет, Луи, — прошептала я. — Это я виновата! Я дала роману кровавое название, и теперь сплошная кровь вокруг меня! Мне страшно, Луи! Мне так страшно!

— Глупенькая моя суеверная, добрая, милая фея, — он взял в руки мое лицо, приподнял и заглянул в глаза. — От доброй феи не может быть никакой крови, никакого зла! Спроси Мелани, даже она знает, что вокруг доброй феи не может быть ничего плохого! — Луи говорил, его губы двигались, и усы, и эта самая тоненькая полосочка… — Вставай, вставай! Где здесь кухня? Наверняка в холодильнике есть какой-нибудь сок или газированная вода.

— Поцелуй меня…

Он улыбнулся и осторожно поцеловал мои мокрые щеки.

— Поднимайся! — Его усы сделались мокрыми от моих слез и блестели. — Я тебе помогу. — Он потянул меня за руку. — Вставай!

— Не так, Луи. В губы!

На какое-то мгновение он застыл. Глубоко вздохнул. Я увидела, как дрогнул уголок его губ, — наверное, ему еще больно так глубоко дышать, успела подумать я. Обнял меня распахнутыми руками, прижимаясь ртом к моим губам, и мы рухнули на этот самый ворсистый ковер.

Поцелуй был долгим-предолгим. Как вечность, о которой говорил Луи. И во мне все сияло и переливалось. Наверное, вечность тоже так сияет и переливается в безмолвии… Вечность — это что-то такое космическое, что-то, что сияет и переливается там. Ну да, конечно, все, что есть любовь, приходит оттуда, оно живет там, сияя и переливаясь в радужном счастливом безмолвии…

— Еще, Луи, еще… — шептала я.

— Моя, моя единственная… моя самая добрая фея, — шептал он и целовал, гладил меня, но не куда попало, а именно туда и там, где мне было особенно приятно, словно он заранее знал, что надо целовать и ласкать именно — сгиб локтя, шею дорожкой к плечу, бок от талии к коленям… И наш шепот вовсе не разрушал сияющего безмолвия принадлежавшей только нам вечности…

Но почему-то Луи вовсе не пытался раздеть меня и вовсе не торопился приступить к самому главному, словно одежда совсем не мешала, впрочем, она действительно не мешала его нежности. Может быть, в ласке через одежду было что-то неестественное, но это было настолько пленительно и остро — чувствовать через тонкую ткань летнего платья его горячие руки и обжигающие губы. И загадочное прикосновение усов… Но мои руки отнюдь не устраивало, что они не чувствуют живой кожи.

— Еще, еще! — шептала я и начала расстегивать пуговицы его рубашки.

— Не стоит. — Он бережно сжал мои руки, поцеловал пальцы. — Там бинты, тебе будет неприятно.

— И гипс до колен? — задыхаясь от желания, буквально простонала я.

— Нет… — Он отстранился, опустил глаза, перевел дыхание и, смущенно улыбаясь, спросил: — Ты хочешь… Хочешь, чтобы я раздел тебя? Ты… ты уверена?

— Ты странный. — Кашлянув, я облизнула пересохшие губы. — Зачем спрашивать? Да еще в такой момент!

— Я люблю тебя, я не хочу сделать тебе больно!

— Что ты сказал?

— Больно в моральном смысле. Я не хочу, чтобы ты потом сожалела об этом!

— Не то! — Я затрясла головой. — Не то! Что ты сначала сказал?

— Что люблю тебя. Разве ты не знаешь?

— Но ты никогда не говорил мне об этом!

— Но ведь это и так ясно. И потом, у меня не было на это времени, ты же ни разу не навестила меня без Мелани. Для посетителей были и утренние часы.

Я вздохнула.

— Извини. По утрам я…

— Молчи! — Он поцеловал мои губы. — Ничего не говори. Не оправдывайся. Я все понимаю. Тебе нужно время. Сегодня я это особенно понял. У тебя еще не все кончилось с мужем. Он тебя любит. Очень любит! Настолько, что, даже отпуская тебя ко мне, попросил беречь! Меня попросил. Понимаешь, меня! Своего соперника. Парня, который уводит у него жену! Знаешь, Надин, я не представляю, как бы повел себя в аналогичной ситуации. — Он сел на ковре и обнял свои колени. — Я так ждал, когда закончатся эти два месяца, мечтал, что выйду из больницы и мы с тобой будем вместе. Я видел тебя во сне днем и ночью! Твое лицо, грудь, волосы. Мне даже снился запах твоих волос! Я так рвался к тебе, уговорил врачей. Я бы не пережил в больнице последнюю ночь! Я бы все равно сбежал.

— Луи. — Я пододвинулась и положила голову ему на плечо. — Луи, я тоже все время думала о тебе. Знаешь, как я называла тебя в мыслях? Сказочный король эльфов, сказочный король Луи. Правда, я не придумала это сейчас. Я назвала тебя так сразу, как только увидела в первый раз. Тогда, в участке. Ты сидел на фоне солнечного окна. И сам был такой волшебный, светлый. Ты угостил меня пивом и я так боялась брать банку! Я боялась прикоснуться к твоим пальцам! — Я погладила его сложенные в замок руки. — А сейчас я трогаю тебя, и это такое счастье!

— Спасибо, фея. — Он повернул голову и легко поцеловал меня в висок. — Ты — это счастье. Я очень боюсь потерять тебя. Но, даже если ты решишь вернуться к нему, я не буду пытаться помешать. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. И вовсе не обязательно, чтобы со мной.